— Она нужна для другого. С двумя высшими служителями Ирулин сон можно растянуть. Ксандаш — отличный специалист по всему, что касается боя, будет учить нас драться. Я, наконец, приступлю к твоему обучению магии. Алира уже учится и так, но мы сосредоточимся на боевом аспекте. Ну а Лексна… Так ей не придётся ночевать без мужа, да и возможность отдохнуть месяцок-другой без пациентов ей не помешает. Ты уже говорил с Мишаром? Берёшь работу?

— За эти деньги? — расхохотался Тана. — Если бы он мне столько платил раньше, более преданного члена шайки пришлось бы поискать!

— Что-то опасное? — встревоженно спросила Кенира.

— Обычное. Дом какого-то из магов, который то ли узнал что-то не то, то ли сделал что-то не так.

— Не смотри, не попадайся! — сказал я. — Надеюсь, это никак не связано с убийствами?

— Глазки, конечно, мудила, но не дурак, — фыркнул Хартан. — И топтаться по животу Ассоциации точно не станет. Я даже не краду деньги, только какие-то документы. Так что будь спокоен, всё будет тепло и без вязкости!

— Тана, что я тебе говорила о жаргоне? — нахмурилась Кенира.

— Да-да, мамочка! — в притворном жесте покорности поднял руки Хартан. — Ой, прости, Алира, я не хотел!

Кенира сделала строгое лицо, но я почувствовал, как внутри она расплылась в улыбке от удовольствия.

— Так вот, — поправился Хартан. — Всё будет аккуратно, и безо всяких убийств или увечий. Приду, сделаю дело и сва… и уйду.

— Ну раз уж ты всё равно там будешь, — улыбнулся я злодейски, — не захватишь кое-что и для «папочки»? Не дёргайся, я сооружу один интересный артефакт.

Как выяснилось, уладить вопросы с Ксандашем и Лексной было не очень сложно. Лексна услышав, что пусть и не сможет развивать силу и увеличивать количество элир, зато запросто улучшит контроль и сможет отработать тонкие манипуляции, просто пошла упаковывать пижаму. Ксандаш штудировать теорию и изучать высшую магию энтузиазмом не горел, но к идее вторжения во дворец королевской семьи отнёсся спокойно — для него прошлого такое являлось обычным перводнём. Ну а когда услышал, что нам достанется не только пакет разведывательных данных, но и макет объекта проникновения в натуральную величину, на котором можно отрабатывать (пусть с неживыми и недостоверно ведущими себя противниками) все возможные стратегии и тактические ситуации, только вздохнул и посетовал, что во время его службы в армии не было жрецов Ирулин, иначе он никогда не получил бы ни единого ранения.

И пока Лексна по-быстрому листала ещё непрочитанные книги, подготавливая себе материал для учёбы, Ксандаш отдавал инструкции Патале, которой ночью предстояло оставаться одной дома. Предложение заночевать у нас девочка отклонила, заявив, что она уже достаточно взрослая. Договорившись, что встретимся вечером, мы вернулись домой, где занялись сменой обстановки в гостиной — принялись убирать в кольцо Кениры мебель, а на её место стелить тонкие матрацы, которые мы накупили накануне. К сожалению, что-то подходящее, типа матов, которые устилали полы в спортзалах и на тренировочных площадках, мы не нашли, впрочем, целенаправленными поисками и не занимались.

Пусть ни я, ни Кенира особо времени не теряли, но теперь я испытывал досаду из-за того, что слишком расслабился, слишком сбавил темп. В Нирвине имелось множество как боевых школ, так и проводилось турниров в полный контакт, где я мог бы пополнить свои знания о сражениях, расширить ту, по сути, мизерную и нерелевантную базу, состряпанную из одного-единственного реального сражения и горстки постановочных фильмов. Ксандаш имел боевой опыт и являлся прекрасным специалистом, но не следовало ограничиваться помощью одного человека, сколь бы высокую квалификацию он не имел.

— Тана, а скажи-ка мне, — спросил я подопечного, — есть ли в городе какие-то боевые турниры? Ну, чтобы всё по-настоящему?

— Официальные или подпольные? — тут же уточнил Хартан.

— А какая разница? — удивился я. — Или на подпольных бьются до смерти?

Хартан посмотрел на меня, словно сомневался в моей умственной полноценности.

— Какой дурак пойдёт биться до смерти? Если оторвут руку или ногу, то целитель вырастит новую, а уж в случае настоящей смертельной опасности боец будет полным психом, если не сдастся первым. Нет, конечно, иногда бывает всякое, но обычно всё мирно. А смерти… Смерти бывают и на больших играх.

— Подожди, — махнул головой я. — Ты сказал про смертельную опасность. А откуда они узнают, что опасность действительно смертельная, что не удастся уйти или защититься?

— Так амулеты! Храма то ли Мирувала, то ли Ризвинн, в церковных делах я не волоку. Говорят, если человеку грозит смерть — настоящая, от которой нет защиты, амулет накаляется так, что может поджечь одежду. Некоторые даже специально не лечат ожоги — оставляют шрамы, чтобы было видно, сколько раз бывали на самой грани.

— Не амулеты, а реликвии! — машинально поправил я, но тут же спохватился. — Погоди, если смерть неизбежна, то как они всё-таки выживают и как можно суметь остановить бой?

— Да не, — отмахнулся Тана, проигнорировав поучения, — времени, конечно, мало, меньше секунды, но за это время можно отпрыгнуть, упасть или задействовать какой-то артефакт. Ну или крикнуть, что сдаёшься, и тогда уже должны защитить судьи. И в любом случае, если амулет, реликвия или как её там сработала, тогда всё, бой продолжать нельзя — считается, что это проигрыш. Да ты Ксандаша спроси, он же из армии. У них много кто пользуется.

Я впал в раздумья. Конечно, ожог — штука неприятная, да и секунды для реагирования всё-таки маловато, но если раздобыть такие реликвии, то можно будет устроить, как минимум, какую-то дополнительную защиту. И, что самое прекрасное, божественные реликвии работают на концептуальном уровне, то есть таким образом можно решить вопрос моей защиты от снайпера — воспоминания об Алзаре, готовом высадить в меня очередь из охотничьей винтовки, только чтобы показать, что на людей такая ерунда не действует, до сих пор порой вызывали дрожь по телу.

Конечно, как у любых божественных реликвий, у этой могли оказаться свои ограничения, к примеру ожоги вызваться не температурой, а каким-то особым божественным воздействием, так что простейший способ термического триггера тут бы не сработал, но проверить следовало всё равно.

В тот день я отправился прямиком в университет, где нашёл Ридану Заридаш и обсудил с ней возможность создания одного нужного артефакта. И оказалось, что о подобных вещах она слышала, но ни как создавать, ни особенностей работы не знала.

— Улириш, ты знаешь, рядом с тобой я иногда чувствую себя не уважаемым деканом и профессором, а простым студентом. Жаль, что ты не можешь поделиться формулами, но не беспокойся, я всё понимаю, меня саму связывает достаточно соглашений и клятв.

— Ну что ты, Ридана, — улыбнулся я, любуясь её красивым лицом и ясными глазами, — в отличие от меня, ты всего достигла своим упорством и старанием, а не благодаря случайным особенностям памяти и разума.

— Ты прости по поводу недавнего. Политика нашего учебного заведения не позволяет вмешиваться в криминальные стычки. Когда это касается работников, профессоров и студентов, мы делаем исключение. Но даже тут имеются нюансы, так что ни профессор, ни студент не сможет вытворять что заблагорассудится, прикрываясь защитой университета. И пусть мы очень ценим то, что получили от тебя и твоей госпожи — клянусь всеми богами, раньше о возможности не тратить зря целую треть суток я даже не могла и мечтать — но этого всё же недостаточно, чтобы вовлечь университет в конфликт. То есть сами мы действовать не стали — не позволил ректор. Хотя если бы ты обратился, если бы высказал просьбу, нашлись бы те, кто бы смог тебя поддержать. Так что ты хотя бы позвонил!

Пусть я прекрасно понимал, что для университета являлся никем, нас связывали исключительно деловые отношения, причём, дав им то, что очень хотел бы сделать и сам, я получил больше, чем даже мечтал, но… Мне было просто обидно. Хотелось бы думать, что мы не просто «почётные профессора», а действительно принадлежим к университетскому сообществу, которое никогда не даст нас в обиду. Учитывая, что в этом мире образованность очень часто обозначала индивидуальное могущество, то как профессора, так и студенты обладали огромной силой. К тому же после выпуска маги не обрывали связи с альма матер, что делало университет заведением ещё более влиятельным. Впрочем, ни обиды, ни злость ни к чему бы хорошему не привели. Следовало лишь получить от этой ситуации максимальную выгоду.