Закончив, Тааг отбежал чуть назад и замер, приглашая Лексну. Та подошла ко мне, глянула с нескрываемым сочувствием и начала водить над моими разрезами ладонью, время вот времени смыкая края пальцами другой руки. Там, где проходила её рука, оставалась лишь чистая кожа, словно пару секунд назад тут не было никаких ран. Ей понадобилось немало времени, чтобы обработать все разрезы. Напоследок она занялась теми, что проходили по шее, поднимались за ухо и заканчивались неподалёку от глазницы. Закончив, Лексна вновь начала поглаживать моё тело руками, заново запуская кровоток.

Увидев её жест рукой, показывающий, что всё в порядке, я отправил Склаве в небытие, а сам проснулся, вернувшись в реальность. Подвигав руками и ногами, я с удивлением понял, что не ощущаю никаких неудобств. Лишь неприятно холодил большой кристалл в животе и чужеродно ощущался искусственный глаз, шлющий сейчас в глазной нерв тошнотворную мешанину цветов, пятен и, почему-то, запахов. Я, конечно же, мог бы сейчас заняться вычислениями, дав возможность мозгу приступить к декодированию данных, превратить их в какую-то похожую на реальность картинку, но это сожрало бы кучу времени, вычислительных ресурсов и здоровья. Так что я активировал форсированный режим мозга для одной-единственной команды — игнорировать поток сигналов, проходящих через синапсы глазного нерва.

Быстро натянув штаны и куртку своего комбинезона, я босиком прошлёпал к одному из стоящих зеркал. Там я, глядя на своё отражение, поднял-опустил веки, подвигал глазами сначала вверх-вниз, затем вправо-влево, а затем и повращал. Протез немного нагрелся и теперь не ощущался столь чужеродно. Я подмигнул отражению, и оно подмигнуло в ответ, а затем уставилось на меня своими разными глазами: одним серо-голубым и вторым — с ярко-зелёным зрачком и такой же зелёной радужной оболочкой, изукрашенной чёткими геометрическими узорами.

Несмотря на отсутствие нормального образования, в артефактах, пусть и на бытовом уровне, Хартан разбирался неплохо. Это знание ему требовалось для того, чтобы научиться эти самые артефакты либо обходить, либо вообще ломать. Так что, когда мы, наконец, добрались домой, он накинулся на меня с вопросами. И более всего его интересовали не возможности имплантированных в меня систем, а лишь «зачем?» и «почему именно сейчас?». Ведь на первый взгляд все те чужеродные штуки, что угнездились в моём теле, не могли нормально работать, по крайней мере в текущий момент. И возможности исправить ситуацию пока что не имелось.

— Смотри, тебя всего изрезали, как химерологи свинью, — восклицал Хартан, размахивая руками, — ты даже остался без глаза. Ты говорил, что это для магии, но магией пользоваться тоже не можешь! Тогда зачем?

Простого ответа у меня не было, так что я промолчал. Хартан продолжил:

— А представь, что будет, если тебя порежут и поломают какую-то из твоих штук? Или ты сам дёрнешься и что-то порвёшь!

Как раз тут веский аргумент у меня имелся.

— Вся система спроектирована так, чтобы поддерживать свою целостность. Конечно, есть несколько уязвимых точек, но я точно так же умру, если мне пробьют голову или сердце.

— Ну так зачем? Почему сейчас?

— Даже в неуправляемом состоянии энергия из накопителя циркулирует в моём теле. И когда оно наполнено элир, я могу гораздо лучше двигаться, быстрее думать и реагировать. Не так хорошо, как с помощью магии Алиры, но эффект выходит долговременным, а значит, воздействие постоянным.

— Но глаз! Ты же остался без глаза! Ну и эти татуировки на руках и лице выглядят реально стрёмно!

— Я проектировал всю систему цельной, — пояснил я. — И мне легче лишиться одного глаза сейчас, чем потом, когда мы разберёмся с нашей общей проблемой, выковыривать всё из тела и устанавливать новое.

Тана пожал плечами, будучи ни капли не убеждённым. Я вздохнул, вновь задумываясь, стоило ли оно того именно сейчас, когда на кону стояли наши жизни, и когда потеря бинокулярного зрения могла полностью нивелировать все появившиеся преимущества. И вновь решил, что я всё сделал правильно.

Если с модифицированным разумом раньше я напоминал себе книжного персонажа по имени Джонни, да и царство снов Ирулин в чём-то было похоже на матрицу киберпространства, то сейчас я обзавёлся кучей имплантатов, как Молли, другой персонаж этой же книги. Вот только ничего из имеющегося оборудования толком не работало.

Сама идея системы была несложной. Сенсор, который я вынул из Таага был призван улучшить моё зрение, позволив, наконец, видеть магию. Резервный накопитель голема имел больший объём, чем даже доступный в Нирвине за огромные деньги кристалл размером с маленький арбуз.

Ещё я задействовал приёмник, вынутый по окончанию поисков останков Таага из поломанной видеокамеры. С помощью своего верного голема я смог его перенастроить: со специализированного энергетического канала Цитадели на поглощение рассеянной в воздухе паразитной элир. Кристалл преобразовывал эти отходы, проводил процесс гармонизации и передавал в накопитель. Новая нейтральная элир не конфликтовала с магией Кениры, и в случае, если нам когда-нибудь будет нужно заняться чем-то раздельно, мой запас не только не будет уменьшаться, но и станет медленно восполняться.

Сенсор Таага не был предназначен для человека, именно для этого пришлось спроектировать обвязку, а затем заключить всю конструкцию в стеклянную оболочку, выглядящую настолько похожей на настоящий глаз, насколько возможно без ущерба для имеющихся функций. К счастью, протезирование в мире Итшес было развито достаточно, чтобы не пришлось всё придумывать с нуля и идти методом проб и ошибок. Я лишь проконсультировался с Лексной, прочитал медицинские книги и просмотрел иллюзии динамических иллюстраций.

Всю систему соединяли проволочки из змеиного серебра — инертного и очень эластичного металла, не отторгаемого организмом. Внедрённые в них магические конструкции были не только призваны проводить элир, но и устраняли возможные повреждения собственной структурной целостности, так что по поводу ран, затрагивающих и энерговоды, я не очень переживал. Осталось дело за малым — активировать всю систему, а для этого следовало разобраться с мафией.

Эта ночь прошла спокойно. Вернее, очень беспокойно — Кенира вновь использовала полюбившийся образ Незель, а я, пусть и не испытывал к той ничего, кроме приязни и дружеских чувств, не мог не реагировать на её красоту, так что против этих ролевых игр ничуть не возражал.

А на следующий день мы узнали, что «господин» Тараже наше предложение не принял. Во время поездки в город, куда мы ехали заниматься дополнительными закупками, дорогу нашему Чотошу преградили два омнимобиля, выехавшие из прилегающей улочки, а ещё два омни отрезали путь назад. Это было бы действительно очень опасно, если бы не Тааг, сканировавший пространство и заранее не предупредивший нас об аномальном скоплении людей и артефактов на странно пустынной улице.

Мой накопитель был заполнен тёплой солнечной элир Кениры под самую завязку, так что я снова выпрыгнул из омни и снова бросился вперёд, просчитывая векторы и траектории. На этот раз бандиты, которых Тааг насчитал восемнадцать человек, подготовились ещё лучше. В меня полетели маленькие сгустки плазмы, росчерки огня и, что меня удивило больше всего, большая сеть с утяжелителями в углах — свидетельство того, что не я в этом мире самый умный, а до идеи с болас дошли и остальные. Пусть выстрелы из артефактов были очень быстрыми, но я мог просчитать заранее траекторию полёта, а значит и заранее её избежать. Сеть я просто-напросто разрезал в воздухе взмахом сделанного в Цитадели ножа.

Вынув из кармана горсть маленьких алмазных шариков — усовершенствованных версий так хорошо зарекомендовавших себя в лесу камней — я принялся меткими движениями большого пальца отправлять их в стрелков.

Я чувствовал беспокойство Кениры, её горячее желание кинуться в бой или применить против врагов давно изученную магию, но, к счастью, она сдержалась. Оставшись в Чотоше, она осталась сидеть рядом с испуганным Хартаном и вливала магию в артефакт персонального щита, укутавшего не только наш омни, но и ещё пространство в пару-тройку ярдов. Мы заранее уговорились, что не стоит показывать врагу все козыри, что Кенира и Тааг вступят в бой только чрезвычайном случае, но ситуация была далека от таковой.