— Если не армейские, тогда кто? — спросила Кенира.

— Варианты есть, включая именно армейских, — мотнул головой Ксандаш. — Мой уровень — это сослуживцы, действующие или в отставке. Знакомые офицеры и боевые товарищи. Чтобы показать, что с вами шутить не стоят, нужна поддержка высшего офицерского состава, лучше командования. Ещё подошёл бы кто-то с Рычащего холма, даже не обязательно Коллегия Восьми, можно взять кого-то пониже. Нужен кто-то, руководящий чем-то серьёзным или обладающий индивидуальным могуществом, и чтобы сила была бы неоспорима. Ули, ты говорил, что есть контакты в университете? Ректор и некоторые деканы — именно те, с кем бы связываться не стали все банды вместе взятые. Ещё в городе имеется десятка два отдельных очень сильных магов и бойцов. И два Высших Целителя — они сами, конечно, не слишком любят сражаться, но за возможность оказать им услугу очередь выстроится до самого горизонта. Да, почти забыл — ты же священник! Храмы! Лучше всего храм Керуват — бандиты считают себя деловыми людьми, так что перспектива гарантированных неудач в сделках стала бы самой бронзовой причиной вас не трогать. Ещё неплохо подошёл бы храм Мирувала — никто не станет гадить тем, кто лечит их раны. Фаолонде… тут хуже, трогать их боятся, но и какого-то авторитета они не имеют.

Я внезапно повеселел. Несмотря на то, что я умудрился влезть, заодно затащив и Кениру, в неприятности, у меня всё-таки имелись могущественные знакомые, на которых при обострении противостояния я могу ссылаться. И это значит, что мы с Кенирой можем продолжать заниматься своими делами, нам не нужно бросать обжитый дом, покидать столь полезный университет и, главное, надолго забирать Ксандаша у жены и дочери. Жизнь по-настоящему налаживалась.

Полностью здоровый, но потрёпанный Хартан шёл вместе с нами и насуплено молчал. Возможно, у него не хватало слов, ну а, возможно, ему мешало отсутствие шести зубов. Лексна, конечно, провела сеанс исцеления, так что остаться беззубым Тане не грозило, но новым зубам ещё предстояло полностью вырасти, так что он до сих пор щеголял щербатым ртом. И ходить таким ему предстояло как минимум пару недель, а до конца окончательного роста — целый месяц. Подбирая Хартана на улице, поискать и выбитые зубы я не догадался, а теперь уже было поздно.

Мы добрались домой, я отправил его в душ, выдал одну из своих пижам, а старую грязную и окровавленную одежду кинул в камин. А потом, когда он спустился в гостиную, в слишком большой пижаме с подкаченными штанинами и рукавами напоминая мокрого воробья, я вручил ему чашку свежесваренного кофе и указал на кресло. То самое кресло, в котором он сидел пару дней назад при совсем других обстоятельствах.

— Говорят, кофе на ночь пить нельзя, — впервые за вечер подал голос Хартан. — Не заснёшь.

— Для нас «не заснёшь» просто не существует, — ответил я.

Мы сидели в полной тишине, пили кофе и молчали. И пусть эта тишина не была неловкой, но всё тело парня выдавало напряжение.

— Ну что теперь будем делать? — наконец, спросил его я.

— Я могу… Ну, наверное, если я пойду к ним и сдамся, соглашусь делать всё, то…

— То для нас с Алирой ничего не изменится! — припечатал я. — И, если мы всё-таки собираемся оставаться в городе, твоя дальнейшая участь вообще ничего поменяет. Так что тебе придётся постараться и научиться хорошо готовить. Чтобы эти заботы были хоть как-то оправданы.

— Не беспокойся, Тана, — улыбнулась Кенира, — ни я, ни Улириш не гурманы. Так что никаких затейливых ужинов с пятью подачами блюд тебе устраивать не придётся.

Он уставился на нас расширенными глазами, сразу став похожим на сову.

— То есть вы меня возьмёте? Даже после всего этого?

— Считай, когда мы зашли в тот дворик и вытянули тебя живым, то заключили контракт, — вздохнул я. — Сам понимаешь, мы не подонки или какие-нибудь рабовладельцы, так что захочешь уйти — никто тебя не держит. Но если решишь остаться — уж постарайся, чтобы мы не пожалели.

— Вы пожалеете обязательно, — заверил Тана. — Потому что даже если я спрячусь у вас в подвале, вас рано или поздно найдут. А потом найдут и меня.

Пусть он уже мог выговаривать все звуки, но из-за недостающих зубов его речь звучала так забавно, то я с трудом удержался от улыбки.

— Мы готовы за себя постоять, — ответил я. — Если бы ты оставался в сознании, увидел бы и сам.

Хартан посмотрел на нас с неприкрытой жалостью.

— Сколько я повидал таких как вы! Все думают, что они настолько сильные, чтобы не бояться организацию. И где они теперь? Тени не будут вызывать вас на поединок. Они нападут со спины, или придут ночью к вам домой, чтобы прирезать во сне!

Я не сдержался, усмехнувшись. Попытаться напасть на сне на паладина и жрицу Ирулин, да ещё и обладателей голема Повелителя Чар — хороший способ самоубийства.

— На этом доме стоят хорошие сигнальные системы, — пояснил я. — К тому же, раз мы влезли в это дерьмо, я придумаю что-то дополнительно.

Хартан дёрнулся и издал приглушенный хриплый звук.

— Ули сказал что-то смешное? — поинтересовалась Кенира.

— Хорошие системы! — фыркнул Тана. — У вас стоит Дагаран-6, за этот комплекс, конечно, дерут немало, но в нём столько дыр, что пройти его может слепой инвалид на круншаге, да ещё и сидящий задом наперёд!

Я заинтересованно поднял на него глаза. Впервые прозвучало что-то, намекающее, что о решении спасти Хартана мы можем и не пожалеть.

— Так ты разбираешься в защитных системах? — спросила Кенира.

— Ну, не то, чтобы разбираюсь, — признался Тана, — но пройти могу. Некоторые лучше, некоторые хуже, над некоторыми придётся подумать. Думаете, для чего я так понадобился Милым Глазкам?

— Милые глазки? — переспросил я.

— Ах, вы же не знаете! Никто, конечно, не смеет так говорить ему в лицо, но так называют Данара Тараже — главного у Теней. А зовут его так потому, что он выглядит добрым дядюшкой, хотя на самом деле — помесь крысы и иглозуба!

— И для чего же ты ему понадобился? — спросил я. — А вообще стой! Давай, начинай с самого начала.

Хартан вздохнул и начал рассказ.

Он не знал своих родителей, первое что помнил — детский приют. Жил он с такими же сиротами, и нравы в приюте царили не самые мягкие. Дети не помирали от голоду, но и досыта не ели, донашивали друг за другом обноски, да выстраивали детскую, но от того еще более жестокую иерархию. Воспитатели не были плохими людьми, но и особых стараний, чтобы воспитанники выбились в люди, тоже не прилагали. Маленький Хартан частенько заглядывался на роскошную жизнь Рычащего Холма, бредил историями великих воинов и могучих магов, несколько раз даже пробирался в иллюзион, где увидел историю про Броттора, крушившего очередного магистра, и определился с целями в жизни. Но пожелал он стать вовсе не героическим воином, коим являлся главный герой. Ему захотелось стать магом. Настоящим, могучим магом, занимающимся своими интересными делами, не оглядываясь на мнения ни сенаторов, ни королей, ни президентов. Путешествующим по миру в поисках знаний, или чтобы похитить очередную прекрасную девушку, а потом пытаться добиться её благосклонности, поселив в роскошных покоях своей башни. Создающим затейливые поражающие всякое воображение артефакты и варящим самые чудодейственные эликсиры. Велением мысли переносящимся на непостижимые расстояния, летающим в небесах безо всяких монстров и омниптёров, пускающим из рук молнии и огонь.

Реальность оказалась жестокой. Чтобы учиться в университете, надо было иметь запредельную сумму денег, да и к тому же, как пояснил ему воспитатель, хорошо уметь читать, писать и знать специальных научный язык, на котором маги очень давно, целые тысячелетия, записывают свои изыскания. Нужно обладать цепким любознательным умом и всегда стремиться к новым знаниям. Хартан умом обладал и к знаниям стремился, иногда даже себе во вред. Маленького юркого смышлёного парня быстро заметили члены Алых Клыков, подсказали хороший, как тогда казалось, способ раздобыть пару монет — первые деции взноса в неподъёмную сумму для поступления. В тот раз сработала охранная система, задержавшая Тану, но хозяин дома, увидав безобидного сопляка, лишь отвесил тому пару не слишком тяжёлых, но обидных пинков, и отослал восвояси. За первым делом последовало второе, а там и третье. И у Хартана обнаружился настоящий талант. Он научился прокрадываться сквозь охранные и сигнальные системы, оставаться незамеченным прямо посреди ясного дня, проникать в самые узкие щели и, главное, уходить целым и невредимым. На улицах про парня заговорили. Тогда разгорелся очередной передел территорий, а на удачливого и умелого «специалиста по проникновению» возник сильный спрос. И после ещё одной стычки Тана попал под влияние Теней Криаза, где сначала исполнял задания, будучи на побегушках у одного из пальцев, потом перешёл в распоряжение кулака, руки и, наконец, плеча.