Пробудило Беату от волнующих кровь воспоминаний бряцание доспехов стражника, из-за которых он едва волочил свои грузные ноги обратно к повозке, попутно ковыряя мизинцем в зубах. Этим ковырянием и объяснялось его долгое отсутствие: сперва он не преминул заглянуть на кухню, дабы разжиться там чем-нибудь съестным, а затем так увлёкся поглощением холодного свекольника и праздной болтовней с кухарками, что начисто позабыл, куда и с какой целью шёл, и спохватился только тогда, когда повариха по имени Эмилия Фиори демонстративно захлопнула крышкой кастрюлю прямо перед его ненасытной ряшкой. Призраки прошлого в глазах Беаты развеялись в один миг, словно туман по ветру. Она по-прежнему стояла посреди пустующего двора у гигантских ворот, запертых изнутри на массивный засов.

– Жди, – коротко буркнул ей стражник, оттирая слюнявым пальцем засохшие потеки свекольной похлёбки на железном нагруднике.

Через пару минут во дворе появилась стройная дама в обтягивающем фиолетовом платье с высоким воротом. Волосы её были собраны наверху в пучок, а горделиво приподнятая голова торчала на тонкой шее, как насаженная на зубочистку оливка. Это была графиня Сабина Готлиб, супруга нового хозяина замка Каймангрот, графа Вильгельма Готлиба. Беата помнила эту молчаливую особу. Она несколько раз встречала её в саду, когда навещала миссис Ллойд. Держалась эта дама всегда высокомерно и самоуверенно, будто хозяйкой замка была вовсе не герцогиня, а именно она. И потому Беата всякий раз робела, когда ловила на себе её пронизывающий, словно ледяная стужа, взгляд. Она торопливо поправила свой фартук и зачем-то вытянулась по струнке. Подойдя к повозке, графиня безразлично осмотрела корзины – судя по всему, цветы её не интересовали совсем.

– Это всё? – сухо спросила она.

– Эти цветы были приготовлены вчера вечером на продажу, а сегодня ваш управляющий распорядился доставить их в замок, – ответила Беата.

– Этого недостаточно. Нужны ещё.

– Я уже говорила господину… Меро, кажется, что в нашей оранжерее вы сможете выбрать для себя любые цветы, какие только пожелаете и ровно столько, сколько вам будет угодно.

– Их и правда так много?

– Не настолько, чтобы украсить весь ваш дом, но большую его половину – наверняка. Графиня смерила пристальным взглядом Беату и таким же сухим тоном добавила:

– Зачем же так бессовестно лгать – «сколько угодно». Ну хорошо. Они все понадобятся мне не позднее завтрашнего утра. Самые лучшие. За увядшие заплачено не будет. Моя горничная укажет тебе, где их расставить.

– Прошу простить меня, но, когда я смогу получить плату за эти цветы, – кротко спросила Беата. – Ведь я ничего сегодня не продала, потому что все корзины отвезла вам.

– Тебе придётся дождаться управляющего. Он ведь пересчитывал всё, что находится в твоих корзинах.

– Пересчитывал его писарь.

– Замечательно. А пока следуй за мной.

Миновав пустой двор, они вошли через парадную дверь в просторный холл, совсем, как в тот незабываемый день, когда в сопровождении бывшей хозяйки замка маленькая Беата впервые переступила порог этого светлого и гостеприимного дома. С той самой поры в интерьере гостиной многое изменилось. Здесь по-прежнему царила идеальная чистота, но отчего-то комната казалось пустой и безжизненной. Беата сразу обратила внимание на то, что здесь совсем не было цветов. Со стен исчезли картины в золочённых рамах с изображением многочисленных предков старинного рода герцога Ллойда. Та самая злополучная лестница, с которой началась вся эта запутанная история, также карабкалась наверх своими частыми ступенями и громоздкими перилами. Графиня позвонила в серебристый колокольчик и откуда-то из-под лестницы возникла горничная по имени Агата Хадзис. Беата сразу же признала эту добрую женщину. Она была одета в скромное, закрытое платье невзрачного коричневого цвета с длинными рукавами, поверх которого красовался белый кружевной фартук. Её темные с проседью волосы были аккуратно убраны под симпатичный чепчик, отороченный рюшем. Горничная подошла к госпоже и, соблюдая установленный в доме порядок, изобразила услужливый поклон.

– Послушай, Агата, – обратилась к ней графиня, – цветы, что были доставлены этой торговкой, необходимо расставить по вазам. Завтра утром прибудут ещё, поэтому необходимо поискать в заброшенной башне сохранившиеся глиняные горшки и кувшины. Ты имела опыт по этой части, когда прислуживала прежней хозяйке, поэтому я всецело доверяю тебе. Всё должно быть безупречно, так что отнесись к этому делу предельно внимательно и строго.

– Будет исполнено, госпожа, – ответила горничная, снова отвесив поклон.

Беату удивило такое угодничание, ведь герцогиня Ллойд никогда не требовала от прислуги подобного низкопоклонства. Отдав распоряжения, графиня удалилась.

– Ну что, давай знакомиться, – сказала горничная, ласково глядя на девочку в ситцевом платьице. – Я Агата Хадзис, хозяйка ключей, метёлок и швабр. А как тебя зовут?

– А я Беата Эклунд.

– Мне очень приятно. – Агата улыбнулась и провела рукой вокруг, указывая на пустующее пространство. – Как видишь, цветами новая хозяйка не особо увлечена. Вот в прежние времена здесь был самый настоящий райский сад. Поначалу, когда я только нанялась горничной в семью Ллойдов, от запаха цветов у меня кружилась голова. Но потом ничего, привыкла.

– Я была в том саду, – призналась Беата. – Жаль, от него ничего не осталось, кроме старого дуба и скамейки во дворе.

– Вот оно как? – удивилась горничная. – Ты знала прежнюю хозяйку?

– Знала, – с грустью ответила Беата.

– Я до сих пор поминаю её в своих молитвах. Такую добрую и щедрую душу редко встретишь. Я жалела её – бедняжка не могла иметь детей. А у меня их аж трое и все сорванцы. Госпожа часто помогала нам. Да и сам герцог Ллойд имел благороднейшее сердце. Вот только жаль, что ненадолго пережил свою супругу. Впрочем, как знать, может быть, их души соединились на Небесах и обрели вечный покой. – Агата утёрла накатившую слезу носовым платком и, в одно мгновение просветлев, бодрым голосом произнесла: – Ну а нам, грешным, ещё предстоит потрудиться на этой земле.

По всему было видно, что она любила поболтать о жизни в Каймангроте. Поскольку всё свое основное время миссис Хадзис проводила здесь, то, что происходило снаружи, не сильно её волновало. Собственно, она и была главным поставщиком сплетен об обитателях замка на городской рынок. Она и её подруга, кухарка Эмилия. Быстро перетаскав все корзины в дом, Беата по просьбе тётки Агаты согласилась помочь ей расставить цветы по вазам в холле. Всё это время горничная не умолкала. За короткий промежуток времени она поведала обо всех подробностях текущей жизни в Каймангроте при новых хозяевах. Выяснилось, что граф Готлиб заядлый лошадник и породистые скакуны заботят его гораздо больше, чем собственная супруга, и что он не отвел бы ей места даже на конюшне, будь на то его всесильная воля. Сама же графиня молча презирала своего мужа и всякий раз демонстрировала это строптивостью и пренебрежением. Властолюбивая и высокомерная, она была просто помешана на своей наружности и непрестанном её омолаживании. После кончины герцога Ллойда граф Готлиб, ставший единовластным хозяином Каймангрота и всех его окрестных земель, нанял на должность управляющего бывшего городского тюремщика по имени Жак Меро – подозрительного и корыстного сквалыгу, который считает каждый грош и обо всём докладывает своему господину. И вообще, все они, не в пример прежним хозяевам, напыщенные, самодовольные индюки и редкостные крохоборы. Горничная сразу обратила внимание на то, с каким усердием Беата взялась помогать ей. Она подсказывала, какие цветы будут лучше сочетаться друг с другом, какие надо выставить на передний край, чтобы самые яркие и пышные бутоны привлекали к себе внимание. Словом, работа сладилась и вскоре гостиная превратилась в настоящую цветочную оранжерею. Агата, окинув восторженным взглядом преобразившийся холл, который ещё совсем недавно казался оскудевшим и безотрадным, с упоением произнесла: