– Так ты ещё красивее, – заговорил первым Дастин.

– Нейтан сказал, что у тебя были и получше, – недовольно фыркнула я.

– Нейтан ослеп, раз считает, что в мире есть кто-то красивее тебя.

Мне захотелось смущённо улыбнуться, но я сдержалась. Вот ещё, растекаться перед ним лужицей от таких приятных слов.

– Сядь, – резко вытолкнула из себя я.

Во рту пересохло. Это же от приступов тошноты и из-за того, что пила я в последний раз только за завтраком, а не по какой-то иной причине?

– Я не подчиняюсь приказам баронессы Десмонтас, – неожиданно отрезал Дастин. Его голос не дрогнул. Перестав потирать запястья, он сцепил руки у себя за спиной.

– Сюда-то ты пришёл, – недовольно заметила я.

– Сюда меня привели. Это не одно и то же.

– А ты надеялся, что я приду сама и у всех на глазах уведу тебя оттуда? – Так и следовало поступить, только чтобы уязвить Нейтана и показать, что я ему не поверила. Жаль, не сообразила раньше.

– Я надеялся там не оказаться.

Мне хотелось отвести от него взгляд. Хотелось перестать смотреть на такое красивое и любимое лицо, мешавшее сосредоточиться на деле. Но я боялась пошевелиться. Единственной частью меня, что продолжала двигаться, были пальцы. Я монотонно барабанила ими по стопке бумаг, и глухой звук разливался по кабинету.

– А что не так? Камера не понравилась?

– По-твоему, моё место там? По соседству с Нейтаном?

– Ты же его приказам подчиняешься, – пожала я плечами. – Почему нет?

– Действительно. Такой швали, как я, место только за решёткой, а не рядом с баронессой Десмонтас.

– Теперь я для тебя баронесса Десмонтас?

– Клео сразу дала бы мне шанс объясниться, – сурово ответил он, чем удивил меня.

– А зачем я, по-твоему, велела привести тебя сюда? Объясняйся, – зло рявкнула я.

– Мне больше интересно, зачем меня сперва вымыли. Вспомнила о своей игрушке и решила достать меня из камеры?

Я чуть не задохнулась от этих слов. А то, с каким спокойствием они были сказаны, взбесило до предела.

– Чтобы меня не стошнило от твоего запаха, – сказала я и только после того, как слова слетели с губ, сообразила, как они могут быть восприняты. Взгляд Дастина стал ещё суровее, а глаза сузились. – Проклятье. – Поставив локти на стол, я уткнулась лицом в ладони и хоть так смогла немного успокоиться. – Ты здесь, чтобы объяснить мне всё, как и хотел там. Зачем весь этот спектакль?

Теперь, когда я его не видела, взять себя в руки оказалось куда проще. Боги, а я ведь и правда была в него влюблена и совершенно искренне считала, что это взаимно. Пусть он и не признавался прямо, как и я, но его чувства казались очевидными.

– После суток в камере?

– Обиделся? – Я оторвала лицо от ладоней и посмотрела на мужчину.

За это время Дастин подошёл ближе и встал чётко напротив. Нас разделял только стол.

– А не должен был? – с вызовом спросил он.

Почему-то мне начало казаться, что это меня тут отчитывают, а не наоборот. Допрос с самого начала пошёл не по плану.

– Не вижу для этого причин, – пожала я плечами. – Обижаться здесь должна только я.

– А то, что ты предпочла поверить Нейтану, не дав мне и слова вставить, не причина?

– Теперь ты ревнуешь меня к Нейтану?

– А я имею право тебя ревновать? – В его голосе проскользнуло искреннее удивление.

– В прошлую сцену ревности тебя твои права не волновали!

– Тогда я считал, что… – Он запнулся и замолчал, словно опомнившись. – Учитывая, как ты рвалась за своим любовником и готова была умереть за него в пещере, сомневаюсь, что я имею какие-то права в отношении тебя.

Эти слова стали последней каплей. Схватив первую попавшуюся под руку книгу, я со всей силы швырнула её в Дастина. Мужчина вовремя увернулся. Вот теперь меня по-настоящему затрясло от злости. Руки сжались в кулаки так, что побелели костяшки пальцев, а ногти впились в кожу ладоней.

Я тут пытаюсь выбить из него правду, чтобы хоть как-то оправдать в своих глазах и сделать ему предложение, а он… Он мне сцены ревности к Магнусу закатывает! Головой стукнулся?

– Никакой он мне не любовник! Мы даже не целовались ни разу! Значит, как трахать меня, так ты имеешь право, а как ревновать – нет? – взорвалась я и, вскочив на ноги, упёрлась кулаками в стол. – Да я ни о ком другом, кроме тебя, думать не могла все эти четыре месяца, а ты просто развлекался, выполняя приказ Нейтана!

– Нейтан не приказывал мне ничего в отношении тебя. Ни в отношении Клементины Десмонтас, ни в отношении моей любимой из трактира.

В кабинете закончился весь воздух, хоть окно и оставалось открытым. Руки слишком заметно дрожали от напряжения, и я выпрямилась и убрала их с поверхности стола. Разве не этих слов я ждала? Хотя бы их, если не заветных «я тебя люблю».

– А Клементина Десмонтас разве не твоя любимая?

– Ты поняла, о чём я, – неожиданно мягко сказал он.

Взгляд Дастина потеплел. Плечи расслабились и слегка опустились. Теперь он не выглядел как готовый наброситься на жертву хищник. Только увидев эти перемены, я осознала смысл сказанных мной слов. Я сама только что почти призналась ему в любви.

– Тогда откуда Нейтан знает то, о чём знали только мы? – прямо спросила я.

Ответ на этот вопрос беспокоил меня сильнее всего на свете.

– Что ты – это ты, он узнал не от меня. Я клялся, что сохраню твою тайну, и я её сохранил. Тебя выдал кто-то другой. А может, и ты сама, когда так бездумно попёрлась за ним на карьер. Кто ещё, как не законная наследница, могла попытаться туда пробраться? Да и солдаты у ворот вполне чётко описали, как ты выглядела.

– А остальное?

– Что именно, по-твоему, знает Нейтан?

Дастин сделал аккуратный шаг в сторону, переместившись от центра стола к его краю.

– Ты был там и знаешь, что он говорил.

Вспоминать слова оккупанта дословно я не хотела. Как и не хотела вообще вспоминать Нейтана Нейрон.

– То, как ты предлагала себя мне? То, что было между нами потом? А я клялся, что сохраню в секрете и это? – Он сделал ещё один шаг.

Одним вопросом Дастин выбил из меня всё тепло, что растеклось по телу от предыдущих слов. На его место вернулись злость и неприятная дрожь.

– Ах ты, подлец… – произнесла я на одном дыхании.

Да как он осмелился сказать такое спустя несколько минут после того, как дал крохотную надежду, что всё ещё может быть хорошо и он на самом деле влюблён в меня?

Я схватила вторую книгу, потолще, и со всей злостью швырнула в Дастина. В тот миг я пожалела, что не захватила с собой кинжалов или меч. С радостью обрушила бы на него что-нибудь острое. Увернувшись, мужчина мигом обогнул стол и оказался рядом со мной. Я замахнулась, чтобы ударить его по лицу.

– Какую подлость я совершил? – Он разом перехватил моё запястье, не дав ладони коснуться его щеки. – Да, я немного похвастался тем, что у нас было. Рассказал, какая ты невероятная и как ты сама попросила взять тебя и связать. Мне пришлось переиначить фразы, но зато я обозначил этим, что ты моя. Каждый мужик в том трактире в ту ночь хотел отыметь тебя. Половина из тех, кто что-то помнил, на следующий день только про тебя и говорила. После они поумерили пыл, но чесать языками не перестали. Я что, должен был это выслушивать?

– И ты посвятил всех в подробности? Детально описал? Может, показал даже? – Меня трясло от злости. Я со всей силы заехала Дастину по лицу. Правда, левой рукой, потому удар вышел несильным, но звук пощёчины разлетелся на весь кабинет. – Ах да, раз Нейтан мне продемонстрировал, то что-то и правда показал.

Я попыталась вырвать запястье, но у меня ничего не вышло. Тогда я схватила чернильницу и замахнулась ею. Однако из-за того, что мужчина резко нагнулся и поцеловал меня, удар пришёлся по воздуху. Губы Дастина нежно обхватили мои, а я почему-то ответила ему. Пальцы разжались, выпуская чернильницу. Она упала и разбилась о пол. Запустив руку в любимые чёрные волосы, я чуть не застонала от прикосновения к ним. Ну, вот и всё, маска баронессы треснула и рассыпалась, если она вообще когда-то на мне была.