Я отпиваю еще немного алкоголя, когда пара начинает целоваться на белой постели, усыпанной лепестками роз. Никакого обнаженного тела, но мы видим, как Кай бросает свой кружевной красный лифчик на пол. Хуан скользит ее стрингами по ее загорелым ногам. Хуан кидает свои трусы через люкс.

Через секунду пара оказывается под одеялом, и похоже, что он работает там как перфоратор.

— Это чертовски быстро, — замечаю я. — И они перешли от поцелуев к супер проникновению за пять секунд. Где прелюдия?

— Что такое супер проникновение?

— Вот это. Вся кровать трясется. Как это может быть весело для нее? Нет шанса, что эта девушка получит оргазм.

— Не знаю. Может быть, она так и хотела. Может, она сказала: Не надо делать мне кунилингус, Хуан. Мне нужно, чтобы меня хорошенько оттрахали, лучше всего на скорости шестьдесят миль в час, чтобы я кончила.

Я взрываюсь смехом, почти расплескивая напиток по дивану.

— А как насчет тебя? — интересуется Шейн.

— Что насчет меня?

— Что тебя заводит?

— Нет. Я ставлю стакан. — Мы об этом не говорим.

— Почему нет?

— Потому что мы в фальшивых отношениях. Мы не друзья, которые обсуждают свои фетиши.

— Я думаю, что нам стоит пересмотреть твои обязанности в роли фальшивой девушки.

— Мои обязанности только в том, чтобы сделать тебя немного более приемлемым для твоей бывшей девушки.

— О, отвали. Он допивает остатки своего напитка и наклоняется, чтобы снова налить себе.

— Ты сильно налег на розовое, — говорю я, приподнимая бровь.

— Я уже пьян. Что такое стать немного пьяней?

— Это был английский?

Шейн больше не обращает на меня внимания. — Черт возьми, эта девчонка действительно только что сказала Коннору, что она сделает его более счастливым, чем Зои? Клянусь Богом, если она выберет его, я… заткнись, Диксон! Заткнись. Джефф сейчас будет выбирать.

— Я не говорю. Ты говоришь!

Могу честно сказать, что Пьяный Шейн, возможно, мой любимый Шейн.

Мы радуемся, когда Джефф выбирает Лени, разрывая ее связь с Донованом. Затем наступает момент истины. Марисса, брюнетка, которая потрясла усадьбу, встает и расправляет подол своего белого мини-платья. Камера скользит от лица Стивена к Коннору. Они — два парня, с которыми она общалась больше всего и два парня в самых крепких отношениях.

— Если выберут Стивена, мы с тобой станем друзьями с привилегиями, — говорит Шейн. — Если Коннор, я иду домой и дрочу.

Я фыркаю. — В любом случае, ты идешь домой и дрочишь, милый.

— У меня нет лояльности здесь, — говорит Марисса группе. — Я пришла сюда, зная, что буду раздражать. Сегодня я должна оставаться верной своему сердцу и выбрать того, с кем, как мне кажется, у меня самая крепкая связь. Итак, парень, с которым я хочу пройти путь навсегда, это… Музыка становится драматичной. — …Коннор.

Шейн рычит от возмущения, когда лицо Зои, разбитое сердцем, заполняет экран.

— Я же говорила, — вздыхаю я.

Ведущая шоу обращается к группе своим четким британским акцентом.

— Зои и Донован, ваши связи разорваны. Вы присоединитесь к другим одиночкам в Sugar Shack. Извините, но это была просто интрижка. Остальные все еще на пути к вечности.

Шейн открывает рот от шока, так расстроенный изгнанием Зои, что я не могу не протянуть руку, чтобы сжать его ладонь. Конечно, он выбирает этот момент, чтобы передвинуть руку, и моя рука оказывается у него на коленях.

Улыбаясь, он смотрит вниз на свои джинсы. — Если ты хотела расстегнуть мои штаны, ты могла бы просто спросить.

Я отдергиваю руку. — Я не собираюсь расстегивать твои штаны.

— Тебя что, убьет, если ты признаешься что я тебя привлекаю?

Может, и убьет. Потому что мне не привлекают такие мужчины как Шейн. Раздражающий. Самодовольный. Я встречалась с атлетами раньше, но меня привлекает конкретный тип личности. Кто-то с более уравновешенной головой. Кто-то более зрелый, если быть честной. Кто-то, кто поможет мне удержаться в рамках, когда мой гнев вспыхнет. Шейн только разжигает его. Мы бы слишком огненно взаимодействовали.

С одной стороны, это означает, что секс может быть просто невероятно горячим.

С другой стороны, я не собираюсь открывать эту дверь. Не потому, что я против случайного секса. Иногда я предпочитаю его в зависимости от мужчины. Но с Шейном это кажется плохой идеей. Он лучший друг мужа моей лучшей подруги и живет по соседству. Если сексуальные отношения взорвутся у нас на глазах — что вполне вероятно, судя по нашим конфликтующим характерам — это только сделает все неловким, и мне придется избегать двух людей в Медоу-Хилл. Лучше мне устоять перед этим искушением.

— Разве не время быть честной с самой собой? — вопрос Шейна полон соблазна.

Я пытаюсь отодвинуться, но он останавливает меня, взяв за руку. Его кончики пальцев касаются моих.

— Ты уже поцеловала меня три раза, — продолжает он.

Смех вырывается сам собой. — Три раза, да?

— Ммм-хмм. Его темные глаза задерживаются на мне, скользят по мне сверху вниз. Неужели он представляет меня голой? У меня есть такое ощущение.

— Первый раз — на спор, второй раз — на пользу твоей бывшей, третий раз — на пользу моему.

— Не важно, что было мотивом. Важно то, что получилось.

— Что получилось? — спрашиваю я.

— Это тебя возбудило.

В меня вонзается укол жара.

Я сама в это попала.

Я сглатываю. — Нет, не возбудило.

— Диксон, не ври мне. Ты лучше этого. Я вижу по твоему выражению лица, что я прав. Он издает прерывистый стон. — Почему ты такая упрямая? Ты хочешь этого не меньше, чем я.

Это меня ставит в тупик. — Ты хочешь этого?

— Ты что, шутишь? Конечно, хочу.

Мои щеки становятся теплее. — Ну, это не имеет значения, потому что этого не будет.

Раздражение усиливает его голос. — То есть нет ничего, что я мог бы сказать или сделать, чтобы убедить тебя пойти со мной в ту спальню? Совсем ничего?

— Ничего, — отвечаю я, притворяясь, что мой рот не суше, чем вата. — Ты тратишь свое время.

— А если я поцелую тебя?