— Фридрррих! — буквально прорычал Малинин.

— Да. Так вот. Постараюсь быть кратким. Простите. — откликнулся аспирант.

Но в этот момент в палату вошёл боец охраны. Козырнув Адмиралу, он доложил:

— К вам посетитель. Назвался Комбригом. Пускать?

— Да. Жду… Фридрих, пока отбой связи. Но будь наготове — сказал Адмирал и пошёл готовить чай в двух кружках.

— Да не топил я его! — воскликнул Динко-Демьянко и Анна узнала этот тенорок профессионального ябедника, который слышала в подвале, — Там в смывном бачке тайник был сделан. Потом уборщица, она связной была, забрала его.

— Ах вон оно как! — присвистнула Анна, — А потом, значит, вы его обратно вернули. Типа — случайно нашли. Но на чипе не хватало нескольких файлов.

— На нём стояла защита от копирования. — объяснил бывший разведчик, — Пришлось файлы просто переместить на другой носитель.

— И что это были за файлы? Данные об экспедиции Кафона?

— Кафон и обнаружил этот самый Лабиринт. И там был подробный отчёт.

— Ах вот как⁈ Интересно девки пляшут… — произнесла Анна, — И кому эти файлы понадобились? Неужели Арсенюку?

— Нет. — ответил Динко.

— А кому?

Бывший разведчик ухмыльнулся:

— Вам до него не достать. Высоко сидит. А у вас руки коротки.

— Ну это мы ещё посмотрим. — ответила Анна.

— У тебя всё? — спросил её Первый.

— Почти. — ответила Анна, — Последний вопрос…

В руках у Первого откуда-то появился длинный блестящий предмет. Судя по тому, как Динко-Демьянко сбледнул с лица, он знал, что это такое.

Два бывших офицера пили чай. Хороший чай, адмиральский. Они давно знали друг друга. Когда-то один был под командованием другого. Время сделало их равными. Оба давно в отставке, даже не в запасе. Но сама мысль о том, что они никому уже не нужны претила. Да и, как оказалось, они при деле, бывшие подчинённые обратились за помощью.

Кружки скоро оказались отставлены в стороны. За столом шёл неторопливый разговор. Правда, неторопливым он был только с виду.

— Как думаешь, кто за всем этим стоит?

— Пока не знаю. Только догадки и косвенные данные.

— Заговор?

— Очень похоже.

— А кто?

— Круг лиц ограничен. Наследники? Они под контролем и ничто не указывает на их нелояльность. Близкие родственники? Такая вероятность есть. Но не думаю, что Служба Охраны так прокололась. Все на виду, все при деле, все потеряют очень много со сменой Первого лица.

— Значит дальние родственники.

— Скорее всего. А вот их круг очень обширен. И с учётом занимаемых должностей отследить кто из них скурвился затруднительно.

— Надеюсь группа разведки на Марсе притащит ниточку. Любую зацепку и раскрутим.

— Только аккуратно. Крот может быть и у нас. Предупреди майора. Он конечно и сам неплох, но доверчив. А это может помешать работе. Даже не он сам, а вот его группа большеголовых… Да сам понимаешь.

— Понимаю. Я поговорю. Думаю этот момент мы купируем. Мне данных не хватает.

— Могу помочь?

— У меня нет ничего по лицам, которые первыми наткнулись на лабиринт. Кто они конкретно? Кто их курировал? Куда пошли данные о находке? Почему сейчас никаких упоминаний о планете нет и в помине? Чьих рук это исчезновение данных, какой службы? Тут нужна ювелирная работа, не нам с тобой с опытом КосмоСпецНаза тут ковыряться. Найдёшь такого?

— Я подумаю. С выбором исполнителя ошибиться нельзя. Нужен специалист высокого класса. Буду думать.

— Думай. Но недолго. И это… Прекращай под дурачка косить, люди пугаются.

— А так проще контакты наводить. Кто откажет бывшему офицеру высокого ранга в простом разговоре по душам на отвлечённые темы? Старость надо уважать!!! Это все знают! — обаятельно улыбнулся Комбриг.

На этом разговор практически завял. Старые друзья посидели, допили чай, бутылка рому тоже опустела, и попрощались.

В клетке Прапор поглядывал на своего хозяина и молчал. Даже не раскачивался на насесте. Он просто спал с открытыми глазами. Адмирал убрал посуду со стола и со вздохом поплёлся к кровати

— Старость надо уважать… Ага… Старость не радость, между прочим. — ворчал он и чуть позже последовал своей же команде «Отбой».

… Внезапный пожар, причину которого так и не удалось выяснить, полностью уничтожил офис фирмы Zаборiкi в марсианской колонии Илоновка.

На исходе тех же богатых событиями суток ближайшим рейсом на Ио отбыло трое землян: два мужчины и женщина. В руках у женщины была переноска, в которой непрерывно, как сирена, завывал кот. Кота Анна прихватила из офиса в последний момент, когда пламя из активированной капсулы уже охватило офис. Вернее, она выволокла двоих: кота и девчонку-секретаршу. Поступок свой она объяснила просто: «не люблю невинных жертв». Девчонке они просто купили билет в космопорту на ближайший рейс до Земли, снабдив адресом, куда можно обратиться.

На Ио троица пересела на звездолёт дальнего следования в один из отдалённых уголков галактики.

Глава 22

Скандалы, интриги, расследования…

Весь остальной путь от Ио до космической станции, на которой обретался Адмирал, Анна провела в медблоке — у неё оказалось сломано ребро — бить ребята Арсенюка умели. Кота она поручила заботам сопровождающих её ребят де Огюстье. Делать было особо нечего и Анна решила полистать захваченные в дорогу тетради. Дневник Марта она сунула в сумку почти машинально, когда собиралась на Марс, а второй оказалась огромная книга, из тех, что в старину назывались «амбарными». Записи в ней были сделаны на старой орфографии– с давно вышедшими из употребления «ятями», «ерами» и тому подобным. Если бы Анне в детстве, в монастырской школе, не пришлось иметь дело со старинными богослужебными книгами, то вряд ли она одолела бы хоть абзац. На первой странице была прикреплена вырезка из газеты «Олонецкие епархиальные ведомости» за номером 28 от 1911 года. Среди почти неразборчивого от старости теста, со множеством старинных букв и прочих непонятных знаков, с трудом читалось:

"… ревизионная комиссия окончив рассмотрением все доклады как по ремонту зданий…… усмотрела, что все технические сметы по тем докладам…… Марфо-Мариинского штатного монастыря…… о чём сделала доклад Архиепископу Никанору…… постановил: утвердить настоятельницей выпускницу Олонецкой духовной семинарии…… в миру Агриппину Игнатьеву…… послушников для окончания ремонта…… Аминь…

Скорее всего этот дневник и принадлежал той самой Агриппине Игнатьевой. К сожалению, совершенно не понятно было, сколько настоятельнице лет и как она добилась такого назначения. Всё-таки настоятельницей быть дело не лёгкое. Анна невольно вспомнила мать Таисию — настоятельницу монастыря в школе при котором она училась. Матушку-игуменью за глаза называли «железной леди» и девочки-школьницы её побаивались.

Долгое время в мироустройстве человечества само понятие «вера» и «религия» не играло такой роли, как в те далёкие времена. Человечество старательно творило себе новые религии взамен «устаревших», как ему казалось. И называло их то «прогрессом», то «гуманизмом», то ещё как-нибудь. Из школьного курса истории Анна помнила, что в России церковь отделили от государства, ещё в 1918 году. И с тех пор появилось понятие «свобода вероисповедания». Правда, в процессе этого отделения государство всё имущество церкви стало считать «народным достоянием» и принялось распоряжаться им самостоятельно и по своему усмотрению, зачастую совершенно не считаясь с чувствами верующих. А обществу была навязана новая религия, названная «верой в светлое будущее». Почему будущее обязательно должно быть светлым и почему в это обязательно надо было верить — Анка, при всём старании, так и не сумела понять. Потом, правда, когда «красный проект» с треском рухнул, едва не похоронив под своими обломками страну, имущество частично вернули. Но поначалу даже само слово «вера» запрещали. Хотя верить в светлое будущее все были обязаны. Интересно девки пляшут. Как в той песенке про жопу: «Жопа есть, а слова нет». Вот и у тогдашних правителей России — вера была, а слова для неё не было. И, что характерно, сомневаться в «светлом будущем» категорически не советовали. За сомнения можно было и огрести.