Ладно. Пусть с этим горе-шпионом, или кто он там, разбираются полиция и Третье Отделение. Это их юрисдикция.

Прапор, всё-таки, удивительное существо. Уже давно Адмирал заметил, что этот крылатый ящер подглядывает за его снами. Да, самым наглым образом! Видимо для него это просто ещё один источник видео. Хотя Малинин подозревал, что не сам видеоряд, а эмоции, которые несомненно присутствовали во время сна.

Утром, ещё лёжа в кровати, Малинин прокручивал в уме свой сон.

Искры от яркого костра из настоящих деревянных поленьев улетали в тёмное небо. Мальчишки и девчонки устроили толчею вокруг, они пихались локтями, смеялись, перебегали с места на место, устраиваясь на разложенных вокруг костра брёвнах. Наконец все расселись и начали передавать друг другу кружки с чаем, которые наливал кто-то из взрослых в темноте.

Конечно. главной темой общего разговора стали страшилки, которые дети рассказывали захлёбываясь от восторга и страха. Рассказывали долго и слушали с явным интересом. Про «Красная руку', „Чёрную простыню“ и 'Зелёные пальцы». О «Чёрной Орбитальной Станции». О «Страшном-престрашном Капитане по имени Крюк». О «Космическом линкоре Летучий Голландец». Чем больше историй было рассказано, тем ближе и ближе прижимались дети друг к другу, тем чернее становилась ночь. А когда над головой вдруг закричала какая-то ночная птица — визгу было столько, что все вокруг просто оглохли.

Тогда Малинин был восьмилетним пацаном и это был его первый самостоятельный выезд в детский лагерь. Он был здесь совершенно один, без родителей, среди незнакомых раньше мальчишек и девчонок. Конечно, он мог залезть через имплант в Сеть и найти историю пострашнее. Но почему-то истории, рассказанные тут, возле костра и смесь страха и радости запомнились ему на всю жизнь.

А потом они ночевали в настоящих походных палатках. Взрослые рассказали им, что подобное жильё использовались в стародавние времена в армии. Вожатый очень коротко рассказывал про древний армейский быт и про то, что вообще такое «служба». Наверное именно тогда Малинин и решил связать свою жизнь с армией! Да и в конце концов, он же из древнего казацкого рода! Его предки жили на Дону и служили Отчизне с незапамятных времён.

— Надо вставать. — Пробормотал старый Адмирал, украдкой вытирая какую-то соринку в глазу, что вызвала слёзы.

Из разговора с Джинном Анна поняла, что Батя методично выискивает тех, кто был тогда на той злополучной планете. Зачем-то ему вдруг понадобилось узнать про ту проклятую экспедицию. Рива, кстати, тоже должна была лететь с ними, но буквально накануне отлёта свалилась с температурой. Потом жутко переживала всю жизнь, что не сложилось. А может — и к лучшему? А из их отряда там были, кроме Джинна с Анкой, ещё Бизон и Полено. Бизон погиб год назад на Трое. А Полено… Полено сейчас тоже довольно высоко забрался. Чуть ли не в Разведуправление, если не в Объединённое Командование. Ну и Эпштейн. Он же Маляр. Тогда он тоже, вроде бы, только из Академии был, или чуть постарше. А чем он там заниматься мог? Очередные укрепления строил? Вполне мог. Но с нашей экспедицией его не было — это совершенно точно.

— Тебя как зовут?

— Аня.

— Аня. Странное имя.

— Обыкновенное. А тебя как?

— А меня Март.

— И ты с Гаммы-249?

— Мы называем свою планету Счастье Человечества.

— А почему?

— Это решили наши вожди после Обретения.

— Обретения чего?

— Наши предки переселились туда с Земли. Они летели туда очень долго. На корабле выросли новые поколения, которые никогда не видели Земли. Они знали о ней только по рассказам старших.

— А почему они так долго летели?

— Когда наши предки покинули Землю, у них ещё не было технологий гипердвигателя. Поэтому летели на досветовых скоростях. А это долго.

— А. Понятно.

— Но люди на корабле верили, что они однажды достигнут этой планеты. У них были карты, по которым они летели.

— Ну прямо «земля обетованная». А вас всех сорок лет по пустыне водили.

— По пустыне космоса. Только не сорок лет, а больше. Но наши предки достигли этой планеты. У нас это называется Обретение.

— И вы принесли с собой «ковчег завета».

— Чего принесли?

— Ну, заповеди, или что у вас там.

— Можешь называть это заповедями. У нас это называется Правильные Идеи. А чего ты смеёшься?

— Смешное название. А кто решил, что они правильные? И почему? Ну вот почему вы решили, что эти идеи — правильные?

Сейчас Анна вдруг вспомнила тот разговор в лабиринте, когда они брели куда-то наугад, держась за руки как влюблённая парочка. Тогда Март так и не ответил на её вопрос о правильных идеях. Почему-то, как ей тогда показалось, её вопрос обидел его тогда. А может, заставил сомневаться? Потом, когда судьба сведёт их опять — сейчас Анна уже не сомневалась, что их встреча была предопределена свыше — она будет частенько ставить его в тупик своими вопросами.

* * *

Вызов раздался ближе к обеду. Адмирал уже подумывал чем-нибудь перекусить и тут вдруг с ним кто-то решил поговорить. Вроде ничего необычного, но не так уж и часто кто-нибудь из знакомых мог поинтересоваться его жизнью. Мало их осталось.

— Слушаю, Малинин. — привычно ответил бывший офицер.

С экрана на него смотрело смуглое лицо его бывшего заместителя, с которым было пройдено немало боевых операций. Время тоже не пощадило потомка кубанских казаков, волосы стали совсем седыми, вокруг глаз залегла сетка морщин, да и глаза уже не излучали того оптимизма и задора, что раньше. Но взгляд был пристальным и цепким, хватку Алексей де Огюстье не растерял. Когда-то очень давно Малинин спрашивал его, откуда такая интересная наружность и фамилия, очень уж необычная для юга России. Оказалось всё просто. В ХIХ веке кто-то из предков воевал в Париже, оттуда и привёз невесту... да не простую, а дворянку. Отсюда приставка «де» к фамилии. А в первой половине ХХI века опять кто-то из предков воевал в Париже. И снова привёз невесту. Чернокожую. Вот такой вот поворот в истории семьи. Со временем негроидная кровь оказалась изрядно разбавлена и Алексей был просто смуглым брюнетом с обильными кудрями, чем-то похожим на Пушкина. А потому и позывной у него был соответствующий.

— Здравия желаю, Батя. — слегка хриплый голос был глуховат. Во время одной операции Алексей получил ранение в шею и с тех пор голос утратил звонкость и мелодичность, присущую людям его расы.

— Здорово, Пушкин. — Малинин даже обрадовался.

— Как жизнь? Как здоровье? Чем занимаешься? — спрашивал Алексей, отчаянно кося глазами куда-то в сторону и подёргивая левой рукой ухо.

— В норме. — автоматом ответил Адмирал, но сам внутренне насторожился, настолько необычным было поведение собеседника. Да и знакомый жест с ухом, предупреждающий о том, что разговор кому-то со стороны очень интересен. — Чем обязан?

— Да вот решил в отставке старых боевых друзей повидать. Может я тебя навещу на следующей неделе, ты не против? — невинным голосом продолжал Алексей.

— Ром не забудь. Ты знаешь мои привычки. — ответил Малинин и отключился.

Тревожный звоночек. Его бывший зам просто так обращаться к старому командиру не будет. Панибратства между ними никогда не было, это службе мешало. А позже их карьеры разбежались в разные стороны. После этого было всего два звонка от Алексея и те по службе.

— Что же случилось? — бормотал Адмирал, прохаживаясь из угла в угол по своей крохотной студии.

Анна зашла в кабинет матери. Татьяна писала очередную статью, бодро клацая компьютерными клавишами. Не смотря на весьма почтенный возраст, — ей было уже хорошо за восемьдесят, Татьяна Острова пребывала в здравом уме и твёрдой памяти и продолжала активно заниматься наукой.

— Приходил кто-то? — спросила она дочь.