— Приведите его. — скомандовал Акдак.

Датча ввели сразу же.

— Садитесь. — кивнул Акдак на одно из кресел перед невысоким столиком, на котором стояли графин с водой и два узких высоких стакана. Акдак, продолжая разглядывать его, кивнул на графин:

— Пей. Это вода. Лучший напиток для раннего утра.

Да я, вроде как не пил вчера. — хотел сказать Датч, но вовремя прикусил язык — здесь его слова могли не понять. А потому не стал возражать, налил воды и отпил. Вода как вода. Откуда-то в памяти всплыла слышанная от кого-то фраза: «В пьянках не был замечен, но воду по утрам пьёт». Кто это говорил? А, неважно… Повисла пауза. Датч ждал, что скажет хозяин кабинета, а Март изучал пленника.

— Прекрасный вид, не правда ли? — Акдак повёл рукой в сторону окна, надо же было как-то начинать разговор.

Вид действительно был потрясающий. Комната располагалась в башне, высоко над землёй. В восходящих лучах солнца металлические крыши города внизу пылали расплавленным золотом. Изящные шпили придавали ему что-то нереальное, сказочное.

Датч пил воду и в окно не смотрел. Он ждал конкретного разговора. Вот только непонятно было, зачем его перед этим терзали бессонницей, не давая толком спать и почти не давая есть и пить?

— Тебе не нравится? — в голосе Марта Акдака звучала лёгкая обида.

— Красивый город, — признал Датч равнодушно.

— Всего лишь «красивый город»? И тебе не хочется наградить его каким-нибудь менее безликим эпитетом?

— Я видел города и хуже, и лучше.

— Мне нравится твоё хладнокровие. — Железный Март обошёл вокруг него, сделал знак своему телохранителю, чтобы тот вышел.

— Ладно. Поговорим о деле. Мне известно о тебе всё.

Датч поднял бровь.

— Всё? Это интересно. — всё так же равнодушно проговорил он и долил себе воды из графина.

— Не так трудно было установить коды вашего корабля. Таких, как ваша «Медуза», сошло со стапелей всего десять. Имена и личные данные всех их владельцев вполне доступны. А твоё лицо я достаточно хорошо запомнил. Мы имели честь встречаться. — Март слегка усмехнулся.

Датч пожал плечами.

«Я — идиот», — спокойно добавил он про себя. Иногда его тоже посещали здравые мысли, но, как водится — с запозданием.

Железный Март удовлетворённо кивнул.

— Это не всё. Когда я узнал твоё имя, я смог получить твоё досье. Признаюсь, я читал о твоих подвигах с большим увлечением. Особенно о том, что касалось Стамтонской истории. О твоём знакомстве с этой… Барчей Двасой. И о том, как ты возил оружие кхамианским сепаратистам. И о вашем знакомстве с этим… Динко. Да. Меня заинтересовало, почему именно ты вдруг полез его выручать, не доверяя спецназу. Они вели переговоры. Мы, вобщем-то, были согласны отпустить тех людей. А тут вы. Признаюсь — зрелище было феерическое. И впечатляющее. Особенно ваши физиономии. А как расценивать твой демарш с «Золотой Звездой»? И всё остальное?

— Вы захватили нашего друга. — пожав плечами, спокойно ответил Датч.

— Ну, хорошо, — покладисто согласился помощник Вождя. — Я понимаю, что друзей бросать нехорошо. Но мы были на грани войны. Командир звездолёта расценил это как провокацию. Если бы началась война — она была бы…

— Пугать изволите?

— Нет. Поговорим о другом. Я поразмышлял на досуге обо всём. И пришёл к любопытным выводам.

Железный Март сел и налил воды в другой стакан. Датч, наконец, удостоил его взгляда.

— Каким же?

Железный Март встал и прошёлся по комнате.

— Я очень хотел познакомиться с тобой, — сказал он, глядя на пламенеющий внизу город. — Ты смелый человек и не боишься рисковать. Такие люди, как ты, рождены для более высокой судьбы, чем рисковать жизнью для тех, кто не в состоянии по достоинству оценить настоящий талант. Ты нужен мне, нужен моему миру. И я предлагаю тебе принять участие в устроении лучшего общества.

— Что ты подразумеваешь под «лучшим обществом»?

— Послушай! Народ, к которому я принадлежу, не хочет никому зла. Мы вырвались из-под власти землян и стали строить свою собственную жизнь. Конечно, было немало просчётов. Но мы нашли способ улучшить нашу жизнь и построили наше общество, учитывая прежние ошибки человечества. В основе нашей идеологии лежат принципиально другие идеи. И успехи, которые мы достигли, как раз подтверждают их истинность.

— А кто вам мешал? — спросил вдруг Датч.

Март Акдак оглянулся на него, несколько сбитый с толку и со своей пламенной речи.

— Я хотел сказать: кто вам мешал строить свою собственную жизнь? — переспросил Датч, — В Конституции Земного Содружества написано, что каждая колония имеет право на самоопределение.

— Демагогия! — отрезал Железный Март. — Конституции пишут ради того, чтобы у простых обывателей создавалась иллюзия, что они на что-то имеют право.

Датч пожал плечами, выливая остатки воды в стакан.

— Значит, счастьевская конституция — тоже иллюзия? — поинтересовался он.

Повисла «мхатовская» пауза. Железный Март не нашёлся, что ответить, а Датч спокойно допил воду.

— Меня мало интересует политика. — признался он Акдаку.

— С тобой я буду откровенен, — первый помощник счастьевского вождя подошёл и снова сел на свой стул. — На пути прогресса всегда множество препятствий. Заставить преодолеть их рядового человека — слишком сложно. Потом, когда цель будет достигнута — он скажет спасибо. Но до тех пор, если в перспективе не будет пряника, а позади — кнута — рядовой человек не сдвинется с мёртвой точки. Люди в массе своей инертны и им требуются вожаки, способные вести их в нужном направлении. Разве ваши ценности не требуют от вас отдачи? Разве вы не готовы ради их защиты рисковать жизнью?

— А если человек не хочет? Если ему достаточно того, что у него есть? И вообще — что такое ценности? Абстракции, ради которых следует, как ты выразился, рисковать жизнью? А стоят ли того эти абстракции? Как их ни обзови — они абстракциями останутся. Я верю в конкретные вещи.

Железный Март сдвинул брови, от чего выражение его лица стало не просто жёстким, а даже жестоким.

— Чушь! — рявкнул он.

Он понял, что что-то тут не так, но догадаться в чём подвох, заместитель счастьевского Вождя пока не мог.

— Если весь мир заблуждается — почему бы не изменить мир? — сказал он резко, — И начать с тебя. Или с твоего брата.

Датч равнодушно пожал плечами.

— А причём тут мы? Вот скажите — что вы можете противопоставить моим убеждениям? И потом — вы так и не предъявили мне и моему брату никаких обвинений. В чём нас обвиняют? В шпионаже? Я уже сказал, что не работаю на разведку. Ни на чью. Если вам так интересно, господа, или товарищи, — это уж как вам нравится, — то мы с братом работаем на себя. И наше общество гарантирует нам это право. А вы можете мне это гарантировать? Если уж вы так решили заняться нашим перевоспитанием. И если мы так вам нужны. Только вот — зачем?

Март Акдак снисходительно усмехнулся, совершенно успокоившись.

— Я и мне подобные стоят на страже спокойствия и порядка своей планеты. А такие, как вы — нужны всем. Да, мы вынуждены были задержать вас. Вы проникли сюда как шпионы. А мы всего лишь защищаем простых людей. Им важен результат.

— Поэтому вы всегда врёте, — резюмировал Датч.

— Не землянину обвинять меня во лжи! — заметил Железный Фе… ой, простите! — Март, — Любой политический акт, принятый на Земле со времён праотцов — приправленная правдой ложь. Мы говорим правду!

Датч промолчал и пожал плечами. Разговор получался вовсе не таким, как он ожидал.

— Правда — очень многогранное понятие. Говоря иначе — у правды много лиц. — продолжал между тем Железный Март. — Каждому мы показываем правду с той стороны, с которой он готов её воспринимать.

— Что с моим братом и с кхамианкой, которая была с нами?

— О них заботятся мои люди.

— Так же, как обо мне? Я должен их видеть. — просто сказал Датч, — В противном случае можешь не трудиться, убеждая меня в том, насколько твоё общество лучше моего.