— То-есть? Неймётся этому Джеймсу Бонду…
— Завербовал там кого-то. Ну и попросил Дагвардов с ним встретиться.
— Чёрт знает что! И что теперь? — спросил Малинин.
— Сейчас с этим Динко беседуют. Подождём пару дней. И тогда надо что-то придумывать.
Малинин сердито вздохнул и взъерошил свои «будённовские» усы.
— Ни сна, ни отдыха измученной душе! И что? Только вот не говори мне, что моим ребятам надо будет…
— Но, Павел! В прошлый раз…
— Что — в прошлый раз? К тому же мои ребята сейчас Гочу Пачулию ловят! Кого я туда отправлю?
Томлинсон убито вздохнул. Про Гочу Пачулию Малинин соврал, но угрызений совести не испытывал.
— Не вздыхай тяжело — не отдадим далеко. — не удержался от едкой подначки Малинин. В Управлении Томлинсона всерьёз никто не воспринимал. А возглавляемый им отдел называли не иначе, как «богадельней» — туда сливались все неудачники, не сумевшие сделать карьеру и добиться профессиональных успехов в других отделах. Именно Томлинсон пригрел в своё время и Динко, и Дагвардов. А вот теперь, Малинин, видите ли, должен отрывать от настоящих дел своих ребят и мчаться на Гамму-249, — спасать этих идиотов. С Томлинсоном у Малинина были свои счёты. Тот считал Томлинсона некомпетентным. Мягко говоря. Ибо Томлинсон частенько пользовался непроверенными данными. Вернее — не имел привычки проверять полученные разведданные. И людей себе набирал по принципу «числом поболее — ценою подешевле». А во время войны на Гейре ухитрился подсунуть опять же — непроверенные данные — командующему 38 ударной армией Вахрушеву. Армия чуть не угодила в окружение, и только талант и удача позволили Вахрушеву избежать полного разгрома. Но потери были слишком серьёзными, и наступление застопорилось. Вобщем — было за что не любить бравого полковника Томлинсона. Был он циник и был он дурак. Был он подхалим и был он карьерист.
А с другой стороны — спасать-таки было надо. «Кто, если не мы?» — вспомнил Батя старый спецназовский девиз. Ну и очередная операция, которую Контора тщательно готовила не один год, как раз была именно на Гамме-249… а для её успешного осуществления как раз нужен был отвлекающий манёвр. И Дагварды с их затеей для этого вполне подходили.
* * *
— Слушайте! — Эвиза начинала сердиться, — В вашем положении следовало бы вести себя потише и не нарываться. В конце-концов — вы же не хотите опять оказаться в Конторе?
Тут настал черёд Река смущённо заткнуться. Да, девчонка, конечно, умом не блещет, но за ней стоит прикрытие, с которым шутки плохи. И никакой спецназ не примчится и не спасёт.
Оглянулся, высматривая что-то.
— Что Вы ищете?
— Наружку ищу. Где они — Ваши коллеги?
Она фыркнула.
— Не пытайтесь. Всё равно не найдёте.
Рек пожал плечами.
— Представьте себе, — решил-таки объяснить он, — Представьте, что Вы высадились на какой-нибудь планете, а Вас тут же схватили, сунули в местную тюрягу, устроили допрос по всем правилам, а потом вдруг стали утверждать, что все вокруг друзья и всё, что делается — делается для вашего же блага.
— Но ведь Вы прилетели сюда как шпион, — спокойно пояснила девушка. — И арестовали Вас для того, чтобы обезопасить наше общество.
Он криво усмехнулся.
— А как же авария, в которой вы меня убеждали в больнице?
Эвиза смутилась лишь на мгновение.
— Прежде, чем с Вами встретиться, я изучила все предоставленные мне материалы. Ричард! Здесь все знают Ваше имя, знают, с какой целью вы прилетели. Знают о вас всё. Но на нас нет вины за то, что Вы не справились с управлением и претерпели аварию. Разве в ваш корабль кто-нибудь стрелял?
— Нет, зачем? — Рек пожал плечами. — В этом не было необходимости. Мы и так садились. А, позволь спросить, с протоколом моего допроса тебя тоже ознакомили?
Эвиза вздохнула печально.
— Я понимаю, что с навязчивыми идеями трудно бороться. Но это необходимо. Вам будет трудно, если вы заранее будете настраивать себя на мысли о том, что вокруг Вас враги.
— Ладно. — Рек поднялся. — Теперь Вы хотите, чтобы я поверил, будто вы готовы забыть, что я — шпион — и принять меня в свою компанию?
— Хорошо, я скажу Вам правду. — Эвиза тоже встала и повернулась к нему, — Вы — психически неполноценная личность. Мы понимаем, что в Вашем обществе не принято говорить человеку правду. Это, кажется, считается жестоким. Но это неправильно. Наше общество позволяет реализовать себя всем. А для того, чтобы человек захотел саморазвития, он должен знать о своих недостатках. Конечно, Вы не сможете сразу стать таким, как мы. Но постепенно, со временем, мы сможем вылечить Вас, научить жить по-настоящему, не зажимать свои естественные склонности. Вы сможете познать, что такое настоящая дружба и любовь, что такое — служить на благо человечества. Мы сделаем из Вас полноценную личность.
Эвиза всё больше воодушевлялась. На её щеках ярко проступил румянец, глаза светились. Она сама словно светилась изнутри.
— Вы, Ричард, впервые в жизни находитесь в уникальном положении человека, перед которым вдруг открылись безграничные возможности. И Вы оттолкнёте от себя такую возможность? — Теперь она просто сжигала его взглядом.
— Бред какой-то, — буркнул он и принялся разглядывать тощее растение напротив скамейки, — Вот так с ума и сходят! И я должен верить своим ушам. Это Вы серьёзно все сейчас говорили?
— Конечно, серьёзно! — воскликнула она.
— Ну, тогда объясните, что это за безграничные возможности вы мне сулите?
— Вы не понимаете? Вы станете свободным человеком.
— А вы — свободны?
— Конечно, — с жаром подтвердила Эвиза.
— Совсем-совсем?
— Да.
— И можете делать то, что хотите?
— В каком смысле? — она почувствовала подвох.
— Ну, например, вы можете привести меня в космопорт, посадить на корабль, ну, хоть на мой собственный, и отпустить на все четыре стороны?
Она вздохнула.
— Опять Вы за своё! Я вижу, что мы с Вами говорим о совершенно разных вещах.
— Я заметил.
— Зачем Вам улетать? Ну, подумайте сами. Чтобы снова вредить нашему народу? Я пытаюсь объяснить Вам, почему Вы должны остаться.
— Могли бы не объяснять, — он встал и засунул руки в карманы. — Зачем? Разве у меня есть шанс уйти от Вас? А если нет — к чему убеждать? Так и так вы меня здесь оставите.
Она кивнула.
— Свобода — это сложное, всеобъемлющее понятие. Гораздо более сложное, чем Вы себе представляете. Вот, к примеру, я могу выбрать себе профессию сообразно со своими природными склонностями.
— Ну, это все так делают.
— Я могу жить сообразно со своими потребностями, — не смутилась Эвиза. — Мне не грозит голод, безработица. Меня никто не может оскорбить или унизить моё человеческое достоинство.
— Хотите, я покажу Вам, что такое эта Ваша свобода?- Рек отошёл к противоположной стене, расстегнул штаны и начал мочиться на стену. Эвиза пришла в ужас.
— Что Вы делаете? Вы ведёте себя…
— Как дикарь? А разве не в этом выражается ваша свобода? Ничего, сейчас явится этот ваш робот-уборщик и всё уберёт!
Рек застегнул штаны. Откуда-то действительно явился робот-уборщик и с жужжанием втянулв себя лужу, затёр щёткой тротуар и уполз.
— Вы твердите о том, что вы здесь свободны. — он ткнул пальцем в сторону самой Эвизы. — Кого Вы хотите убедить в том, что вы свободны? Меня? — последовал категоричный тычок себе в грудь. — Или себя? И что Вы понимаете под словом «свобода»? Это как на бутылках с постным маслом пишут — «холистерол фри» — «свободен от холистерола».
— Вы ничего не понимаете! — горестно воскликнула она. — Мы по-настоящему свободны, в отличие от жителей других планет. Почему Вы не хотите меня понять?
— А вы хотите меня понять? — Рек окончательно разозлился.
— Да.
— Это вам кажется. Для вас слово «понять» значит — «переубедить». И хватит об этом. Вон та штука летает? Та, у противоположной стены?
Эвиза оглянулась. Рек вдруг сорвался с места и размашистым шагом пошёл через улицу. Девушка с запозданием устремилась за ним.