В проходе, возле входа в кокпит, наткнулись на труп мужчины-кхамианца, застреленного в голову, чуть поодаль лежала земная женщина, а рядом двое мужчин-пелорианцев. В отсеках обнаружилось ещё несколько трупов землян и пелориан. Живых не было. И всё перерыто и разворочено, везде следы борьбы и торопливого, но тщательного обыска. Явно те, кто напал на корабль, знали, что им нужно именно это судно. Нападение не было случайным.

— Опа! А тут живой один! — Анка склонилась над лежащим возле пульта управления маркирцем. Под правой ключицей у того зияла довольно обширная рана и не бластерная, а рваная, как будто кто-то просто вырвал из тела кусок плоти. Торчали обрывки мускулов и отломки костей. Правая рука ниже локтя тоже была почти оторвана и держалась лишь на одной мышце и нескольких сухожилиях. Под раненым расплылась порядочная кровавая лужа и кровь уже свернулась и даже подсохла по краям. Валяется уже давно. Однако всё ещё жив. Крепкий парниша. Маркирцев Анка откровенно недолюбливала, впрочем, большинство обитавших в галактике рас их тоже не любили. И было за что, но сейчас это уже было не важно. Он был просто раненый, которому нужно было оказать помощь и он один мог пролить свет на то, что же здесь произошло. И она занялась раненым, потом вызвала подмогу, чтобы вместе с ребятами перетащить его в шаттл. Джинн моментально высказал предположение, что ребята с корабля были связаны с Полярным Блоком, но Анка усомнилась.

— С чего ты взял? Только потому, что один из них маркирец? С пелорианами вообще никто предпочитает не связываться.

Маркирские планеты входили в Полярный Блок.

— Это ещё ни о чём не говорит. — поддержала подругу Беда.

Уже покидая кокпит Анка случайно заметила в углу под пультом что-то блестящее. Нагнулась и вытащила на свет странный предмет, похожий на какой-то камень. Он был красный, как свежая кровь, по форме напоминал яйцо, но не гладкое, а гранёное. И размером был как некрупное куриное яйцо. Тупой его конец был вправлен в оправу из серебристого металла, покрытую затейливым геометрическим узором. От низа оправы отходила цепочка из четырёх звеньев, видимо она была когда-то оборвана.

— Чего это? — спросила Беда.

— Понятья не имею. — ответила Анка, — Но похожую вещичку я уже видела.

— Где?

— У себя дома. В Тайцах.

— ⁇

— Бабушка Анастасия, покойница, рассказывала. Прадед подарил её матери, моей прабабке, на свадьбу такую же хрень, только жёлтую.

— А у него откуда?

— Не знаю. Но прадед был из тех, что 'Звёздного Странника".

— Ну. А ты?

— А я — правнучка Джаконды Островой, как известно. Ну вот. Дома у нас такая есть. Я в детстве ей любила играть.

Дома у Анки действительно хранилась странная семейная реликвия — жёлтый полупрозрачный камень, в форме гранёного яйца, оправленный в серебристый металл. Бабушка Анастасия рассказывала, что этот камень принадлежал сперва её отцу — бывшему члену экипажа звездолёта, космиту Гэну Вэйру. Как эта штука к нему попала — неизвестно. Но он подарил «яйцо» своей жене — легендарной Джаконде Островой в качестве свадебного подарка. Бабушка камнем дорожила — он был для неё памятью о погибших родителях. А маленькая Анка очень любила им играть. Особенно нравилось ей смотреть через него на огонь в камине их таицкого дома. В глубинах камня плясали причудливые отблески, рождавшие в воображении девочки самые невероятные фантазии. Она начинала грезить о далёких мирах и иных планетах, о расах, их населяющих.

Помещённый в корабельный лазарет «Адмирала Колчака» маркирец умер через двое суток. Побеседовать с ним так и не удалось. Однако, перед смертью, в бреду, он несколько раз повторил одно имя, кхамианское: «На-Ран, На- Ран…» Малинин, услыхав про это, нахмурился.

— Что, знакомый? — спросил Вахрушев.

— Ну да. Знаю я эту сволочь…- пробурчал Батя, — Крови мне попортил в своё время… Давно про него ничего слышно не было. Думали, что его уже и в живых-то нет. Объявился…

— А кто это?

— Контрабандист. Пиратством не брезгует. Шашни у него с Берлангой какие-то.

— Вот как? Берлангу, кстати, на Кхаме заметили.

— Ну, значит, следует ждать неприятностей.

Берланга был известен, в том числе, и как специалист по государственным переворотам, революциям и майданам.

Про свою находку Анка честно упомянула в рапорте, однако, интереса камень так ни у кого и не вызвал. И Анка с чистой совестью оставила камешек себе, рассудив, что отвезёт его в Тайцы — в комплект к жёлтому.

* * *

Водители в космопорту на Кхами, куда прибыла «Медуза», увидев инопланетников, заломили такую цену, что впору было идти пешком.

— Если бы ты в прошлый раз не угробил флаер — нам не пришлось бы… — напомнил брату Датч. Рек только поморщился.

Наконец, после долгих и яростных торгов с кем-то удалось договориться и теперь они летели в сторону города на древнем флаере, защищённые от местной пыли побитым и поцарапанным колпаком кабины. Местный таксист забавлялся тем, что облетал и обгонял попутные и встречные машины, не придерживаясь никакой конкретной стороны дороги. Со стороны это выглядело как гонки без правил. И вообще — понятия Правил Дорожного Движения здесь явно не существовало. Пассажиры от нечего делать глазели по сторонам. Зрелище их взорам представало убогое и унылое. Город, в который лежал их путь, выглядел как после уличных боёв. Домами местные «шедевры архитектуры» можно было назвать с трудом. Более всего это напоминало древние катакомбы, которые ветер открыл человеческому взору из-под слоя песка. Попадались среди них крупные постройки, наводящие на мысль о пирамидах инков, которые слегка раздавила чья-то гигантская рука, либо какие-то полуразвалившиеся термитники.

— А сейчас куда мы? — спросил Рек брата.

Датч задумался, словно этот вопрос все ещё был открытым. Потом уверенно кивнул:

— Попробуем повидаться с одним моим другом. Просто пойти во дворец и потребовать встречи с членом правительства мы не можем.

— По-твоему, у нас ничего не получится? — спросил Рек.

— Этот вопрос ты задаёшь мне уже третий раз. Не знаю. Может, мы уже опоздали. Если нет — нужно постараться сделать всё возможное.

Репутацию «друга кхами» Датч заслужил после того, как по собственной дурости и бесшабашности оказался в каторжной тюрьме Полярного Блока на Стамтоне, где было много кхамиан. И была эта репутация, мягко говоря, сильно преувеличена, но кое-какими знакомствами он там обзавёлся.

Таксист, тем временем, заложил такой вираж, что волна песка достала до противоположной стороны дороги, точнее того, что здесь дорогой называлось. При этом в двигателе, или ещё где что-то загремело, стукнуло и заскрежетало, флаер остановился и осел на землю. Датч, подождав чуть, чтобы пыль улеглась, толкнул колпак кабины и выпрыгнул наружу.

— Мы у цели, — сказал он без энтузиазма. — Только кажется, это уже не имеет значения.

Здание перед ними носило следы пожара. Сажа и копоть щедро покрывала стены, которые когда-то были палевые, которые, к тому же были густо покрыты надписями на местном языке и какими-то эмблемами и символами. Кое-где прямо на дороге валялись обломки мебели и обгоревших дверей и рам. Чёрные провалы зияли на месте дверей и окон. Шофёр вылез из машины и, прислонившись к пыльному боку своего аппарата, с видом истинного философа принялся изучать свои перчатки. Он решил подождать, не воспользуются ли снова его машиной, раз уж адресат не найден.

— Здесь жил твой знакомый? — негромко спросил Рек.

Датч кивнул.

— Надо поспрашивать у соседей, что произошло. — решил он и направился вдоль по улице. Рек с На-Лой пошли следом. Водитель философски не двинулся с места. В конце улицы был тупик. И из этого тупика, точнее из прилегающих к нему развалин на дорогу вышло несколько кхами. Вроде бы они не проявили особого интереса к людям. Сперва. Но потом вдруг разом двинулись в их сторону.

— Что вам нужно? — резко спросил один из них на сносном общегалактическом.