Ник меня не любил, но домашние работы он не любил еще больше, поэтому сдался и угрюмо произнес:

— Да, госпожа Нора. Я все понял.

— Надо же, какой смышленый.

Вроде похвалила, но прозвучало колко. Если меня она откровенно не любила, то к остальным относилась просто свысока. И вряд ли во всей академии нашелся бы человек, считающий ее душевным собеседником.

С занятий все уходили притихшие. Вежливо прощались возле дверей, никто не толкался, не распихивал остальных плечами, не суетился. Просто образцовые адепты.

Зато оказавшись в коридоре, переглядывались и со словами:

— Ура, вырвались, — разбегались кто куда.

Я тоже разбежалась, но ненадолго. Десять шагов и меня бесцеремонно развернули и за плечи впечатали в стену.

—Эй! — возмутилась я, когда Ник навис надо мной и склонился так близко, что чуть не уткнулись нос к носу.

— Как ты меня достала, Найтли!

Я попыталась отлипнуть от стены, но он снова меня прижал, еще сильнее, чем прежде.

— Из-за тебя одни проблемы!

— Руки убери…

Он проигнорировал мое предупреждение:

— Значит так! Идешь в библиотеку, делаешь это идиотское задание и приносишь мне. Уяснила, деревенщина?

Я уяснила только одно – в обиду себя давать нельзя. Прогнешься один раз – потом так и будут ездить.

— Перебьешься.

У него губы поджались в тонкую линию, глаза полыхали. Ему так сильно хотелось меня удавить, что он этого даже не скрывал:

— Нарываешься, Найтли! Забыла, где твое место?

— А ты забыл, как хрустит нос, когда его ломают? — мило улыбнулась я и, вцепившись в мужские запястья, попыталась убрать его руки. Как бы не так. Тогда улыбнулась еще шире, — я иду в библиотеку в пять. Придешь – так и быть сделаем совместно. Нет – ни строчки не дам списать.

— Ха! — нагло рассмеялся он, — забыла? Провалится один, значит провалятся оба.

Я равнодушно пожала плечами:

— Значим, провалимся вместе. Мне не привыкать. Десяткой баллов меньше, десяткой больше – плевать.

Конечно, я блефовала. Меня в дрожь бросало от мысли, что я уйду в минус, и провалюсь на сессии, не набрав нужное количество проходных баллов, но Доминику знать об этом необязательно.

Тем более, что к нам целенаправленно шел Лекс.

Я его видела, Ник нет. Поэтому, когда ему на плечо опустилась тяжелая ладонь, Оливио от неожиданности дернулся и резко обернулся, тут же напарываясь на убийственно холодный взгляд пятикурсника.

— Проблемы? — поинтересовался Верано.

Ник досадливо цыкнул, выпустил меня из захвата, потом стряхнул с плеча чужую руку:

— Никаких. Просто дружеский разговор.

— Да, — подтвердила я, нагло глядя блондину в глаза, — договаривались о совместном походе в библиотеку.

Кажется, перед тем как уйти, он сказал что-то неприличное. Я не расслышала, меня больше интересовал Лекс. Не просто же так он к нам подошел, не от великого желания спасти свою подопечную от обидчиков.

В итоге так и оказалось:

— Я спрятал амулет.

Кто бы сомневался…

— Подсказка?

— Черное напротив красного.

— Чего? — я опешила, — ты специально так делаешь, чтобы меня запутать еще больше?

В ответ Верано небрежно похлопал меня по плечу:

— Вперед, Ева. Работай.

— Лапы от нее убери!

Да что б вас всех! Теперь еще и Хеммери нарисовался.

Сегодня точно не мой день. Впрочем, как и всегда.

***

— Ой, не начинайте! — я вывернулась из-под руки Лекса и тут же вцепилась в локоть Коула, не позволяя тому шелохнуться, — все, расходимся.

Верано окинул нас насмешливым взглядом и пошел прочь, а Хеммери выглядел так, будто еще немного и его рванет.

— Выдыхай, — я потащила его в другую сторону.

Он не особо сопротивлялся, но и мягким не был. Наоборот, напряжение в каждой мышце, натянутый, как струна.

В полнейшем молчании мы преодолели полкоридора, потом мой бывший наставник совладал со своими эмоциями. Ну как совладал… перестал скрипеть зубами, но вместо этого сгреб меня в охапку и затолкал в первую попавшуюся свободную аудиторию.

— Коул! — возмутилась я, — прекращай меня таскать, как куклу!

Что за человек такой, только волю дай и уже куда-то волочет.

Хеммери отвлекся, чтобы закрыть за нами дверь, а я тем временем на всякий случай отошла от него подальше. Ручищи у него вон какие, а шейка у меня тоненькая. Мало ли…

— Почему при каждой встрече я вижу тебя в компании Верано? — Коул хмуро двинулся в мою сторону.

— Потому что он приходит раньше, — криво пошутила я.

В ответ темные глаза стрельнули так остро, что у меня засосало под ложечкой. Я попятилась, потом и вовсе юркнула за парту, так чтобы между нами была хоть какая-то преграда.

Чтобы как-то его усмирить, я миролюбиво произнесла:

— Я уже говорила. Лекс – мой куратор, мы тренируем мои навыки Гончей.

— Может, тебе пора сменить куратора, — Коул двинулся вправо, чтобы обойти парту, я ломанулась налево.

— Может, тебе пора завязывать с ревностью?

— Я только начал.

Прозвучало угрожающе, поэтому я поспешила перебраться в соседний ряд, чтобы увеличить расстояние между нами.

— Коул, прекращай! Ты меня нервируешь.

— Знала бы, как ты меня нервируешь, — хмыкнул он и, уперевшись одной рукой, перемахнул через парту, снова оказываясь слишком близко.

— Так оставь меня в покое и иди занимайся своими делами.

— Размечталась, — улыбнулся он, и улыбка вышла совсем не доброй. Скорее, она выглядела как обещание съесть, проглотить целиком, не оставив ни косточки.

Я с писком ломанулась к двери, но где-то на полпути меня перехватили, оторвали от пола и бессовестно усадили на ближайшую парту.

— Эй! — я вцепилась в его запястья, в тщетной попытке предотвратить вторжение на мою территорию, но когда Хеммери это останавливало?

Уперевшись руками по обе стороны от меня, он наклонился, так что наши глаза оказались на одном уровне. И тишина.

Хоть бы сказал что-то. Но он молчал, продолжая гипнотизировать взглядом.

— Ты меня смущаешь! — наконец, не выдержала я.

— Ты меня бесишь. Почему вокруг тебя постоянно кто-то вьется? Стоит только отвернуться, и рядом уже или Верано, или глист этот белобрысый, или еще кто-то?

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что белобрысый глист – это Доминик. Хорошее прозвище, надо запомнить.

— Скорее всего, это происходит потому, что у меня плохая репутация. Вот и крутятся вокруг все кому не лень, в надежде, что перепадет чего-нибудь сладенького.

— Ев, ну хватит уже. Я за тот спор идиотский извинился. Со всеми поговорил, шибко прытким и непонятливым хвосты накрутил. Никто об этом больше не вспоминает. Есть, конечно, бесстрашные экземпляры, но и они скоро заткнутся. Я ведь обещал.

Я невольно призадумалась. А ведь и правда, в последнюю неделю меня не задевали по этому поводу. Разве что Диана со своими подружками, да еще какие-то мимопроходящие, чьих имен я даже не знала и лиц не запомнила. Перваки не трогали меня, Оливио не в счет — у нас с ним своя история. Третий курс прогнулся под Хеммери, который пользовался непререкаемым авторитетом. Старшим было не до меня.

Коул сдержал свое слово. Сам подставил, сам исправлял.

— И ты даже не представляешь, насколько сильно я ревную, — хрипло произнес он, — Особенно когда вижу рядом с тобой Лекса.

Почти признание.

Сердце нервно подпрыгнуло в груди, перевернулось и упало куда-то в область пяток. Я оказалась не готова к таким разговорам, к тому, что мурашки по коже и в животе екало сладкой истомой, поэтому смутилась и бездарно покраснела:

— Его приставил ко мне Мерран. Он должен за мной присматривать, пока декан не вернется из…

Я понятия не имела откуда он должен был вернуться и когда. Ничего не знала, да и соображала с трудом, потому что Хеммери был слишком близко.

Я все еще злилась на него за выходку с отбором. Пыталась злиться. Но сердце то не обманешь. Оно ка сумасшедшее тянулось к этому балбесу.