– Ну, с Лордом Уолтером мы быстро нашли общий язык. – заверил он, поглаживая ее по плечу.

– Ну, еще бы! – с насмешкой воскликнула она. – особенно когда он увидел твое изобретение, чтобы незаметно проникать в мою светлицу… Мы с мамой подумали, что он уже хотел сделать тебя своим мастером изобретений, но когда узнал, кто ты такой, быстро отказался от этой идеи. – засмеялась она.

Они подхватили смех друг друга и, пронесшись на много лет назад, вспоминая разные события и истории, оба вздохнули с облегчением.

– Столько всего было, столько воды утекло с тех времен, а мы по – прежнему вместе, я по – прежнему твоя жена. – сказала она, глубоко вздохнув и выпустив воздух через рот так, как обычно происходит после тяжелого дня, когда ты доползаешь до своей кровати в надежде на крепкий и хороший сон в объятиях того кто любит больше всего на свете.

– Ты ей и будешь другой, мне не надо.

Она смиренно закрыла глаза, как будто бы соглашаясь с его высказыванием.

– Как думаешь, она будешь счастлива? – резко спросила она его, вновь прижавшись к королю, словно маленький котенок.

– Ну, конечно, другого не дано, ты же знаешь, я сделаю все для нашего ангела, да и потом, они действительно любят друг друга… Он славный юноша и, думаю, достойный правитель в будущем… Его отец был таким же.

– Надеюсь, что так… Знаешь, я часто брожу по каменному утесу, в детстве мы с ней там постоянно играли в прятки, и когда я находила ее, она так радовалась, словно видела меня впервые в жизни, мама, мама, кричала она.

– Она наша дочь, сильная, как ты, и мужественная, как я, ее ждет великое будущее и мы ни за что не дадим нашу малышку в обиду.

– Я тоже верю в это, любимый тоже просто…

– Что тебя тревожит? – спросил он, перевернувшись на бок так, чтобы его глаза были на уровне ее глаз.

– Внутри будто что – то кричит, будто предчувствие чего – то, как перед бурей.

– Это нормально, ты же мать… Мать всегда будет чувствовать и переживать за своего ребенка больше, чем кто – либо… Больше чем я.

– Да… – замешкалась она. – Наверное, ты прав… Но на церемонии не будет правителя Аргона, твоего друга… лишь королева.

– Думаю, это никак не повлияет на саму церемонию, вспомни меня постоянно в разъездах, нечасто мы собирались на семейные праздники и годовщины.

– Я слышала, теперь он суровый правитель… А если она уедет в Ригель?

– Она и уедет в Ригель на какое то время.

– А если ей там не понравится и с ней будут плохо обращаться?

Королева подняла голову с его груди и оперлась на нее руками, смотря на своего мужа.

– С ней не посмеют плохо обращаться, она будущая королева да и потом никто не увезет нашу дочь в Ригель без ее согласия… Она будет королевой после тебя и после меня, и никто не тронет ее… Я не позволю.

– Ну, а если все – таки так случится? – настойчиво спросила она, вновь ища в глазах мужа ответ.

– Тогда я пойду войной на каждого и сделаю все чтобы наша дочка вернулась домой… Но не думаю, что это случится потому что они оба, любят друг друга и ты это знаешь.

– Но вот полюбим ли мы его семью… – задала она вопрос уже самой себе. – Полюбят ли они нас?

– Мы не виделись с ними очень давно, но мы все такие же друзья как и раньше как и прежде.

– Никогда не была подругами с его женой.

– Ну я слышал, сейчас королева Калибостана очень хорошо относится к архитектуре и даже выращивает в своих садах множество не чуждых нам растений и цветов, думаю вы поладите и теперь. – успокоил ее муж. – А еще я слышал что у нее суровый нрав, настоящая львица.

– Их герб точно не лев муж мой, это дракон, а дракон сулит пламя и кровь.

– Этот дракон скоро женится на нашей дочери и все будет хорошо… Не волнуйся на счет Галатеи, она хорошая женщина.

– Неужели?! – удивилась она. – А что еще ты слышал о ней, что еще ты слышал о королеве запада? Может то что по дворцу она расхаживает голышом? – нахмурилась его супруга.

– Этого я не слышал. – с издевкой и удивлением ответил он.

– Нет? Как же?

– У меня уже есть одна королева и единственная, других мне не надо… Тем более ее западный нрав совершенно не подходит для этих земель, думаю здесь ей бы не понравилось.

– Знаешь, что муж мой, хоть ты и король, но еще одно слово и я стану вдовой.

– Самая лучшая смерть только в твоих объятиях. – ответил он, поцеловав в ее в губы.

– Никто не заберет тебя у меня, а если попытается я выцарапаю им глаза, всем им.

Они обнялись еще крепче.

– Пора спать, день был трудный моя королева.

– Ты прав, не буду накручивать себе дурные мысли, Эйвол дал мне настой цветника, и думаю от таких переживаний он сработает не так как должен.

– Тогда закрывай глаза и попытайся заснуть, а я буду рядом, охранять твой сон. ответил он супруге, поцеловав ее в лоб.

– Завтра нас ждет важный день… Я люблю тебя. – произнесла правительница словно заклинание и плюхнулась в него вновь.

Свечи в комнате погасли.

Пару дней спустя в прибрежных водах Пепельной бухты, в двух милях от пристани…

Ты должен… ради нас всех… обещай… ты должен… Предначертанное должно исполнится… Он провалился в сон…

– Вставай! – прозвучал сиплый голос откуда – то из темноты корабельного трюма. – Мы почти прибыли!

Ответа от собеседника не последовало, как и какого – либо жеста.

– Просыпайся, Арон! – уже настоятельным тоном повторил незнакомец прячась в тени.

Арон лежал неподвижно, словно был мертв, а его лицо было прикрыто локтем, распластавшимся по всей его физиономии. Казалось, что он был мертв, и даже его дыхание было необычайно тихим. Вокруг него не было ничего, кроме темноты корабельного трюма, каких – то рыболовных сетей, сплетенных из канатной веревки, и бочек, от которых знатно разило вином. Аромат витал в воздухе, и было ощущение, что с каждым вдохом он проникал все глубже в нутро, наполняя его одурманивавшим паром. Запах этого напитка невозможно было спутать с чем – то другим, и любой более – менее разбирающийся и понимающий толк в винах человек сказал бы, что этот запах принадлежал Антенсийскому красному вину, обычно привозимому торговыми судами из Дорланда в разные богатые города для продажи или обмена на другие товары разного качества, будь то ценные меха диких зверей, трофеи, древние реликвии или оружие. Но эта партия имела особое значение, нежели в качестве обменного промысла. Эти бочонки переплыли море только для того, что бы оказаться на почетном приеме в честь королевской свадьбы. Так сказать, жест доброй воли молодоженам со стороны нанятых королем матросов с пиратского судна. О да, пираты уже не та грозная сила, что когда – то господствовала на здешних морях и океанах, разворовывая деревни и грабя торговые суда. Все изменилось три года назад, когда совет пиратских предводителей был окружен и схвачен железным флотом объединенных правящих династий Акирии под командованием короля Тида. И вот самый большой за всю историю пиратский рейд был пресечен, а все не согласные с диктаторами и узурпаторами пиратской короны были преданы огню. Пятьсот летнее господство пиратов над водами расколотых земель было окончено. Но не все перешли на сторону “праведности”, остались ещё те, кто до конца был верен морю и своему выбору. Мелкие пиратские кланы сумели избежать королевской хватки и организовать, пусть и незначительные, отряды морских разбойников, сумевших продолжить дело своих отцов. Остальные же покорились правящим лордам и королям. Теперь они стали наемниками и по большинству своему присягали кому – то, став палачами всех неугодных и не подвластных деревень, городов, прибрежных селений и тех, до кого не могла добраться королевская длань, тех, кто угрожал государствам в перерывах, перевозя разные товары и диковинки, в том числе и вино, в поселения и местности. Кстати о вине: единственное отличие этой партии от других заключается в определенной выдержке в горячих источниках. Так вино приобретает мутный оттенок и становится более пряным на вкус, при этом сохраняя свою структуру. Неизвестно, как виноделы додумались до этого, но некоторые утверждают, что после падения Донтарана в тех местах, где пролегали города и селения, образовались вулканы и горячие источники, в которых и крылся изысканный вкус выдержанного напитка, который каким то образом додумались протаскивать безумные виноторговцы, другие утверждают, что мутность субстанции появилась из за того, что какой то моряк привязал бутыль к лодке и забыл про нее, оставив на долгое время, вспомнив о ней только тогда, когда отправился в плаванье, услышав, что что то бьется о днище посудины. Много споров на эту тему, но факт остается фактом: вино дольше сохраняет свои первоначальные свойства и есть смысл перевозить его в дальние регионы ради обогащения. Арон знал это и поэтому не мог позволить себе не испробовать этот божественный напиток, даже не смотря на то, что он предназначался вовсе не для его персоны. Вдруг факел зажегся, и лежавший, казалось – бы в пьяном угаре, Арон отринул локоть от своего лица. Он словно нашептывал что – то непонятное и явно заинтересовавшее Иакинфа. Лицо его было молодым и привлекательным. На нем проглядывался каждый мускул и каждое подергивание, словно юное дитя только что появилось на свет. Брови были опалены жарким солнцем и выцвели, легкая грубая щетина придавала харизму спящему пареньку, а из – под густого черного волосяного покрова виднелись почти прикрытые веками черные глаза. В его левом ухе была серьга, но не просто как безделушка или украшение, а как талисман: выплавленный коготь, который носили все представители морских волков по всем южным морям. Это являлась их особенной отличительной чертой от всех остальных пиратских кланов в землях раскола, в которых они занимали обширную ступень влияния даже после того, как стали наемниками. На самом деле, у каждой пиратской общины имелся свой необычный и понятный только им символ. У северных акул этим атрибутом являлся зуб акулы или зачастую другого морского хищника, заделанный под медальон и добытый в ходе схватки человека и зверя, из которой не всегда победителем выходит первый, у мечников татуировка полированного клинка на спине, у клана морских дьяволов выжженное клеймо кальмара на ладонях, а у братства беспалых отрезанная фаланга пальцев. Пожалуй, самым свирепым из всех пиратских сообществ в Элситаре является клан костяной длани, пока что не покорившийся ни одному королю. Их атрибутом является человеческая кисть, которую члены клана добывают с убитых пленников либо находят в долгих плаваньях, натыкаясь на какое – ни будь захоронение. Для остальных пиратов и головорезов костяная длань являлась чем – то вроде плохого приятеля, встречи с которым могут привести к нехорошим последствиям, поэтому они в своих странствиях стараются оплывать Метисовы острова, на которых обосновалась огромная община этих мародеров десятым морем. Но не редко все – таки причаливают к ним, если нужен ночлег, а до другого не один десяток миль, ведь никто не хочет спать в открытом морском пространстве, даже и на корабле. Основная причина заключается в гарпиях. Эти твари, как оказалось, не только заселяют горные районы суши, но и обитают в воде, имея для этого все необходимые органы дыхания. Выползают они обычно по ночам и выходят на охоту очень большими стаями по тридцать сорок особей, и даже хорошо оснащенному судну порой не под силу справится с летящей на него армадой. Но морских гарпий не видели уже давно в здешних водах. С тех пор, как некромант Вельфолеон отравил большую часть южных вод своими мерзопакостными экспериментами, слив все отходы в открытое море. Прошли годы, и воды успели очистится, но птицы так и не вернулись в эти края. Возможно, они сменили место обитания, или голод вынудил их сделать это. Но в те времена, когда эти крылатые бестии буйствовали в морях, укрытие было просто необходимым. Именно это вынуждало отчаявшихся пришвартовывать свои корабли к архипелагу. В таком случае действует два правила, по которым со старшими членами клана, обитающими на островах, можно договорится о ночлеге. Это договор, подразумевающий ночлег за плату, часто которой могла становится половина добычи с пиратского налета, либо же судно, на котором приплыли пираты. Второй вариант был еще хуже и уже мог нести за собой смертельный исход, в основном со стороны решивших заночевать незваных гостей. Это был поединок по правилам, которые придумали островные пираты, и эти правила могли кардинально меняться во время боя. Так что с какой стороны монету не бросай, все равно ребром встанет. Арон проплывал как – то мимо этих островов. Видел издали усеянное черепами побережье одного из них, бегающих по берегу и что – то кричащих в его сторону пиратов, выглядевших как обезумевшие мертвецы в доспехах, и горящие факела, которые летели в его сторону, но тухли, не долетая, приземляясь в воду. Не лучшие воспоминания. Неожиданно спавший Арон открыл глаза и привстал с такой силой, как будто вот – вот готов был сделать прыжок. Лицо его покрылось толстыми каплями пота, а взгляд был больше похож на взгляд растерянного щенка, потерявшего дорогу домой.