– Все кончено… – вымолвил глухим утробным голосом рыцарь, прижимая голову раненного солдата к своему забралу.
Казалось, что его голос начал искажаться и был похож на гул эха разносившегося ударной волной, как будто сотни барабанов одновременно забили друг о друга. Руны на его плаще вдруг засияли переливающимся тусклым черно голубым свечением.
– Прими кару утоли жажду владыки, сегодня ты умрешь, но твоя смерть не будет напрасной, ты послужишь пищей для пустоты, а твоя душа пополнить вечный чертог… Не бойся дитя мое, я не причиню ей вреда, она бесценна.
Он задрал голову казалось уже не принадлежавшего себе старика и сдавил ее с такой силой что у него из ушей потекла кровь. Раненный солдат взвыл так что казалось его крик был слышен на сотни миль в округе и можно было перепутать его с криком дикого кабана или другого зверя, загнанного в западню и угодившего в капкан. Его рука обмякла, выронив на землю амулет.
– Я освободил тебя. – повторил он и тут же оборвав диалог одним резким движением поднялся с колена.
В то же мгновенье ужас и страх наполнили глаза солдата, а его голова безвольно опустилась к груди. Он стал покрываться льдом как будто превращаясь в ледяной манекен. Громила обнажил свой большой меч внешний размер которого был сопоставим размеру того несчастного, которому предстояло стать его жертвой. Одним мощным рывком он вонзил меч в грудь поверженного врага пробив его и без того изорванный нагрудник вдавливая его все глубже до – тех пор пока, не проткнул легкие, а конец не вышел наружу, врезавшись в камни. Великан обладал колоссальной мощью раз без особых усилий и с первого удара смог пробить прочнейший пусть и побитый доспех. Солдат издал последний предсмертный вздох, который вперемешку с вырывающийся из его рта кровью был похож на бульканье и журчание. Его глаза опустели, как и тело склонившись перед величием смерти в обличье его убийцы. В то же мгновение из него начала вырываться странная энергия больше похожая на светящуюся дымку. Громила поднял руку, и эта субстанция оказалась у него в ладони. Он жадно вдохнул ее, и она испарилась. Вожак вытер меч и взобрался обратно на скакуна. В ту же секунду старик с треском заледенел и тут же рассыпался на множество ледяных осколков оставив нетронутыми лишь побитые доспехи. Как ни в чем не бывало армия вновь двинулась вглубь города омывая – широкие улицы и площади словно ручьи скалу.
Спустя время они достигли крепостных стен замка во дворе которого лежал огромный колокол, вероятно обрушившийся с колокольной башни во время осады. Во все времена звон колокольных башен, почти всегда означал дурное предзнаменование поэтому, когда в городах слышали его звучание люди готовились к настигающему их злому року. Кому – то удавалось спастись, убравшись подальше, но тех, кто услышал звон именно этого колокола везение обошло стороной. Глядя на него, здоровяк жадно глотал воздух, в котором витал запах крови и выпускал его наружу так что со стороны казалось, что это дракон пытается извергнуть свое пламя. На стенах замка висели темно синие изорванные и затвердевшие от холода знамена с изображением ворона. Великан глянул на свисающие над ним флаги неудовлетворительно фыркнул, но вдруг тут же забыв о них устремился дальше. Проехав двор, он демонстративно слез с коня и с десятком своих, прислужников, направился, внутрь дворца, но путь ему преградила невидимая стена, не пропускавшая внутрь. Это был магический оберег, черпавший энергию из потустороннего мира. Защитный механизм оставленный одним из архивариусов верных королю и клятве короны. Великан почувствовал это и тут же проведя рукой по барьеру не оставил от него и следа. Эта преграда оказалась настолько бессмысленной перед всадником что думалось его сможет остановить лишь он сам. Армада осталась ждать снаружи по одному повелению впав в состояние гипноза. Предводитель медленно и уверенно скрылся во дворце. Внутри располагался тронный зал с верхних этажей которого открывался вид на весь город кварталы, площади и королевский порт, сожженные при битве. Сам дворец представлял из себя огромную площадь с прозрачным полом украшенным какими – то рисунками шестью резными колоннами, стоявшими друг за другом в ряд по обе стороны зала соединяющими настил с потолком и окнами решетки, которых были сплетены в некоторое подобие цветка. Внутри было много наваленных обломков и даже стены дали брешь, но окна, возделанные из прочных металлов, оказались на удивление не тронутыми. Самым главным украшением этого места являлся трон, который из-за нападавших сверху обломков крыши был еле заметен.
Подходя всё ближе к трону великану из – под, обломков начинали проявляться человеческие конечности, которые как казалось были разбросаны по всей груде взрывной волной. Чьи – то ноги, обутые в дорогие сапоги, золотистые волосы, плавно распластавшиеся по камням как будто бы обвив их своими корнями и рука, торчащая напротив великана в смертной хватке сжимающая обруч напоминавший корону. Это действительно была она, с дорогими камнями, вставленными в 3 оправы с зубцами что вздымались над обручем словно башни с золотым оттенком и изображением ворона, гордо красующегося на короне. С короны тонкой струйкой стекала бежавшая на пол и собирающаяся в кашеобразную лужицу кровь. Но не корона интересовала захватчиков. По повелению командира солдаты спешно начали рыть завал и извлекать от – туда мертвые тела один за другим. На удивление громилы тела были целые хоть уже и не подавали признаков жизни. Сомнений быть не могло, это была королевская семья, правившая здесь еще совсем недавно и теперь лежащая под грудой камней и песка. Отданная на растерзание холоду, который не был милосерден ни – с одним, из них.
– Владыка! – настойчивым голосом окликнул один из солдат разгребающих завал предводителя стоявшего посреди зала и осматривавшего местность вокруг. – Пять трупов… Все до единого. – вымолвил боец.
Магистр яростно окинул их своим взглядом и снял с головы могучий шлем кинув его поодаль от себя на залитый расплавленным воском пол. Его лицо украшал рассеченный от лба и до шеи шрам явно оставленный очень давно каким – то зверем. Глаза его все так же пылали огненно-желтым светом, а зубы были заточены словно клыки. Кожа была бледная как у трупа на морозе, волос практически не было: передняя их часть отсутствовала и казалось, что они растут только на половину. Так же от брови и до подбородка его лицо украшал рубленный шрам давно как будто бы полученный только что в бою но уже не кровоточащий и заросший морозной трескающийся пленкой. Он, гремя черными латами волоча за собой свой большой плащ медленно шел к трону. Владыка оглядывал мертвецов и с каменным выражением своего изуродованного лица переходил от трупа к трупу пока вдруг не остановился.
Ему пришлось присесть вновь чтобы дотянуться до лежавшего в совершенно спокойной позе окровавленного малыша.
– Их пятеро… – гулким и монотонным словно голосом демона, рычащего из утробы произнес он, приложив ладонь к застывшей от инея щеке ребенка.
Лицо светловолосого мальчика напоминало ему о днях, давно канувших в лету, о чем – то очень яростном и в то же время беззаботном как детские воспоминания. В его зрачках замелькали маленькие огоньки. Он ненадолго в пал в состояние транса, но мгновенно опомнился, услышав голос позади себя.
– Да владыка, пятеро! – ответил стоявший солдат силуэт которого был еле виден из – под, могучих наплечников.
– Его здесь нет, его унесли… – прошептал владыка. – Нет… – словно ответив на вопрос произнес он еще раз. – Но где бы он не был я найду его… В каком замке он не был бы я найду его… В какой глубокой пещере или далеком измерении он не укрылся бы… Не спрятался… Я приду за ним… Я сотру память о нем и всех, кто оберегал и защищал его а затем я сотру каждую династию и каждый дом пока в мире не останется лишь холод и мрак дарованный нам владыкой… Великим домам пришел конец, как и их бездумному правлению и теперь есть место только для льда и пустоты… Холода приходят в ночи, а вьюга настигает по утру. – промолвил он и закрыл мальчику веки так как будто бы скорбящий отец прощался с сыном.
