Великан встал с колен и поднял свой запачканный в воске шлем водрузив его на голову. Повернувшись к выходу, он стал смотреть в нарастающие проблески первого рассветного солнца лучи которого проникали в темные углы тронного зала освещая их. Он почувствовал, что слабеет и оглядывая зал понимает, что остался один. Его солдаты словно испарились, пришло и его время. Факела потухли, а зал стал наполнятся светом. Тьма растворилась.
ГЛАВА I
ЗАКАТНЫЙ ПЕПЕЛ
Смеркалось. Кони скакали быстро. Быстро настолько, что пыль поднималась под их кованными копытами и взвинчивалась в воздухе, оставляя подобие воронки в пространстве. Десять всадников, хорошо вооруженных в латных доспехах серебрено – синего цвета, мчались вперед, не обгоняя друг друга, а скача ровными рядами, словно были обучены этому с рождения. Позади всей конницы ехало двое солдат на небольшом друг от друга расстоянии, держа в руках могучие, извивающиеся под наступающим ветром знамена с готовящимся схватит свою добычу ястребом. Впереди всей кавалерии ехала кобыла, запряженная прочной с виду повозкой, пустующей, явно предназначенной для перевоза или переправления какого – то груза. Около четырех дней назад рыцари покинули Старшую крепость и направились в портовый город близ пепельной бухты, куда должен был приплыть корабль. Не трудно догадаться, что войны выступали в роли королевских гонцов и представляли волю государства, ведь не редко на дорогах и трактах случаются облавы на торговцев и купцов, везущих свои ценности. От того и такая осторожность, и в нынешнее неспокойное время лишний меч будет как раз кстати. Казалось бы, у такой гвардии не кто не смог бы встать на пути, уж настолько воинственно они выглядели: все эти сверкающие латы с мечами в ножнах и с флагами своей провинции, тяжелыми кобылами в кованных лошадиных нагрудниках, гордо мчались вперед, выполняя свой долг перед государством. Спустя какое – то время всадники сбавили темп и стали ехать не спешно, давая отдохнуть вымотанным лошадям, проехавшим не один десяток миль. Дороги в этих землях были не ахти, как и погода, которая переменчивым то ливнем, то бурей окутывала протоптанные тропы и большаки, размывая их так, что те становились похожи на кучу глина вырытой массы, испещренной ямами и углублениями. Неожиданно конница замерла. Ехавший впереди отряда, но позади повозки, всадник выскочил на своем скакуне вперед, чтобы осмотреть местность. Конь затоптал гремучими подковами и громко фыркнул, пытаясь остепенится. Равнинные холмы с небольшими уродливыми кустарниками, прорастающие вокруг, застилали все, словно стая летучих мышей. Неожиданно лошадь стала нервничать и дергаться, пытаясь скинуть наездника с седла, перебираясь копытами то вперед, то назад.
– Тише Блеск. – сказал всадник, поглаживая гриву своего скакуна. – Это всего лишь ветер…
И правда, ветер был настолько силен, что, дуя в лицо, казалось, что он вот – вот сорвет плоть с мышц и костей, не говоря уже о мелких сорняках и кустиках. Так продолжалось еще какое – то время, пока всадник не достал из – кармашка, вшитого в его вываренный из кожи пояс, какое – то угощение, напоминавшее засушенный и засахаренный фрукт. Лошадь принюхалась и попыталась дотянутся до вкусного лакомства, подергивая серебряной гривой в разные стороны. Успокоив жеребца, всадник поспешил спешится со скакуна, отстегнув застежки на промокшем от пота и дождя, который с час назад прошелся по долине седле. Пройдя чуть вперед от кавалерии, он решил снять свой латный шлем, по виду напоминавший голову ястреба, чтобы ничего не загораживало ему обзор. Рыжеволосый, с мускулистым лицом и карими глазами, таким предстал командир всадников, обнажив свое изголовье. Его слегка запачканный голубой плащ, как тонкое полотно, свисал с его могучих наплечников, иногда касаясь земли и отдаляясь от нее при каждом его движении. Это лицо. Лицо было аристократичным, явно не походило на то, какие лица носят полководцы и воеводы или храбрые мужы, но, как это часто оказывается, внешность бывает обманчива.
– Капитан, что там? – окликнул командира один из всадников. – Что на горизонте?
– Пока что только горизонт… – смутно, словно с подозрением ответил командир, не поворачиваясь к бойцу и продолжая всматриваться вдаль.
Не смотря на юную внешность, голос его был тверд и уверен, и больше походил на опытного мастера военного дела, чем на придворного принца. Кусты были большими, чуть больше метра в высоту и примерно столько же в ширину. Когда – то они цвели, но с тех пор прошла не одна зима и сменилось не одно поколение.
Теперь эти сухие сорняки торчат здесь, под жарким солнцем уходящего лета. Они не оставляли взгляда лорда командующего, который упорно продолжал что – то выискивать в них. Он всматривался в них все больше, и ему начало казаться, что кусты начинали двигаться, как будто кто – то или что – то притаилось там и ждет. А может это засада? Простояв еще минуту в своих раздумьях, он водрузил изголовье обратно и поспешил вернутся к своей лошади.
– Если повезет, к полудню мы будем у провала, а там уже и до бухты рукой подать… Рорри! – воскликнул капитан. – Сегодня в дозоре ты, возьмешь Сэдрика и Вайдена, будете патрулировать окрестности, а заодно наберете дров для огня… Заночуем вон за тем пригорком. – указывая ладонью на юга – восток, молвил он. – Лошадям нужен водопой, да и нам тоже не помешает… Выдвигаемся! – громко уточнил командир, и всадники тут же двинулись вперед.
Не успела выдвинутся конница, как неожиданно раздался треск выпущенной стрелы. Кролик, что трусливо прятался за одним из кустов, был насквозь прошит из лука одним из всадников. Он спокойно слез с коня, убрал лук за спину и побрел к добыче. Подняв ушастого за хвост, он вытащил стрелу из его пушистого тельца, из которого сочилась тоненькой струйкой кровь, и повязал на пояс так, чтобы не запачкать панталоны.
– Настреляй как ещё дюжину, белок! – вымолвил один из всадников, как бы восхищаясь талантом своего товарища.
– В степях нет, белок… – однотонно ответил он. – Да и к тому же они жестковаты. – вновь произнес всадник, срезая с убитого косого пушистый белый хвост.
– Зачем ты это делаешь? – поинтересовался снова всадник.
– Моя дочурка хотела себе его на свои именины, по возвращению порадую малышку. – с улыбкой ответил стрелок, убирая хвост во внутренний карман, пристегнутый сзади к поясному ремню.
Командир, наблюдавший за происходящим, одобрительно кивнул и мелкой рысью поскакал вперед, покинув ряд. Прошло еще какое – то время, прежде чем совсем стемнело и на землю опустилась тьма. Небо было усеяно звездами, а вокруг царил тихий гул ночных зверей, вперемешку с цоканьем и жужжанием светлячков и разных насекомых. Солдаты окутали пригорок и спешились, принявшись, стягивать с себя тяжелые, блистающие доспехи. Трое ушло к реке, напоив лошадей, еще трое занимались разведением огня, а остальные проверяли провизию, полировали мечи точильными камнями и разделывали добычу, пойманную к ужину. Кстати, вода в солёной реке была чистая, не смотря на то, что текла прямиком из морей, но так – же здесь протекали грунтовые и горные ручьи, которые вмешивались в воду, разбавляя её. Не часто встретишь питьевые водоемы, и это большая удача на таких трактах, поэтому лошадям, испившим из этой реки, не грозило ровным счетом ничего, за исключением отравления от подхваченной столбняковой палочки, что бывает довольно редко и которая легко лечится и выводится любым более менее разбирающемся в лечении животных врачевателем. Но этим жеребцам никакая бактерия была не страшна, судя по тому, как они методично чмокали, захлебывая журчащую влагу. Еще чуть погодя солдаты развели костёр, принявшись жарить на нём грибы, которые насобирали в лесу овощи, и пойманных по пути парочку гусей, вероятно, отставших от стаи и зашедших на большак уток, пойманных в пруду лесной чащи, подстреленного кролика, предварительно освежеванного, и одного козленка, которого случайно затоптали лошади во время дневного марш броска через лесные массивы. Зверь зазевался и поплатился за это, украсив солдатский стол. Это был дикий козел, крупнее обычного в полтора раза, даже не смотря на то, что он был не совсем взрослым, и, кстати, мясо у него было тверже, чем у тех, которых растили на фермах, но таким же вкусным. Запах жаренного, шкварчащего на вертеле мясца быстро разлетелся по лагерю и еле видной дымкой витал вокруг. Прошло еще минут сорок, прежде чем солдаты уселись у костра и принялись поглощать все приготовленные и пожаренные яства, запивая вином, элем, ягодным соком и бараньим молоком. Чавканье вперемешку с лопающимися и стекающими на землю пузырьками жира на прожаренной коже козла, казалось, могли заставить проголодаться даже не самого изысканного гурмана.
