У стены справа от кровати расположена тахта, на которой удобно устроился худощавый мужчина лет тридцати пяти в традиционной арабской одежде. Он отрывается от чтения книги и поднимает на меня чёрные как смоль глаза. Скользит по моему телу оценивающим взглядом. Несмотря на то, что я стою перед ним практически голая, у араба скучающее выражение лица. Впечатление, будто он устал от просмотра наложниц.

– Как тебя зовут? – незнакомец встаёт с тахты и несколько ленивой походкой подходит ко мне.

– Лада, – делаю шаг назад, упираясь спиной в дверь. Я знаю от силы десять фраз на арабском. «Как тебя зовут» входит в их число.

Мужчина что-то негромко произносит. Уголки его губ приподнимаются в еле заметной улыбке.

– Что? Я Вас не понимаю. Я не говорю по-арабски, – выпаливаю, сильнее вжимаясь в дверное полотно.

– Иностранка? – он без проблем переходит на английский.

– Да! Меня похитили! Я…

– Похитили? – его взгляд тяжелеет. Аристократические черты лица становятся суровыми. Кажется, незнакомец недоволен.

– Угу, – нервно жую губу.

Он коротко ругается. Впечатление, что мужчина разозлился.

Ох… Нехорошо. Злить неизвестного араба, с которым я нахожусь в одной спальне, – плохая затея.

– Кто Вы? И зачем меня сюда привезли? – тихо спрашиваю.

– Я Карим ибн Малик аль-Хасан, шейх Эмара. А привезли тебя сюда в качестве подарка. Для меня. Это же очевидно.

– Очевидно? Мне это совсем не очевидно! Я – иностранная подданная! Свободный человек!

– Уже нет, – шейх протягивает руку и ведёт большим пальцем по моей щеке.

Лада

Вот теперь мне точно конец. Тело колотит крупной дрожью. Собравшись с последними силами, смотрю прямо в глаза аль-Хасана, громко и твёрдо произношу:

– Я требую…

– Тише! Успокойся. Как давно ты здесь? – несмотря на состояние близкое к обмороку, отмечаю, что у шейха красивый голос. Он обволакивает, словно бархатом укрывает.

– Не знаю. Кажется, с утра, – медленно выдыхаю. Липкий страх понемногу отпускает.

Аль-Хасан производит впечатление цивилизованного человека. По крайней мере, разговаривает со мной, а не набросился с порога и не взял силой. Пока. Может, удастся договориться с ним? Убедить отпустить?

– Тебя кормили?

– Нет. Только воду давали.

– Сейчас велю, чтобы тебе принесли поесть. Отойди от двери.

– Я не хочу есть. Я хочу, чтобы Вы меня отпустили.

– Это невозможно, – безапелляционно заявляет шейх.

Сердце проваливается в живот. В носу щиплет, от подступающих рыданий.

– Почему? – голос дрожит от слёз.

– Потому что ты теперь принадлежишь мне, – меланхолично говорит аль-Хасан, подцепляя пальцами прядь моих волос. Пропускает её между ними, глядя, как она бликует в приглушённом свете ламп.

Улавливаю запах сандала и пряностей, исходящий от мужчины. Мы стоим неприлично близко, и шейху это вроде как нравится. На секунду мерещится, что он сейчас поцелует меня, а потом сделает то, для чего я была ему подарена.

– Пожалуйста, не надо, – шепчу умоляюще, закрыв глаза.

– Тшшш. Не бойся. Я не трону тебя. Если ты, конечно, сама этого не захочешь, – заверяет аль-Хасан. Последняя фраза звучит достаточно игриво, однако мне сейчас не до флирта.

Судорожно сглатываю слюну. Шейх отходит на несколько шагов. Я снова могу дышать.

– Здесь есть чай, фрукты и сладости. Будешь чай? – дружелюбно предлагает он.

– Да, – соглашаюсь. Артачиться бесполезно. Надо попытаться найти общий язык с этим мужчиной. Я знаю, что в восточных странах принято решать вопросы за столом, во время трапезы. Таков обычай.

Аль-Хасан ведёт меня в правую часть комнаты, где находится низенький столик, вокруг которого на полу разложены шёлковые разноцветные подушки. Мы садимся друг напротив друга. Шейх берёт медный чайник с чеканным рисунком на боках и разливает горячий чай по бело-голубым пиалам. Напиток пахнет кардамоном и имбирём.

– Угощайся, – мужчина показывает на блюдо с различными сладостями.

Рукав туники немного задирается, когда я тянусь за кусочком пахлавы. Взгляд шейха тут же фокусируется на моём запястье, кожа на котором содрана.

– С тобой дурно обращались? Тебя обижали? – недобро прищуривается аль-Хасан.

– Это от проволоки. Ею были связаны руки.

Щека мужчины дёргается, будто у него закоротил нерв.

– Лада? Да? – вкрадчиво уточняет шейх.

– Да.

– Красивое имя. И очень необычное. Никогда такого не слышал.

– Я из России.

– Ого! И каким ветром тебя занесло в Аль-Бадир? – в чёрных глазах мужчины загорается живой интерес.

– Приехала, чтобы собрать материал для научной работы. Я – историк. Изучаю древние цивилизации.

– Собрала? – хмыкает араб.

– Не успела, – грустно вздыхаю. – Я прилетела три дня назад. Заселилась в гостиницу, погуляла немного по городу, посетила местный рынок и мечеть. А потом в отеле мне предложили экскурсию по достопримечательностям. Моим гидом был любезный парень. Когда я рассказала ему о цели своего визита, Закир предложил организовать поездку в пустыню, чтобы показать, как живут настоящие бедуины, потомки древних жителей Эмара.

– И ты согласилась? – аль-Хасан смотрит на меня снисходительно, словно я – неразумное дитя.

– Да. Он же аккредитованный экскурсовод. Я видела его документы. К тому же, в гостинице работник рецепшен меня заверил, что Закир надёжный и давно работает с ними.

– И что было дальше? – шейх делает глоток чая, не сводя глаз с моего лица.

– Сегодня рано утром мы выехали с Закиром из столицы на его машине в пустыню. По дороге было очень жарко, я все время пила воду, а парень сказал, что чай лучше утоляет жажду. И угостил меня напитком из своего термоса. Потом я, кажется, задремала. Проснулась уже здесь. На полу в подвале со связанными руками. Моего гида рядом не было. Я спрашивала про него у охранника, но он ничего не ответил.

Аль-Хасан что-то бубнит себе под нос. Вероятно, ругательство.

– Почему ты выбрала именно Аль-Бадир для своей научной работы? – шейх повторно наполняет мою пиалу чаем.

– Он не так известен, как другие страны Ближнего Востока. Моя работа будет посвящена древнему государству Эмар, которое разделилось на две страны. Ну, не мне Вам рассказывать об этом.

– Да уж, – с лёгкой усмешкой произносит мужчина.

– Вы же отпустите меня? – умоляюще смотрю на него.

– Отпущу. Но не сразу.

– Но Вы сказали, что…

– Лада, послушай, ты находишься в стране, где совершенно другой уклад жизни, другие традиции, нежели в Европе. Мне тебя подарили. Понимаешь?

– Но это же дикость! Нельзя подарить человека! – возмущаюсь с жаром.

– Как видишь, можно. В Аль-Бадире всем плевать на международные конвенции, права человека и прочие громкие западные манифесты. Здесь свои законы.

– То есть по местным законам, похищать людей не запрещено? И отдавать их в сексуальное рабство тоже?! – эмоционально восклицаю.

– Официально запрещено. Но кому ты что докажешь? Главному человеку в стране? Шейху аль-Мехди, который подарил тебя?

– А Вы? Вас же он послушает, – пускаю в ход, как мне кажется, веский аргумент.

– А я здесь с неофициальным визитом. И устраивать скандал из-за женщины, которую вижу впервые, прости уж, не буду. Между нашими странами и без того очень натянутые отношения.

– То есть для Вас нормально, что меня похитили и подарили Вам для утех?

– Нет. Мне претит подобное проявление гостеприимства. Но, как я уже сказал, в Аль-Бадире свои обычаи. Отказ от подарка означает неуважение к хозяину. А если я отправлю тебя в аэропорт или в гостиницу прямо сейчас, это будет расцениваться именно так. Но что хуже всего, если я не воспользуюсь щедрым даром местного правителя, он отдаст тебя кому-то ещё. Продаст кочевникам или повстанцам. В общем, тем, кто не побрезгует взять тебя силой. Теперь ясно?

– Подождите. Вы сказали: «если не воспользуюсь»? Это значит, что…