– Судя по рассказам и Димы, и Льва Игнатьевича существо довольно часто пользуется вибрацией. При этом Диме доводилось видеть, как во время этого процесса показывался светлый подшерсток, создавая подобие ореола. Смею предположить, что это не просто обычные волосы, а некие рецепторы.

– Сенсорные волоски таких размеров? Смелая теория, но крайне маловероятная. Если он весь покрыт такими огромными чувствительными антеннами, то от любого прикосновения и тем более урона существо бы испытывало если и не мучительную боль, то невыносимый дискомфорт, – возразил Лев.

– Именно поэтому они надежно и спрятаны в углублениях темных волос-защитников. Вибрация же их активирует, немного отодвигая, – продолжала маневрировать Анастасия, летящими на неё возражениями. – Было бы у нас необходимое оборудование, мы бы могли рассмотреть и внутреннюю их структуру. Может все же стоит направить несколько образцов шерсти в лабораторию?

– Анастасия Петровна, ни в коем случае! Очень рискованно посылать любые образцы, пока мы не собрали достаточно материала. Да и просто представьте, вы можете выдвинуть первые предположения, основанные только на вашем опыте, чутье и наблюдательности, а позже они подтвердятся на точном оборудовании. Это же интереснейший прецедент! – постарался успокоить Филипп Варламович шальные мысли учёной.

– Да, вы, наверное, правы. Звучит очень заманчиво, – очередной раз заглушила свои сомнения та.

– А чего же это вы так резко на шерсть вдруг перешли? Случилось что? – поинтересовался Лев Игнатьевич.

– Да мы изначально соскоб кожи брали на обнаружение эктопаразитов. Но его у меня руки пока не дошли посмотреть. А шерсть, это так, побочный продукт. Я когда ждала Диму, думаю, надо времени не терять, а взглянуть на волосы, чисто из общего интереса. И тут до меня начало доходить, что к чему. Вообще, мы собирались взять все стандартные пробы, но, как вы понимаете, объект изучения у нас с особенностями. Так сразу и не поймешь, где у него перед, где зад. Хвост то нам показался, а вот где он рот свой прячет до сих пор неизвестно, – жаловалась Анастасия.

– Я знаю где у него рот! – вдруг почти прокричала Юлия Игоревна и все 8 глаз устремились на её нервно потикивающее лицо.

– Так что же вы молчите, рассказывайте, Юлия Игоревна! Нас всех мучает этот вопрос с самого утра, – принялся, как муха, потирать руки Филипп Варламович.

– Я лучше покажу, – поспешно вышла она из-за стола. Остальные участники разговора обменялись короткими недоуменными взглядами и пулей направились прямиком за ней.

Виляя по коридорам общежития, Юлия Игоревна держала курс на комнату с единственным компьютером в округе. Располагался он на втором этаже в самом дальнем, тёмном и плохо отапливаемом закутке. Обычно этот агрегат использовался для написания статей, поиска информации и общения с коллегами, но лично Сан Палыч периодически заглядывал сюда для поигрывания в любимую косынку.

Современные технологии пришли на станцию совсем недавно и стали для неё настоящим чудом. Дело в том, что данная местность совсем не предполагает наличие хоть какой-либо сети. Угол в ночевальне является исключением, если не сказать аномалией. В общем доме таких точек, к сожалению, не было, поэтому пришлось вносить прогресс в это место собственными силами. Оказалось, что сеть в округе можно поймать разве что на единственной могучей сосне, расположенной достаточно близко к зданию. Там то торжественно и была установлена принимающая антенна, от которой хиленький сигнал шел сначала в модем, а потом уже и в компьютер. Скорость интернета была смешная, но для основных нужд станции её вполне хватало.

Юлия Игоревна пнула системный блок носком ботинка и древний аппарат подал признаки жизни: загудел, затрещал и, в конечном счете монитор зажегся. Достав из глубокого кармана своего пушистого кардигана камеру, она, как следует, подсоединила её через короткий провод к компьютеру. Дальше начался сложный этап – поиск нужного файла. Учёная то теряла курсор на экране, то переключалась от папки к папке, забывая, где она была ранее.

– Юлия Игоревна, вы в следующий раз как-нибудь помечайте важные файлы. Может вам помочь потом с этим? – жалостно смотрел Лев Игнатьевич на её судорожные попытки найти общий язык с бездушной машиной.

– У меня тут всё важно. Сейчас, сейчас, подождите. Я эти файлы уже видела, точно должно быть где-то здесь, – продолжала она суетиться.

Градус напряжения рос с каждой секундой. Анастасия Петровна начала от нервов изнутри пожёвывать свои щеки. Дима похрустывал пальцами, а когда те переставали издавать характерные щелчки, он, не прекращая попытки, продолжал их сгибать в порядке очереди. Филипп Варламович притоптывал ногой в такт вымышленной мелодии, а Лев Игнатьевич в это время пристально смотрел на курсор Юлии Игоревны, силой мысли пытаясь его направить, как ему казалось, в верную сторону.

Итак, нужный файл всё же был найден, и на запыленный монитор в кои-то веки вывелось изображение. Все гости текущего киносеанса прильнули поближе к экрану. Запись началась с неуклюжих попыток Юлии Игоревны втиснуть миски с кормом вместе с объёмной варежкой внутрь вольера.

– Ну вы даете, Юлия Игоревна. Дима у меня вон голыми руками его доставал, а вы так экипировались основательно, – захотела вдруг поехидничать Анастасия Петровна. Резко поднявшийся ажиотаж вокруг негласной соперницы совсем не дал ей насладиться своими успехами и смелыми доводами. Эта ситуация не злила учёную, но знатно грызла изнутри.

– Лучше так, чем без пальцев, – равнодушно ответила та своей оппонентке.

А тем временем на записи остался только зверь, Юлия Игоревна вышла из кадра.

– Дима, а ты правда трогал его голыми руками? Он спокойный? Не огрызается? – поинтересовалась она.

– Если не выдирать волосы, то не огрызается, – стараясь не отвлекаться от движущейся картинки, нехотя ответил Дима.

– И какой он на ощупь? – снова спросила Юлия Игоревна, но неразговорчивый аспирант в этот раз так и не успел ответить. Его прервал Филипп Варламович, неожиданно сам для себя перешедший на чуть осипший фальцет.

– Ну можно потише, – проговорил он и знатно откашлялся. – Мы тут внимаем ваш документальный фильм.

– Так я тут даже не вышла за дверь. Ещё минут десять ничего не будет происходить, потом я выйду из комнаты, и вот тогда случиться то самое, – ответила она.

– Так давайте же перемотаем, – пододвинул к себе мышку Дима.

– Мотай, – скомандовала Анастасия Петровна, и он кликнул на стрелку вперед. Однако вместо 30-ти секунд, видео неожиданно для всех переключилось на 10 минут, и перед учёными предстал затылок Юлии Игоревны.

– Поздно, возвращай обратно, – произнесла героиня кадра и видео возобновилось с момента его запуска.

– Ну, подождем, – прошептал аспирант, стойко принимая свою участь.

Спустя несколько минут неловкого молчания мимо камеры промелькнул силуэт Юлии Игоревны, и все поняли, что вот-вот одна из загадок этого нечто будет разгадана.

Вальяжно лежавшее животное встало и приблизилось к мискам. Отдельные части его тела начали легонько подрагивать, а голова трястись, прямо как у голубя во время ходьбы, только, безусловно, изящнее и плавнее. Убедившись в съедобности предоставленных продуктов, зверь продемонстрировал свою пасть.

Существо чуть запрокинуло голову назад, освободив место для большего угла раскрытия челюсти. Показалось темное влажное нёбо. Передние зубы во рту располагались в два ряда и по своим очертаниям походили на акульи. За ними следовали уже в один ряд довольно крупные, плоские и очень рельефные, по всей видимости, жевательные моляры, рисунок поверхности которых со стороны напоминал смятую гармошку. В центре пасти шевелился узкий ярко алый язык. В глубине глотки виднелись острые роговые выросты, добавляющие ещё большего ужаса наружности, а если быть точнее, то внутренности зверя.

По внешнему виду даже одного зуба довольно легко предположить на какой именно пище специализируется животное: травоядное оно, хищное или вообще всеядное. Если для изучения есть данные со всей зубной системы, то тут дела обстоят ещё проще. В случае с существом, каждому в комнате было предельно ясно, что этот зверь может пережевать и съесть абсолютно всё.