Внедорожник уехал на восток, поэтому мы, что было логично, двинулись куда-то на северо-запад, выбрав направление наугад. Населенный пункт, в котором мы оказались, был не слишком большим. Редкая городская застройка, высотой не больше пяти этажей, не слишком широкие улицы, ни одного высотного здания или огромной груды мусора, которая могла бы образоваться на месте его падения. Вряд ли это Москва, или Питер, или скажем, Нижний Новгород.

На одной из врастающих в обочину машин обнаружились остатки номера, но они были слишком ржавыми, чтобы мы смогли различить регион. Заходить в дома и искать другие свидетельства мы не стали. Электричества здесь нет, так что ни один прибор не включишь, а бумага уже наверняка давно истлела. Судя по всеобщей атмосфере запустения, катастрофа здесь произошла не вчера и даже не в прошлом году.

Петруха тронул меня за плечо и указал вправо и вверх. На ржавом остове фонарного столба сидел здоровенный двухголовый ворон и провожал нас внимательным взглядом. Наверное, если бы он каркнул «невермор», я бы этому уже совершенно не удивился, но он просто каркнул, взмахнул своими черными крыльями, размаху которых мог бы позавидовать и орел, и улетел, превратившись в черную точку на фоне свинцового неба.

— Крысопауки, значит?

— Я почти уверен, что он пытался меня подловить, а на самом деле никаких крысопауков не существует.

— У того ворона были две головы, — сказал Петруха.

— Угу.

— И ты все еще думаешь, что он просто пытался тебя подловить? А ведь у нас даже лопаты нет.

— У нас есть пистолеты, — сказал я.

— Что-то мне подсказывает, что одними пистолетами тут много не навоюешь.

Я промолчал, хотя склонен был с ним согласиться.

Положение у нас было, прямо скажем, незавидное. Местные знали о нас и не было ни единого шанса, что они оставят нас в покое. Мы забрались на их территорию и не могли внятно объяснить ни своих целей, ни способа, которым мы тут оказались, что автоматически делало нас особо подозрительными лицами.

Уйти от формирования, обладающего колесным и черт еще знает, каким транспортом и действующего на своей территории, на своих двоих было довольно проблематично. Альтернативой, тоже не слишком приятной, было бы найти какое-нибудь удобное для обороны место и засесть там, ожидая, пока нас выкинет обратно в наш временной отрезок. Но неизвестно, сколько придется ждать, пока эти парни зажмут нас в угол. У них есть транспорт, у них автоматы, и, скорее всего, более тяжелое вооружение, и они должны знать местность, как свои пять пальцев, а у нас — только пистолеты.

Какой бы ты ни был ас, против хорошо организованной и вооруженной группы с пистолетами ты много не навоюешь.

Мы свернули с улицы и стали пробираться заваленными мусором дворами, что снизило нашу скорость передвижения, зато слегка повысило шансы остаться не обнаруженными.

— Надо было валить их всех и реквизировать транспорт, — сказал Петруха.

— Тогда бы остальные совершенно точно оставили бы нас в покое, — сказал я. Иногда все, что нам остается, это сарказм.

— Не оставили бы, — согласился он. — Но у нас был бы транспорт.

— И что бы мы с ним делали? — спросил я. — Ты же слышал, тут везде блокпосты, лежбища мутантов и стаи крысопауков. Пешком проще оставаться незамеченным, чем на машине.

— Может быть, ты просто неправильно повел диалог, — сказал Петруха.

Я пожал плечами.

Мы все еще живы, они все еще живы, стреляли только два раза, да и то не прицельно. По моей личной шкале оценок переговоры прошли просто на ура.

— В следующий раз говорить будешь ты.

— А смысл? — вздохнул Петруха. — Ты ведь уже все испортил.

— Удобная позиция, — согласился я.

— Кстати, тебя ведь недавно подстрелили?

— Не совсем понимаю, почему это «кстати», но да, — сказал я.

— В ногу?

— И в ногу тоже.

— А ты ведь даже не хромаешь.

— На мне всегда все заживает, как на собаке, — сказал я, а сам задумался.

Я действительно довольно быстро восстанавливаюсь после всяческих переделок, но, все-таки, не настолько быстро. А у меня ничего не болело, нигде не ныло, никуда не стреляло и ничего не тянуло, я был бодр, чувствовал себя абсолютно здоровым и мог бы скакать козлом, если бы у меня возникло такое странное желание.

Это было довольно нетипично, но я решил списать свое выздоровление на путешествие во времени и прочий бушующий в крови адреналин. Может быть, боль и немощь просто остались в девяностых и только и ждут моего возвращения, чтобы наброситься с новой силой. В любом случае, до этого самого возвращения еще надо дожить.

— Откровенно говоря, как-то не так я себе представлял путешествия во времени, — сказал Петруха.

— Будущее могло быть и поприятнее, — согласился я.

— У тебя есть какие-нибудь мысли, почему нас забросили именно сюда?

— Чтобы мы могли извлечь из этого какой-нибудь урок?

— Например, как правильно разделывать крысопауков?

— Или еще какой-нибудь, — сказал я. — На самом деле, у меня есть теория. Я думаю, что кураторы или кто-то там еще, осознав всю бесплодность попыток убить меня в прошлом, решили затащить меня в свое время и попробовать избавиться от меня на своих условиях, но поскольку кроме меня в ловушку попал еще и ты, все пошло не по плану. Из-за возросшей массы объекта энергии на перенос в их время не хватило, и нас выбросило где-то на половине дороги. Вполне возможно, сейчас они как раз пытаются рассчитать нашу точку выброса, чтобы направить сюда очередной эскадрон смерти.

— Надеюсь, они нарвутся на какую-нибудь местную живность и та их на клочки разорвет.

— Оптимистичный, но не слишком вероятный финал, — сказал я. — На самом деле, я думаю, что они ничего не будут предпринимать, пока мы здесь. Это ведь все еще чужая для них территория, и вряд ли они хорошо знают этот период. Скорее всего, в истории от него остались только легенды. Или детские страшилки.

— Обнадеживающе, — сказал Петруха.

— Я думаю, что они навалятся на нас сразу по возвращении, — сказал я. — Прошлый раз они именно так и поступили.

— А вот это не слишком обнадеживающе.

— И еще это означает, что мы не можем позволить себе потратить здесь все патроны.

— Расскажешь это мутантам-людоедам или крысопаукам, когда они на нас нападут.

Следующий двор, в который мы вошли, сохранился лучше остальных, и каким-то чудом на нем уцелела даже детская площадка. Ну, как уцелела… Своего ребенка, если бы он у меня был, я бы сюда гулять не отпустил, но общие очертания детских аттракционов еще угадывались.

Горка выцвела и была проломлена в нескольких местах, игрушечный домик покосился, а ржавые качели с разломанным сиденьем тихонько поскрипывали на ветру. На турнике сидел уже знакомый нам двухголовый ворон.

А может быть, это был другой ворон. Может быть, у них теперь тут все вороны двухголовые.

Я посмотрел на птичку и задумался о том, что ей наверняка стало труднее летать из-за нарушенной аэродинамики. Зато теперь она может жрать в два горла, так что еще неизвестно, поиздевалась над ней природа или же наоборот, преподнесла бесценный дар.

Ворон снова каркнул и улетел.

Одновременно с этим мы услышали звук нескольких моторов. Поисковая партия, не иначе.

И она приближалась.

Я махнул рукой, и мы с Петрухой укрылись в ближайшем подъезде, надеясь переждать опасность. Что оказалось не так-то просто сделать, потому что уже через несколько минут три внедорожника перекрыли все выезды из двора, и на пустынные улицы посыпались люди с оружием.

Глава 52

Я никогда не относился к числу людей, которым хоть что-то в этой жизни дается легко. Возможно, если бы на моем месте оказался какой-нибудь более удачливый человек, то за этот короткий визит в будущее он бы добыл всю интересующую его информацию, и вернулся бы в свое время с четким планом относительно того, что ему нужно делать дальше.

Мне же, как обычно, все давалось с большим трудом. Не говоря уже о том, что мы знали немногим больше, чем до прибытия сюда, над самим нашим возвращением в девяностые повис большой знак вопроса.