— Я не местный, — сказал я.

— Это я вижу. Где твой транспорт?

В далеком девяносто четвертом подумал я.

— Нет транспорта.

Они переглянулись. Наверное, человек без собственного средства передвижения здесь был еще более редким гостем, чем герой-одиночка.

— А что случилось? Потерял? Сломался? Подбили?

— Что-то вроде того, — сказал я.

— Мутный он какой-то, — сказал чувак, обращаясь явно не ко мне, но достаточно громко, чтобы я его услышал. — Стрельни его, Мих, и дело с концом.

— Погоди, — рассудительно сказал Миха. — Стрельнуть мы всегда успеем. Надо сначала разобраться, кто он такой.

— Да шпион он.

— Оно понятно, что шпион, — согласился Миха. — Но командир захочет узнать, чей. И вообще, нам подробности нужны, может быть, они вторжение планируют, и если мы его сейчас стрельнем, то заранее об этом не узнаем.

— Я не шпион, — сказал я. — Я просто не местный.

— Да, ты уже говорил. Ты один?

— Один, — сказал я, на лету изменяя стратегию. Правда правдой, но не сдавать же все козыри разом.

— Где твое снаряжение?

— Там же, где и транспорт, — сказал я.

— И где это? — спросил Миха.

— Далеко отсюда.

— Мы можем тебя подбросить, если ты дорогу покажешь.

— Боюсь, я ее не запомнил.

— Зовут тебя как?

— Василий, — сказал я.

— Ты же понимаешь, Василий, как стремно звучит то, что ты нам сейчас рассказал?

— А ты понимаешь, что если бы я был шпионом, то мой рассказ звучал бы куда более гладко?

— Это не аргумент, — сказал Миха. — Возможно, мы застали тебя врасплох и «легенда» просто вылетела у тебя из головы.

— То есть, я не просто шпион, а хреновый шпион? — уточнил я.

— В наши странные времена видал я и более странные вещи, — сказал Миха. — Так откуда ты, говоришь?

Это был еще один вопрос на засыпку, потому что я не знал, где мы находимся. Скажу ему, что из Москвы, а вдруг это и есть Москва? По руинам местоположение не определишь.

— А могу я задать встречный вопрос?

— Вопросы здесь задаем мы, — вмешался второй. Тот, который предлагал меня стрельнуть.

Это была не самая опасная ситуация в моей жизни, и я не нервничал. Мне не хотелось убивать этих парней, но я не сомневался, что в случае необходимости смогу это сделать даже без Петрухиной помощи. Возможно, они и были неплохими специалистами по выживанию в постъядерной пустоши, и в этой дисциплине могли бы дать мне фору, но так уж получилось, что в своей области я был чемпионом.

— Попробуй, — сказал Миха.

— Что это за место?

— А на твоей карте оно как обозначено?

— У меня нет карты, — сказал я.

— Итак, ты один, у тебя нет транспорта, карты и снаряжения, — сказал он. — Я правильно понимаю?

— Да.

— И тем не менее, ты каким-то образом добрался сюда из места, которое не хочешь нам называть, — сказал он. — Откуда ты пришел?

— Оттуда, — я махнул рукой на запад.

— И как ты миновал блокпост Угольщиков?

— Наверное, обошел стороной, — сказал я. Импровизация всегда давалась мне с большим трудом, и сейчас уже было очевидно, что изобретенная на ходу легенда трещала по швам, и белые нитки лезли из нее во все стороны.

— Лежбище мутантов-людоедов ты тоже стороной обошел?

— Видимо, так.

— А от крысопауков ты как отбивался?

— Я перебил их при помощи лопаты и чувства морального превосходства, — сказал я, подозревая, что он меня лечит.

Разговор зашел в тупик. Я не мог дать им ответы, которые бы их удовлетворили, и они на мой вопрос тоже не ответили. Дальше ситуация могла развиваться всего по нескольким ограниченным сценариям, и все они были плохие, так как от них за километр несло эскалацией.

А эскалации я не хотел. Информации таким способом не добыть, а от убийства случайных людей я хотел бы воздержаться вне зависимости от того, в каком времени происходит действие.

— Тебе стоит прокатиться с нами, — сказал Миха, и это было больше, чем просто предложение. — Поговоришь с командиром, он и решит, что с тобой делать.

Если бы я был здесь один, я бы согласился с этим вариантом без раздумий. Поездка и разговор с командиром могли бы дать мне необходимые сведения или хотя бы их часть. Но я был не один, и не мог бросить Петруху в этих руинах на милость рад-тараканов и крысопауков, если они на самом деле существуют. И в то же время, я не мог представить Петруху этим чувакам, потому что раньше уже заявлял что со мной никого нет.

А врунов никто не любит.

— Давайте просто разойдемся краями, — предложил я. — Сделаем вид, что этого разговора вообще не было, и каждый из нас займется своими делами.

— Все бы ничего, но нам хотелось бы знать, какие у тебя дела на нашей территории, — сказал Миха, поднимая автомат. Дуло пока еще не было направлено на меня, но я не сомневался, что в нашей ситуации это только вопрос времени.

Тех двоих, что были снаружи, я мог бы вывести из строя, не убивая. Тупо прострелить им ноги в надежде, что современная медицина не деградировала настолько, чтобы эти ранения стали смертельными. Но был еще водитель, у которого в зоне поражения находилась только голова и верхняя часть туловища, при попадании в которые трудно что-либо гарантировать. И еще был Петруха, который мог бы начать стрелять на поражение, потому что его так учили.

— Мне нет до вас никакого дела, — сказал я, ни на секунду не рассчитывая, что они мне поверят. — Я понятия не имею, чья это территория и кто вы такие. Я прибыл издалека и оказался здесь совершенно случайно.

Наверное, при таком раскладе я бы и сам себе не поверил. Просто удивительно, что они вообще не пристрелили незнакомого чувака в первые же секунды.

— И что же тебе надо? — поинтересовался Миха. Ствол его автомата двигался медленно, почти незаметно глазу, но уже был почти направлен мне в живот.

— Узнать сегодняшнюю дату.

— Сегодня четырнадцатое, приятель, — сказал Михин спутник и наставил на меня свой автомат. — А теперь брось оружие и садись в машину.

Вместо этого я бросился на дорогу и перекатом ушел в сторону, убираясь с линии огня. Прозвучал одиночный выстрел, и фонтанчик пыли вырос примерно на том месте, где я стоял до этого.

Очередями не лупят, получается. Экономят боеприпасы.

— Глупо, — сказал Миха. Я не видел его, укрывшись за кучей бетонного мусора, оставшегося после падения несущей стены какого-то дома, но представлял, как он сокрушенно качает головой.

— А я тебе говорил, надо было его сразу стрельнуть, — сказал второй.

Голоса отдалились. Видимо, они вернулись к машине, чтобы доложить о происшествии своему командиру. И, может быть, чтобы вызвать подкрепление. Вторая пуля выбила бетонную крошку из моего укрытия. Это была не стрельба на поражение, скорее, они шмаляли просто для острастки, чтобы я не расслаблялся и голову не высовывал.

Они ведь не знают, что нас двое, и Петруха уже наверняка занял хорошую позицию. Если вообще не пытается забраться им во фланг. Необратимые последствия подкрадывались к нам все ближе и ближе, я прямо нутром это чувствовал.

— Петруха, нет! — крикнул я.

Он мне, разумеется, не ответил, чтобы не выдать своего местоположения. Но я очень надеялся, что он меня услышал. И что он меня послушается.

Дверцы «уазика» дважды хлопнули, зарокотал мотор, заскрипели по асфальту шины. Местные уезжали, но не было ни единого шанса, что они не вернутся с подкреплением. Надо отдать им должное, они были осторожными, в меру рассудительными и не полезли на рожон, за что я им был очень благодарен.

— Они уехали, Чапай, — сказал Петруха, выбираясь из своего укрытия.

— Они вернутся.

— Вне всякого сомнения, — сказал он. — И, скорее всего, на танках, если они у них есть. Так что давай двигать отсюда побыстрее.

— Куда? — поинтересовался я.

Отступление было необходимо, это решение напрашивалось само собой, но в какую сторону нам отступать? Мы понятия не имели, насколько простирались границы влияния группы, к которой принадлежали это трое, и какие гадости могли подстерегать нас по ту сторону этих границ. Этот мир был суров, и он наверняка не прощал ошибок, вот хоть этого дохлого чувака с часами спросите.