— А я ведь с самого начала знала, что с вами что-то не так, — заявила Надежда Анатольевна. — За рэкет, наверное, сидели? Вымогательство в составе ОПГ?

— Нет, за двойное убийство, — сказал я, поднимая градус неадекватности. — Топором.

— Тогда вы что-то рано вышли…

— Мохнатая лапа наверху помогла, — пояснил я. — Сращивание политики и криминала, коррупция в верхних эшелонах власти, все такое, сами понимаете. Производитель топора, опять же, подсуетился…

Несмотря на все свои недостатки, Надежда Анатольевна была все-таки женщиной неглупой и до нее наконец-то дошло, что я над ней издеваюсь. Она чопорно поджала губы и смерила меня еще одним взглядом, который был призван меня пристыдить, вогнать в краску, морально раздавить и в конце концов испепелить к чертовой матери.

Я снова улыбнулся.

— За трудовой зайдете завтра, заодно приказ об увольнении заберете, — сказала она. — И перестаньте тут околачиваться, Василий.

— Иванович.

Она пошла по улице прочь, и даже спина ее выражала надменность и презрение. Железный человек старой закалки. В две тысячи девятнадцатом таких уже не было, наверное. А если и были, то жизнь меня с ними не сталкивала.

Но встреча с завучем все равно вселила в меня надежду. Если она до сих пор в школе, может быть, здесь вообще ничего не изменилось. Хотя это и вилами по воде писано, в конце концов, куда она пойдет в своем возрасте и со своим багажом? А Ирина со знанием языков могла устроиться и получше. Переводчицей, например, или еще кем-нибудь…

Мысль о том, что при своих внешних данных Ирина в эти смутные времена могла бы устроиться секретаршей при очередном нуворише или еще кем-нибудь в этом роде, я старался гнать от себя подальше.

— Чапай?

Вот же ж, а? Вот какого черта? Он-то с какого перепуга тут нарисовался?

Но тут этикет требовал другого подхода, и мне пришлось вылезти из машины, шагнув ему навстречу.

— А я смотрю, ты, не ты, а это ты, — радостно сказал Тимур, стискивая мою руку в своей.

Выглядел он… ну, неплохо. Даже шрамов не осталось.

— Ты куда пропадал-то снова? Мы уж тут с пацанами всякое стали думать, да и слухи ходили нехорошие…

— Командировка, — туманно сказал я. — А слухи о моей смерти, как обычно, несколько преувеличены.

— Загадочен, как всегда, — сказал Тимур. — Совсем не изменился.

Я пожал плечами. Всего-то четыре года прошло, с чего бы мне измениться? Тимур, кстати, тоже не особо от своей прошлой версии отличался.

— Давно вернулся?

— Вчера, — сказал я.

— Э…. — сказал Тимур. — Странное совпадение.

— Не понимаю, о чем ты.

— Ночью шухер в городе был, — сказал он. — Со стрельбой, с трупами. Сейчас, конечно, время такое, редкая неделя без происшествий обходится, но тут масштаб… Говорят, тела чуть ли не грузовиками вывозили.

— Врут, — равнодушно сказал я. Как бы там ни было, большинство тел принадлежало хронодиверсантам, а они даже после смерти в нашем времени надолго не задерживаются.

— Может, и врут, но стрельба была, пацаны рассказывали.

— Смутные времена, — сказал я.

— Так ты ничего об этом не слышал, Чапай?

— Я в Москве был, — сказал я. — У знакомого.

В конце концов, нельзя же каждый большой шухер с моим появлением увязывать, так и до героя городских легенд докатиться можно. А народу, как известно, не нужны нездоровые сенсации.

— Понятно, — сказал Тимур. — И что делать теперь думаешь? До следующей командировки?

— Осмотреться сначала надо, — сказал я. — Жизнь как-то изменилась.

— Все изменилось, — сказал Тимур. — Настало время больших возможностей.

— Это да.

— Ты отдохни пару дней, а потом давай к нам, — предложил Тимур. — Мне как раз такие люди нужны.

— А ты, я стесняюсь спросить, чем сейчас занимаешься-то? — поинтересовался я. — Ларьки крышуешь?

— Не, у нас с пацанами нормальный бизнес, — сказал Тимур. — Немного рискованный, конечно, но вполне легальный. Мы тачки с Германии на продажу гоняем. У тебя с немецким как?

— Нихт ферштейн, хенде хох, Гитлер капут, — сказал я.

— Ничего, подтянешь, — сказал Тимур. — Там много и не надо. Сделаешь с нами пару ходок, деньжат поднимешь, потом «мерина» себе возьмешь или «бэху»… Не всю же жизнь на этих «тазах» ездить.

— Я рад, что ты с криминалом завязал, — сказал я. — Не твоя это была тема.

Нынешний бизнес Тимура тоже был довольно рискованный, но все же риски там были на порядок ниже. Ну, наверное.

Я сам с этой темой не сталкивался, в мои времена тачки из Германии в официальных салонах стояли, и продавали их в кредит и со скидками, а в Германию гоняли только если какой-нибудь лютый эксклюзив был нужен, и быстрее было там купить, чем здесь заказать, но тут речь, скорее, о единичных случаях идет.

В общем, если бы не валящиеся на голову хронодиверсанты (кстати, где они? что-то давно не видно), то направлений для карьерного роста, которые я мог бы выбрать, уже целых два, и это на одно больше, чем у меня бывает обычно. Но, при прочих равных, я бы лучше все-таки консильери к Петрухе пошел, там организация посолиднее, да и руководитель чуть больше доверия внушает.

— Ну так что, Чапай?

— Спасибо за предложение, конечно, — сказал я. — Тронут, польщен, все такое. Но мне все-таки нужно время, чтобы принять такое судьбоносное решение.

— Да о чем тут думать-то? — спросил Тимур. — Или ты опять физруком в школу захотел? Ты знаешь, какие там зарплаты? Тебе и тачку заправить денег не хватит.

Кроме того, меня туда еще и фиг возьмут. Особенно в эту конкретную школу. Четыре года — это серьезный перерыв в трудовом стаже, могут возникнуть вопросы, а как я на них отвечать буду?

Не правду же говорить. Все равно никто не поверит. А тех, кто поверит, нужно будет взять на заметку, потому что они либо сами такие же, как я, либо работали на отдел Х.

— Мне в любом случае нужна пауза, — сказал я.

— Понимаю, но ты все-таки не думай слишком долго, — хмыкнул Тимур. — Жизнь пошла стремительная. Это раньше по ней можно было вразвалочку ходить, теперь же надо бежать просто для того, чтобы стоять на месте.

— Угу, — раньше я подобных философствований за Тимуром не замечал.

— Нет, серьезно, — сказал Тимур.

Он еще продолжал что-то говорить, но я уже не слушал, потому что из главного входа школы вышла Ирина. В отличие от Надежды Анатольевны, она меня не заметила, или сделала вид, что не заметила, и направилась в противоположную от места моей дислокации сторону, и она удалялась пусть и не стремительно, но довольно быстро.

— Я тебя найду, — сказал я, прерывая Тимура на полуслове. — А теперь прости, у меня дела.

Он проследил за направлением моего взгляда и понимающе улыбнулся.

— Не буду мешать, — сказал он. — Удачи, Чапай.

— И ты не хворай.

Догонять Ирину на машине было пошло и слишком бы напоминало сцену из какого-нибудь фильма, поэтому я двинул за ней легким спортивным шагом, и сердце мое бешено стучало, что было довольно удивительно, потому что последний раз такое случалось… Словом, очень давно такое последний раз случалось.

Она услышала шаги за спиной и обернулась.

— Привет, — сказал я.

— Привет, — я думал, она отвернется и пойдет дальше, и морально был готов к такому развитию событий, но она продолжала стоять и смотреть на меня.

— Занятия уже кончились? — спросил я.

— Лето на дворе, Василий, занятия еще даже не начинались, — сказала она.

— А, точно, — я-то уходил из восемьдесят девятого осенью, и, хотя вернулся снова в лето, мой разум, по-видимому, еще не успел к этой информации адаптироваться.

Буду удивлен, если у меня от этих хронопереносов в конечном итоге мозги не закипят.

Ирина выглядела, как раньше, разве что постриглась по-другому. Есть такой анекдот, согласно которому женщина после семнадцати лет внешне вообще не меняется, просто с годами у нее уходит на это все больше времени. В этой шутке, как водится, есть доля правды, но к Ирине это вообще не относилось.