– Ты куда пропала? – набросился он на меня. – Я звонил и к Наташке ездил…

– Долго рассказывать, – заторопилась я. – У тебя сейчас как со временем?

– А что? Почему спрашиваешь?

– Я могу приехать, – скромно сообщила я и, тут же вспомнив, что даже не пыталась запомнить адреса на первой встрече, спохватилась и поправилась: – Точнее, можешь встретить меня.

– Слушай, зайка, – удивил он меня, – не могу сейчас…

Сказать, что я расстроилась, значит, не сказать ничего.

– Почему? – прохныкала я.

– Только выехал из Питера! – сообщил Вадик. – Буду утром. Ты поезжай ко мне…

Не успела я спросить, как добраться до злополучного поселка, как он отключился. Я еще раз набрала его номер. Но телефон на этот раз оказался вне зоны доступа.

«Он либо действительно едет в машине, либо попросту у какой-нибудь женщины и отключил телефон, чтобы доделать с ней свои дела», – решила я и направилась по тротуару, размышляя, что делать дальше.

Мне уже точно предстояло где-то искать прибежище на ночь, и я всерьез задумалась над тем, чтобы пойти на вокзал. Конечно, денег, которые мне вернули, могло хватить и на недорогую гостиницу, только я понятия не имела, где такую искать. Идти в ночной клуб, чтобы провести время до возвращения Вадика в город, в таком виде и самой противно, да и другие не поймут. Глеб отпадает. Я, конечно, на принципы плевала с высокой колокольни, но мне претило оправдываться перед ним и его мамой и признаваться во лжи. Пусть до конца своих дней думают, будто я действительно ушла от них беременная. Умнее будут и впредь не станут пускать на порог кого попало. Заодно Глеб пересмотрит свой образ маменькиного сынка. Глядишь, станет мужиком и достанется какой-нибудь хорошей бабенке, которая на него не нарадуется.

И вдруг я с ужасом осознала, что идти мне, собственно говоря, совсем некуда. Сзади послышались чьи-то шаги. Я непроизвольно отметила, что этот человек вышел из стен следственного изолятора почти сразу следом за мной.

Что-то екнуло в груди, и я обернулась. Не может быть! Это оказался Артурчик. Я едва не закричала от радости, но вовремя спохватилась и продолжала идти как ни в чем не бывало.

Он не заметил меня. Возможно, даже не сразу узнает, ведь сейчас я в другой одежде и в шапочке, да и лицо без макияжа.

Я остановилась и, когда он поравнялся со мной, выпалила:

– Привет, козел!

– Ты чего, охренела? – изумился мужчина, которого я приняла за Артурчика. – Да я тебя… – Он недоговорил и оглянулся по сторонам, словно ища взглядом нежелательных свидетелей на случай моего предстоящего убийства.

– Ой! – вскрикнула я.

Да, мужчина чем-то походил на Артура, но это был не он.

– За козла ответишь! – процедил мужчина и надвинулся на меня.

– Простите, пожалуйста! – взмолилась я. – Просто вы похожи на одного человека…

– Да мало ли на кого я похож? Такими словами разбрасываются только идиоты!

– Да, я дура! – закричала я и втянула голову в плечи. – Мало меня били…

– Ты что, откинулась? – Он обернулся на маячившее позади здание изолятора.

– Как это? – не поняла я.

– Тебя выпустили или ты к кому приходила? – пояснил он.

– Приходила! – соврала я, но тут же вспомнила, что за обман тоже можно получить, и поправилась: – Вернее, сидела… Была под следствием.

– А сейчас куда путь держишь? – В его глазах появился недобрый огонек.

«А может, это маньяк или насильник какой?» – подумалось мне.

Они, как правило, долго не сидят. Имея колоссальный опыт обводить следователей и судей вокруг пальца, такие люди быстро оказываются на свободе в отличие от мальчишек, которые случайно переспали с какой-нибудь малолеткой, прибавившей на дискотеке себе пару годков…

– Домой иду, – неуверенно произнесла я.

– Хватит врать! – предостерег он. – Нет у тебя никакого дома. А если и есть, то не здесь.

– Почему так решили? – спросила я, ошарашенная его словами.

– Местных встречают. К тому же, пока они сидят, им и одежду привозят соответствующую. Ты же, по ходу дела, заехала месяц назад, до первых заморозков.

– Не угадал, – ответила я. – Правда, наполовину. Я действительно не местная, но в изоляторе меньше месяца. Просто всегда так одеваюсь.

– А я подругу приезжал проведать, – объяснил неожиданно он. – Вера Тишкина…

– Так я с ней в одной камере сидела! – призналась я и едва не шлепнула себя по губам. Зачем надо было это делать?

– С Веркой, говоришь, сидела? – проговорил он задумчиво и предложил: – А пошли ко мне?

– Зачем?

– Тебе ведь точно идти некуда? – продолжал он гадать. – Переночуешь до утра, а там вали на все четыре стороны.

Я думала недолго. А что, собственно говоря, он мне сделает? Зато у меня появилась возможность не только перекантоваться до утра, но и отомстить этой завравшейся сучке.

– Как мне тебя в таком случае называть? – спросила я.

– Захар, – ответил он и добавил: – Вера меня Зябой называет!

Я проснулась рано. Тишкин спал, лежа на спине. Я брезгливо приподняла одеяло и посмотрела на его «хозяйство», в очередной раз пожалев Тишкину. Будет чем ее позлить! Даже мне, еще не искушенной до конца мужскими ласками, секс с ее мужчиной показался жалким и нудным. Я с трудом дождалась, когда он устанет наслаждаться моим телом и свалится рядом. Теперь надо было уйти так, чтобы не разбудить. Осторожность нужна была мне еще и для того, чтобы без помех воспользоваться его телефоном.

Я быстро оделась, взяла трубку Захара и закрылась в туалете. Как оказалось, емкий по содержанию текст набрать не так уж и просто. Время поджимало, он с минуту на минуту мог проснуться, и я ограничилась небольшим, но лаконичным:

«Попользовалась твоим Зябой. С трудом вытерпела. В постели он никакой… Теперь понимаю, отчего ты такая злая. Очень тебя жалко. Кстати, не ругай его. С его «достоинством» он не изменяет, а наказывает других женщин. Даже не знала, что есть такие».

Едва сообщение ушло, как я вздрогнула от стука в дверь и голоса:

– Ты здесь?

– Разве не видишь, что закрыто? – возмутилась я и пожалела, что недописала, что он еще, ко всему прочему, и тупой.

– Извини, – буркнул он и спросил: – Ты не видела мой телефон?

– Черт! – вырвалось у меня.

– Что?

– Я взяла его. Мне надо было позвонить, а мой разрядился.

– Понятно.

Я вышла. В коридоре уже никого не было, а из ванной доносился шум воды. Я устремилась в спальню. Нужно было убраться до того, как Зяба приведет себя в порядок и выйдет. С этой задачей я справилась «на ура» и вскоре уже шагала к ближайшей остановке. Неожиданно музыку в наушниках сменил гудок входящего звонка.

Я тронула переключатель гарнитуры и ответила:

– Да?

– Ты мне вчера звонила, – сказал Антон. – Извини, только сейчас увидел.

– Ничего страшного, – успокоила я его и поприветствовала: – Доброе утро!

– Привет! – ответил он и с ходу поинтересовался: – Наташа все знает?

– Почему спрашиваешь? – спросила я, размышляя, как сказать, что ее больше нет.

– Она не звонит и сама трубку не берет.

– Ничего она не знает, – соврала я, решив, что так будет лучше, но тут же передумала и добавила: – Вернее, не знала.

– А почему ты говоришь о ней таким странным тоном, словно она уехала?

– В том-то и дело, что уехала. Только так далеко, что вернуться невозможно… Умерла она.

– Как умерла?

– Давай встретимся? – предложила я оптимальный для такого случая вариант. Будет легче просить денег и сопереживать. А еще у меня будет время хорошо продумать удобную версию о том, как умерла Наташка. Одновременно с этим где-то в глубине души я еще надеялась на то, что Антон вдруг предложит мне стать любовниками и начнет заверять, что уйдет от жены ко мне.

Спустя час я сидела напротив Антона в небольшом, но уютном кафе на набережной. Он выглядел устало. Было заметно – по-настоящему переживает смерть своей любовницы.