Она вспомнила слова, сказанные ранее юной госпожой Цзюнь. Хоть это звучало крайне любезно, и вдобавок выражение лица и манеры девушки казались весьма учтивыми, истинный смысл, который она вложила в свои слова, был предельно ясен: «Поскольку я сейчас неимоверно зла на то, что вы сказали, я подниму цену прямо на месте».

Вот уж действительно негодяйка.

Сердце госпожи Нин было переполнено ненавистью, но она больше не хотела говорить об этом. В конце концов, она, на удивление, потерпела поражение перед маленькой девчушкой.

Женщина проигнорировала двух невесток, молча поднялась и вышла.

Нин Юньянь с тревогой расхаживала по комнате, когда наконец-то дождалась новостей от своей матери.

– Пять тысяч таэлей? – воскликнула она с удивлением и сразу же рассердилась. – Эта девчонка и правда посмела раскрыть свой рот.

Две сестры позади нее тоже были в ужасе от этой суммы.

– Зачем вообще было ей что-то обещать? Нужно выпроводить ее за ворота без гроша, посмотрим, что она сможет сделать. – Нин Юньянь подняла ногу и собралась уходить.

Прислуга поспешно преградила ей путь.

– Юная госпожа, ваша мать не хочет, чтобы вы снова вмешивались, – попыталась она ее убедить. – Скандал затянулся, это может плохо сказаться на вашем десятом брате.

Нин Юньянь стиснула зубы.

– Да почему вы все ее боитесь? – прокричала девушка. – То, что она дурная, не имеет никакого отношения к моему брату.

– Дело не в том, что мы ее боимся. Госпожа Нин сказала, что ее родственники были связаны старой дружбой с нашим почившим старым господином. Теперь, когда родители девушки скончались, а братьев и сестер нет и в помине, она осталась совсем одна. Таким образом, Цзюнь Чжэньчжэнь нашла способ выбраться из затруднительного положения. Хотя наша семья не может устроить ей жизнь, но было бы уместно дать ей немного денег, чтобы хоть как-то поддержать, – сказала служанка. – Она просто невежественное дитя, семье Нин не стоит опускаться до ее уровня.

– Неужели она гордится тем, что обманывает хороших людей? – Нин Юньянь была возмущена.

– Юная госпожа, да кто она такая, чтобы вы срывались из-за нее? Она не достойна этого, – с улыбкой сказала служанка. – Такие ситуации дают людям понять, кто разумен, а кто нет. Она мошенница, поэтому будь то замужество или создание проблем – у нее все сводится к деньгам.

Получается, она такая же, как те жулики, торгующие на рынке. Это самый настоящий шантаж.

Верно, она мошенница.

Нин Юньянь с глубокой ненавистью кивнула.

Пять тысяч таэлей серебром, какая же она паршивка.

В это время Цзюнь Чжэньчжэнь, которую уже все вокруг считали обманщицей, смотрела на стоявшую перед ней пожилую служанку.

– Юная госпожа Цзюнь, вот денежная купюра на пять тысяч таэлей, как вы и просили, – холодно сказала служанка, сжимая ее в руках. – Ее номер принадлежит денежной лавке вашей бабушки. Это удобно как для вас, так и для нас. Впредь нам больше не придется иметь какие бы то ни было денежные дела с семьей Фан.

Это означало, что семья Нин теперь никак не связана с семьей Фан.

Юная госпожа Цзюнь спокойно смотрела на слегка дрожащие пальцы служанки.

– Если ты сейчас ее уронишь, то тебе придется принести еще одну на ту же сумму, – неожиданно сказала она.

Рука служанки задрожала еще сильнее, а на лице отразился неподдельный испуг.

– Что?

– Если ты собираешься это сделать, тебе следовало бы для начала поговорить с госпожой Нин. Уверена, она подтвердит мои слова, – сказала девушка. – Не будь столь самоуверенной. Прежде чем пытаться кому-то угодить, подумай о последствиях.

Как личная служанка главной жены, она знала, что та сейчас была очень рассержена. Она также знала, что и старая госпожа тоже была не в восторге от решения госпожи Нин.

Старая госпожа была очень возмущена из-за пяти тысяч таэлей, которые были обещаны госпожой Нин, и отругала ее за слепую веру и за то, что она не видела разницы между добром и злом. Прямо на глазах у прислуги женщина встала на колени перед матушкой и слезно молила одобрить сделку ради десятого молодого господина.

– Думайте о том, что все это ради счастья Чжао-эра.

Нин Юньчжао был любимчиком старой госпожи, поэтому она все же неохотно, но дала свое согласие.

Госпоже Нин пришлось стерпеть такое унижение из-за этой девчонки. Любая девушка, столкнувшись со столь холодным приемом, уже давно развернулась бы и ушла восвояси с брачным контрактом и никогда бы больше об этом не заикалась. Но эта же начала их шантажировать, да еще и потребовала такую сумму. Грабеж средь бела дня!

Эту грубую мерзавку следовало заставить ползать по земле и собирать свои деньги.

Служанка планировала именно так и сделать, но она не ожидала, что эта негодяйка осмелится сделать ей предупреждение.

Если уронить эту купюру, то придется принести еще одну на ту же сумму? Да как она посмела?!

Служанка с подозрением подняла взгляд на юную госпожу Цзюнь. Лицо Цзюнь Чжэньчжэнь оставалось безмятежным, без намека на гнев или насмешку. Всем своим видом она выражала покорность, но служанка чувствовала, что это не были пустые угрозы.

Она действительно осмелилась бы так поступить. Эта негодяйка, вероятно, ждала возможности снова поссориться с семьей Нин.

Пока она была согласна принять деньги, путаницы со свадьбой не должно было возникнуть. Если бы она снова удумала устроить что-то подобное, у нее этого бы уже не вышло.

Рука старой прислуги слегка дрожала, но она крепко сжала купюру и протянула ее.

– Лю-эр, возьми, – попросила юная госпожа.

Остолбеневшая служанка, стоявшая рядом с ней, шагнула вперед и взяла деньги в руки.

– Большое спасибо, – юная госпожа Цзюнь слегка поклонилась. – А теперь прошу меня извинить.

Ее голос был мягким, движения пластичными, а манера держаться правильной.

Служанка бессознательно начала быстро кланяться и только на половине поклона пришла в себя.

Почему она должна была терпеть этих грубиянов?

Цзюнь Чжэньчжэнь прошла мимо служанки. Платье девушки развевалось, а фигура была утонченной, что делало ее похожей на стройную и нежную иву, сгибающуюся на ветру.

Юная госпожа Цзюнь вышла из боковой двери дома Нин.

Главные ворота, как правило, не были открыты. Не запертой для входа и выхода оставалась только боковая дверь.

Но когда Цзюнь Чжэньчжэнь вышла, дверь за ней тут же заперли. Несмотря на то что не было никакого громкого стука, еле уловимый звук от засова показывал все пренебрежение к человеку, который только что покинул это место.

Девушка даже не оглянулась.

– Всего лишь родственники Нин Яня, не более того, – сказала она сама себе.

Нин Янь – второй сын старого господина Нина и младший брат мужа госпожи Нин. Сейчас его по праву можно было назвать главной опорой семьи Нин. Поначалу мужчина в течение двадцати трех лет являлся цзиньши, после чего около двадцати лет проработал чиновником. Теперь же он был заместителем начальника Министерства общественных работ. Через два или три года его должны были повысить до министра. Также весьма вероятно, что в будущем он мог бы стать даже премьер-министром.

Если бы Цзюнь Чжэньчжэнь при госпоже Нин назвала такого человека просто по имени, женщина почувствовала бы себя еще более оскорбленной.

Сейчас у дверей дома семьи Нин не было посторонних. Служанка не слышала, что сказала ей юная госпожа Цзюнь – Лю-эр выглядела подавленной и крепко сжимала спрятанную в рукаве купюру.

Покинув семью Нин, девушки плелись еле-еле, и только миновав северную часть города, служанка пришла в себя.

– Юная госпожа, – поспешно выкрикнула Лю-эр, протягивая руку и хватая ее за рукав, после чего снова оглянулась. – Семья Нин не преследует нас.