— И снова прости, если скажу что-то не то. Но ты не думал, что ты выбрал эту причину лишь потому, что другая хуже. Если ты убил его из сильной любви к Клаудии, то твоя боль будет ещё глубже, ещё сильнее. Теперь, когда ты сжег мосты, ты не хочешь её чувствовать. Поэтому ты выбрал ту причину, что назвал.

— Я любил Клаудию. Но сам не знаю, люблю ли сейчас. И я убил его, потому что мог. Потому что знаю, как это делается. Потому что… — Галахад остановился, он знал, что сказать, но слова не хотели выходить. Он заставил себя продолжить, — Потому что, если несчастен я в браке, должна быть несчастна и она.

Мария ничего не ответила. Она прижалась к его спине. «Моя мать, наверняка, думает так обо мне».

#

Они почти не разговаривали, в день останавливались по два раза. В полдень для трапезы и после заката. Привязывали лошадь к дереву, раскладывали простыни. Галахад спал в рубахе, под голову клал много травы. Марии он отдавал свою куртку.

— Холодно тебе будет стелить под голову одну траву, — сказал Галахад.

— А тебе?

— Я привык.

— У меня длинные волосы, я могу их сложить под головой.

Галахад улыбнулся и протянул куртку:

— Бери. Мне так спокойнее будет.

Мария послушалась, сложила куртку в несколько раз и положила туда, где будет её голова. Стоило ей догадаться взять с собой подушку или вещей побольше, чтобы можно было положить под голову, но там в доме, она так торопилась, что почти ничего кроме сменной одежды, мыла и воды не взяла.

— Если ты не искупаешь вину за убийство на площади, — Марии смотрела на куртку, но обращалась к рыцарю, — зачем помогаешь?

Галахад разлегся на своей простыне, устало вздыхая.

— Хороший вопрос, — ответил он, смотря в ночное небо между деревьями. — Я был сначала рыцарем, затем мужем. И когда я был первым, мне хотелось второго. Теперь мне сорок пять лет, и второго у меня больше нету. Быть рыцарем — всё, что у меня осталось. Я хотя бы помню, как это делается.

Мария легла макушкой на куртку. Теперь девочка вместе с рыцарем делили ночное небо.

— Ты разочарована? — спросил Галахад. — Что для меня это не что-то личное, а часть работы?

— А чтобы ты делал, не встретив меня?

Галахад был с ней честен всё это время, но сейчас ему хотелось соврать как никогда. Он переборол желание внутри себя. Он не хочет больше врать и жить во лжи.

— Я бы пил. Пил и надеялся на спасение. Или ещё хуже того, отправился бы в Воларис, как этого хотел король. Я ему отказал. А он нанял человека, чтобы меня убить. Мы встретили его на площади. Именно поэтому нам приходится скакать без остановки.

— Я думала, это из-за того, что ты меня похитил. Ну, по крайнем мере, это так выглядит.

— Это одна из причин.

— И всё же я видела тебя с тем убийцей, как ты с ним сражался. Неужели солдаты короля смогут тебя победить? Мы их настолько боимся?

Галахад замолчал. Вскоре он повернулся на бок. Но Мария не хотела засыпать. Она боялась, что кошмары вернуться.

— А почему ты отказал королю? Почему не отправился в Воларис?

— Это самоубийство.

— Даже для таких рыцарей, как ты?

— Да, — ответ донёсся тише.

— А что, если у нас не получится вылечить меня у твоих знакомых? Нам придётся идти в Воларис?

— Идти в Воларис смысла нет. Если у нас не получится тебя вылечит с помощью магии мёртвых, боюсь тебе не поможет ничего. Прости.

— Поняла, — ответила Мария и легка на противоположный от рыцаря бок.

Глава пятая

Черные волны бились о шипастые скалы. Ветер таскал песок по всему пляжу. Песчинки попадали в волосы, глаза и в башмаки. Мария шла почти вслепую. Погода противилась им, хотя морской бриз и был на пользу. Душные леса утомили их.

Они подошли к огромной расщелине у скалы.

— Там кто-то должен быть⁈ — крикнула Мария, перебивая гул чаек и моря.

Галахад убрал руку с лица и зажмурил глаза.

— Нет! Не там. Здесь! Где мы и стоим! Раньше тут жили люди! — с досадой кричал рыцарь.

— И что с ними стало! Где они⁈

— Пойдем к расщелине!

Но и там их ждала неудача. Место было пустым и тихим, настолько тихим, что ушам пришлось привыкать к этой пустоте.

— Не думаю, что в этой пещере или на пляже кто-то жил, — сказала Мария, протирая правое ухо от песка, — в последнее время точно. Как давно ты здесь кого-то видел?

— Лично? Пятнадцать лет назад, — Галахад осматривал расщелину горы в поисках следов недавнего пребывания людей. — Но совсем недавно в город заезжал торговец, мы с ним разговорились, и он убеждал меня, что эта община всё ещё существует.

Мария засмеялась, хоть и была расстроена тем, что они никого не нашли.

— Сэр Галахад, торговцы чего угодно наплетут, лишь бы продать вам. Они так располагают к доверию.

Рыцарь в последний раз пробежался глазами по пещере.

— Много ты знаешь для тринадцати лет.

— Ой, тут много ума не надо. У торговцев работа такая.

Галахад сел на один из многочисленных камней. Девочка повторила за ним сев рядом.

— Какой у нас теперь план? — спросила она.

— Что ж, как мы видим, опираться на знания пятнадцатилетней давности я не могу. Значит, все небольшие поселения, о которых я помню, мы вычёркиваем. Остаётся город — Серебрадэн. Он точно стоит. Правда… пятнадцать лет назад там располагалась академия чародеев. Может и это изменилось. Но будем надеяться, что нет.

— А все чародеи знакомы с магией мёртвых?

— И да, ещё будем надеяться, что хоть один из них с ней знаком.

— Она настолько непопулярна эта магия? Почему?

Галахад взглянул на Марию, подняв брови.

— Да, поняла, магия мертвых же. Кому нужна такая магия.

Галахад кивнул в знак одобрения и отвернулся.

Мария продолжила:

— Но можно же говорить с мёртвыми⁈

— Даже больше, можно воскрешать своих умерших близких. Но если не рассчитать силу заклинание, если ошибиться, то можно подарить близкому человеку и себе бессмертие.

— Это плохо, вечная жизнь?

— Никто не оказался готов к концепции бессмертия. Жизнь превращалась в тюрьму для вернувшихся и вернувших. Как только короли прознали о возможности бессмертия людей, эту практику запретили везде. Они выловили всех бессмертных и «спрятали их».

— «Спрятали их»? Куда?

— Мария, не спрашивай.

Лицо Галахада помрачнело. Под «спрятали» он имел в виду похоронили заживо, закопали на десятки метров под землю. По сей день те чародеи живут там. И надеяться им можно только на одно — что их бессмертие имеет конец.

— Хорошо. Но если не ошибаться и воскрешать людей не навсегда? Это же хорошо?

— Если сможешь освоить заклинания — да. Если у тебя есть смелость и бесстрашие. Мудрость и талант. Можно временно воскрешать союзников на поле боя. Можно воскрешать противников, чтобы добывать информацию. О прошедшей битве, о расположении войск врага. Именно поэтому чародея, владеющего магией мертвых, чаще всего можно увидеть на поле битвы. При подготовке к ней, рядом с генералами. Тебе нужно быть из особого теста, чтобы выбрать такой путь. Быть в гуще смерти, в грязи и крови и при этом не боятся последствий своих ошибок.

Мария наблюдала за бушующими волнами.

— Так зачем они выбирают такую жизнь? — спросила она, словно обращаясь не к рыцарю, а к тем силам, что толкают волны.

— По той же причине, которая заставила меня двадцать пять лет назад начать совершать подвигами. Слава. Золото. Женщины. Я оглядываюсь назад и вижу ребёнка на своём месте. Ребенка, который легкомысленно обменял свою жизнь на ценности, которым в конце концов грош цена. Я увидел в себе талант убивать и без раздумий обратился к нему как к спасению, за что можно зацепиться, за что можно получить людские удовольствия.

— Но ты спас столько жизней.

Галахад почувствовал сочувствующий взгляд Марии, но смотреть на неё не стал.