Клаудия опустила кубок в ладонь рыцаря. Они почувствовали тепло, исходящее друг от друга. Галахад опустил руку и другой рукой надел шапку обратно на голову, после чего развернулся. Как бы ему ни хотелось познакомиться, он может пасть в бою на следующей неделе.

— Стойте! — крикнула Клаудия вслед уходящему рыцарю, совсем ещё молодому парнишке. — Как вас зовут?

— Галахад, — ответил он, снова снимая шапку. Он улыбнулся, и на этот раз без печали на лице.

— Надеюсь увидеть вас в следующий раз при других обстоятельствах. Более счастливым, что ли. С искренней улыбкой на лице, знаете, которую невозможно сдержать, которую даже не замечаешь. Или у прилавка, покупая что-нибудь для создания домашнего уюта.

Ему бы этого хотелось. Быть там, у прилавка, даже сейчас, после всего, что было. После измены, после всех разочарований в любви. Хотелось быть тем наивным мальчишкой, видавшим смерть, но не любовь. Хотелось найти укрытие, прибежище для счастья и приятных мыслей. Хотелось, чтобы сердце сгорало от страсти. Хотелось вернуться туда.

Галахад закинул меч над головой. Наклонился к Маркизу и шепнул ему что-то на ухо. Привстал на одну ногу, удерживая равновесие рукой, опираясь на туловище коня. Приближаясь к дракону, Галахад встал на обе ноги, изо всех сил стараясь не упасть. Маркиз скакал по небу ровно, никуда не вилял. Они приблизились к дракону, и Галахад прыгнул. Горящий меч воткнулся в спину дракона. Галахад потянул его на себя создавать надрез. Дракон почувствовал острую боль и стал кружиться вокруг своей оси, пытаясь сбросить рыцаря. Ему этого не удавалось. Галахад создал достаточную щель, чтобы прыгнуть в неё. Все его тело тут же покрылось кровью. Она забила его нос и рот. Он не мог дышать, но всё ещё пробирался вглубь вопящего дракона. Он рубил всё, что попадалось ему под руку, проходил всё глубже и глубже. Пока не услышал стук. Тук-тук-тук-тук. Сердце дракона делало четыре быстрых удара, замирало на мгновенье и снова делало четыре быстрых удара. Галахад сместился правее, в сторону сердца, толкаясь всем телом вперёд, ничего не видя и не понимая, где находится. Стук становился громче, ближе. Галахад выбивался из сил. Меч становился тяжелее, обжигал руки. Но хуже всего были воспоминания. Охотились за его вниманием. Воспоминания из детства. О его мертвых друзьях. Он всех похоронил. И тысяча подвигов не заменят те дальние дни с деревянными мечами. Сколько раз спиной к спине они сражались на поле боя! Сколько раз спасали друг-другу жизни! Вот бы ещё раз так посидеть в лесу у костра со всеми, кого он потерял. С теми друзьями, которые были у него в детстве, и с теми, кого он обрёл в лагерях, ожидая утра, ожидая битвы.

Кровь дракона, вытекавшая из разрезанных вен, сильным потоком била по Галахаду, почти не давала идти вперёд, к сердцу. Галахад воткнул меч впереди себя. Клинок вошёл во что-то вязкое и прочное. Обхватив рукоять обеими руками, рыцарь потянул всё туловище к мечу, приближаясь к сердцу дракона.

Он был так одинок, проходя сквозь эту жизнь. Его сердце разбивалось сотни раз, теперь он это понимал. Когда отошли в сторону гордыня и самолюбие, когда незачем было больше себя обманывать. Он был проклят. Смотрел, как все вокруг гибнут, утекают словно песок сквозь пальцы.

Дракон бился в агонии. Летал по небу, издавая чудовищный крик и прерываясь только на беспокойные вдохи.

Галахад втыкал меч впереди себя и снова шёл, тянул всё тело, будто забирался на высокую гору.

Хотелось умереть вместе с ними. Уйти тогда. Без сожалений, без боли на душе. Изменить то, что произошло потом. Не вернуться к Клаудии. Она бы так и стояла за тем прилавком. Одна, покрытая инеем. Ждала бы кого-нибудь другого. Одинокая. А в нескольких сотнях метров плита. Под промерзшей землей деревянный гроб с его телом и мечом в руках.

Стук сердца заглушал все остальные звуки. Тук-тук-тук-тук. Еще несколько шагов вперед и можно дотянуться до него рукой.

Галахад снял стрелу из белого дерева с пояса. Крепко сжал и последний раз взглянул на неё. В самом конце он улыбнётся. После всего, что было, его последняя мысль вызовет улыбку и облегчение. В самом конце, после всего что было — он не хотел убивать ещё одно живое существо. После стольких лет он сохранил в себе ценность жизни. Галахад закрыл глаза и бросил стрелу вперёд точно в сердце. Огромный ком плоти и крови, так резво бьющийся мгновение назад: остановился. Стало тихо. Дракон перестал кричать. Закрыл глаза. Крылья застыли в воздухе. Он парил в небесах. А после устремился вниз, падая на эту землю и создавая себе могилу. Его кости будут захоронены здесь тысячелетиями. Вокруг вырастут деревья. Те пышно расцветут летом, а осенью одарят могилу желтым покрывалом. Ему бы это понравилось. Чувствовать запах осенней листвы. Лежать в тишине. Но не так, как сейчас. В этой мгле, посреди пустоты, где ничего не растёт и расти не может. Спасти бы эту землю. Если не для них, то для себя.

Те, другие, люди — они всех перебили. Братьев и сестер. Отцов и матерей. Забивали в углы, заставляли прятаться. Рано или поздно находился герой. Не боялся и не отступал. Не чувствовал жалости. Желал лишь зла. Что они получают за их шкуры, за их головы? Хватает ли этого на всю ту короткую жизнь? Что они с ней делают? Убивают других драконов? Плесневеют в дворцах? Как оправдывают убийство? Неужели их жизнь ценнее? Что они с ней делают? Как встают перед богами? Что говорят, когда оправдывают уничтожение таких прекрасный творений?

Как он оправдает мою смерть? «Как ты оправдаешь мою смерть?».

Галахад пытался найти выход. Он полз под грудой плоти, задыхаясь. Все его рёбра были сломаны. Он чувствовал, как они беспорядочно болтаются в разные стороны. Колени тоже раздроблены. Сломано по несколько пальцев на каждой ноге. Он должен был умереть. Но в последний момент, в падении, он сломал стрелу и поглотил душу дракона. Она мешала ему мыслить, душила обвинениями, но держала в живых. Эта душа позволяла держать тонны плоти на спине, позволяла двигаться вперед.

Показался свет, а запах крови и внутренностей разбавлялся наружным воздухом. Галахад вылез наружу головой вперёд, делая глубокий вдох. Он не почувствовал облегчения или другого улучшения внутри себя. Он даже не мог определить дышит ли. Колени раздроблены, но встать ему удалось. Ребра наверняка проткнули лёгкие, кишечник, и может быть…

Галахад остановился, затих, приложил руку к груди. Тишина. Ничего. Он знал, что его сердце там и никуда не делось. Только не стучало. Не болело. Усталость тоже прошла. Он не чувствовал ни тепла, ни холода. Лишь лёгкий ветерок на бледных щеках.

Медленный, маленький друг за пустыми краями. Тёмные пальцы на белых коленях. Красные ткани на большом окне. Последние вздохи детей. Игривые взгляды. Им не хотелось ни детей, тем более дочерей. Стая волков бегут по ночному зимнему лесу. Горящие избы кричали навзрыд. Холодные горы, большие лавины. Вспаханная земля. Повсюду добыча. Белые овцы, барашки. Быстрые ловкие птицы. Их крылья на радуге. Повсюду равнины. Проходит сто лет, двести, триста. Нас всё меньше. Мы перестаем нападать первые. Убивает только чтобы есть, не из злости, не из мести. Хотим выжить, так же, как вы. Мы прячемся в пещерах. Нас находят, такие как ты. Палим что есть мочи, сжигаем героев. Они оставляют мечи. Нас было немного. В моей семье — трое. Две дочери. Давно погибли они. Их били и били. Я нашел их тела. Обезглавленные, вспоротые. Часть кожи содрана. Так и хотелось покончить со всем. Сжечь кого мог. Напасть на ваши замки. Убить детей, женщин, чтобы вы знали, чтобы раскаялись, чтобы проклинали. Вы не щадили наших женщин! Наших детей! «Дракон!», кричали вы! И бросались в бой! За убийство животных, медведей! А то что мы здесь были первыми! Первые питались мясом, это вы помните⁈ Вы вторглись! Вы жестокие животные, что нарушаете природу! Это из-за вас мы все умрем! Как умер ты, рыцарь! Посмотри на себя рыцарь…что ты теперь? Мешок с костями!

— Хватит! — крикнул Галахад вперёд себя, — довольно…