Пока в голове не появился другой голос. Тревожный, почти приказной и полный сострадания. Голос отчаянный, неверящий в собственные слова и силы.

— Галахад? — спросила Мария, разворачиваясь от приближающегося монстра. Спина тут же покрылась мурашками и заледенела.

Впереди, сверху, пикировал всё ближе и ближе к Марии крохотный лучик света. Из него и доносился голос.

— Иди ко мне. Иди ко мне!

— Я пытаюсь, — сказала Мария и заболтала ногами ещё сильнее. Она пыталась плыть, думала о мгле как о воде.

— Думай о движении, но не двигайся.

Мария недовольно развела руками. Луч света приближался. Монстр за спиной тоже.

— Ты не здесь, — сказал сгусток света, — ты помнишь о своём теле, но его здесь нет.

Мария закрыла глаза.

— Я пытаюсь. Я не могу.

— Оно близко. Его руки тянутся к тебе. Ты сможешь!

Слова Галахада, если этот сгусток света им был, только угнетали Марию и заставляли её невольно закрываться в себе, скрещивать руки, которых у неё здесь не было.

— Я тебя знаю, — протянуло чудище.

Мария почувствовала, как внутри неё напрягаются жилы, её будто обволакивают тонкими верёвками и тянут назад. По ладоням потёк пот. От кончиков пальцев на ногах до самой лодыжки посыпалось покалывание, оно волнами бродило вперёд-назад, с каждым разом поднимаясь всё ближе к коленям. Мария теряла контроль над собой, превращалась в каменную статую. Она почувствовала, как в горле что-то застряло, а затем увидела свечение, выходящее изо рта.

— Нет! — крикнул Галахад в светящемся шаре. — Нет! — и вспыхнул ярче глаз чудовища.

Волны покалывания, дошедшие до коленей, спустились обратно к ступням и выше не поднимались. В горле растворился ком, и Мария с полною силой вдохнула в себя свет, что озарял Галахад. И столько сожалений обрушилось на её тело, что задрожали руки. Она схватилась за живот, неспособная контролировать новые чувства и эмоции. Зрачки забились в панике, словно оказались в белой темнице. Мария пыталась отдышаться, пыталась прокашляться, но тело сотрясало всё сильнее. Пока последняя вспышка света не вскинула её руки в стороны, разрывая грудь и освобождая от бренного тела.

#

Крик пронзил все три этажа храма. Что-то тяжелое упало на деревянный пол, и наступила тишина. В ней зазвучало резкое дыхание, но осторожное, смешанное с необходимостью паниковать и быть на стороже.

Мария поползла сама не понимаю куда ей нужно. Определив, с какой стороны дует по полу, она перестроилась. Послышались чьи-то шаги, совсем близко. Её схватили! Она забилась в чьих-то сильных, слишком сильных руках и закричала изо всех сил.

— Мария! Мария! Это я! Галахад!

Он крепко прижал её к себе.

— Всё будет хорошо, — шептал он ей на ухо, — всё будет хорошо.

Мария расслабила мышцы, перестала биться в его объятиях. Безжизненно повисла и заплакала ему в плечо, вспоминая, где они находятся.

— Прости меня, прости, — повторяла она, — я убила нас обоих. Прости меня, прости.

— Всё в порядке, в порядке. Я с тобой, — Галахад присел, опуская девочку на пол, но не разжимая руки вокруг её спины. — Мы найдем выход, найдем, — шептал он ей, пока она плакала.

У него не было никого ближе этой девочки. Чувствовать так близости, как сильно она страдает из-за себя, из-за него, разбивало Галахаду сердце. Он любил её, как собственную дочь, которой у него никогда не было. Если бы он был её отцом с самого рождения… Если бы у них с Клаудией родилось такое прелестное дитя, кто знает, может быть, они втроем были бы счастливы? Были бы одной семьей. Накрывали стол на праздники. Он читал бы ей книжки перед сном, рассказывал о своих подвигах. Может быть, Клаудия ему бы не изменила.

— Я в порядке, можешь отпустить, — пробубнила Мария ему в плечо через некоторое время.

— Извини, — Галахад выпустил её.

— Ничего, нам обоим это было нужно, — она проползла по полу и села у стены, на неё облокотившись.

Здесь было так же темно, как в том месте, откуда она только что вернулась. Лишь поспокойнее. Она чувствовала себя увереннее рядом с Галахадом.

— Где мы? — спросила Мария.

— В Воларисе? Рядом с ним, как я понимаю. Отсюда города ещё не видно, но магия действует уже здесь.

Мария услышала шаги, кто-то подбирался к двери. Она тут же встала и крикнула Галахаду приготовиться.

— Нет, нет, — рыцарь не пошевелился.

В комнату вошла София.

— Она спасла нам жизнь, — сказал Галахад.

Глаза Марии неожиданно обрели способность различать предметы и видеть лица людей.

— Вы тоже можете видеть в темноте? — спросила она у Софии, которая едва заметно улыбнулась.

— Здесь есть такая особенность. Мы будто становимся частью тьмы.

Мария желала что-то сказать, но у неё ничего не получилось. Она снова почувствовала ком в горле. Что-то пыталось покинуть её тело. Её рот засветился. Пытаясь прокашляться, она обратилась взглядом к Галахаду, который уже к ней подбежал.

— Что происходит?

Девочка упала на колени, начала задыхаться и скрести шею ногтями.

— София⁈ — крикнул рыцарь.

К счастью всех троих, София прекрасно знала, что происходит и как с этим бороться. Отодвинув Галахада, она села ближе к Марии. Заткнула ей рот рукой и что-то зашептала. Горло Марии сначала засветилось ещё ярче, напугав Галахада. Он дотронулся до руки девочки, пытаясь как-то ей помочь, но мог только смотреть и не понимать, что с ней происходит. Затем свет внутри тела Марии погас. София погладила её по спине, дала мгновенье отдышаться, отрывая руку от рта, и только потом спросила:

— Лучше?

— Да, спасибо.

Галахад вгляделся в Марию.

— Ты ужасно выглядишь.

Девочка поглядела на него такими глазами, которых он никогда ещё не видел у неё. Будто она уже это слышала от близких ей людей.

«Ты ужасно выглядишь, пойди умойся». «Ты че вся чумазая такая, господи, как мы тебя замуж будем выдавать». «С таким носом дорога тебе в тетки злые, что на крыльце сидят, да плюются в парочки хорошенькие».

Галахад всё понял. По трясущимся губам, по краске на щеках выделяющейся еще сильнее на фоне бледных скул и синеватых губ.

— Тебе нужна помощь, хороший сон, еда. Ты сама не своя. Ты совсем другая, — добавил он.

— Жаль вас огорчать, — перебила София, — но здесь этого нет и никогда не было.

— Не было чего? — спросила Марии, не отрывая взгляда от рыцаря. Он знал её больше всех и всё же был к ней добр. До этого момента она не представляла, насколько приятно это чувство.

— Сна, еды. Не знаю почему, но здесь невозможно уснуть. Никто здесь не становится голоден. Здесь и умереть толком нельзя. Сначала ты теряешь душу, затем рассудок. Становишься скитальцем, куском мяса, проклятым этим королевством.

Взгляд Марии, теплый и чувственный, после услышанного словно завял. Словно всё вернулось на круги своя.

— Что ещё нового? — попыталась пошутить она.

— Я потерял свою душу, — ответил Галахад.

События, произошедшие с ней до пробуждения, прояснялись. Хоть она всё еще не могла объяснить огромное чудище способное говорить изнутри её головы.

— До того, как я проснулась, я была…не знаю где, но там было столько голосов. Они давили на меня, хотели что-то донести, я не знаю. А потом…ко мне приближалось какое-то чудовище, таких размеров, что мне не с чем сравнить. С такими яркими выжигающими глазами, как солнце. Он приближался ко мне, будто среди всех голосов, ему нужен был мой. Тогда-то ты меня и спас, — Мария улыбнулась Галахаду.

— Кто? Каким образом? — София наклонилась ближе.

— Я услышала твой голос, Галахад. Он светился ярким жёлтым цветом, почти оранжевым. Он проник в мою грудь и вытащил меня. Неужели это то, о чём я думаю? — спросила девочка у Софии.

— Это бы объяснило, почему мне пришлось тебя успокаивать, чтобы вернуть душу обратно внутрь тебя. Почему она хотела выбраться. Место для двоих маловато.

— Значит, — начал Галахад, — моя душа внутри Марии. Мы можем вернуть её мне?

— Зависит…