— От чего?

— Что именно ты собираешься с ней делать? Побежать в Воларис? Умереть, махая мечом? Все, кто попадал сюда, все без исключения — теряли свои души. Их приходилось заменять чужими. Все, кроме неё. По какой-то причине Мария не только сохранила свою душу, но и привлекла внимание «Неведомого», и осталась в живых. Впитала твою душу по ту сторону и вернула её сюда. Я бы предпочла, чтобы моя душа тоже была у неё.

София была права. Своим вдумчивым молчанием это подтвердили рыцарь и девочка. Оставалось только понять, как это можно использовать и для чего.

— К тому же, — добавила София, — я понятия не имею, как перемещать души из одного тела в другое. Я умею доставать стрелу из колчана, ломать её и вставлять в рот заплутавшему сюда. Я не чародейка.

Галахад и Мария переглянулись в недоумении. Их взгляды словно говорили: «Она такая же, как мы, и ничего не понимает».

— А Откуда у монстра название «Неведомый»? Его кто-то видел? — спросила Мария, — ну, помимо меня.

— Странно…я никогда об этом не задумывалась. Нет, я его не видела и не знаю о тех, кто видел. Это всё часть истории, о которой мне поведал предыдущий.

— Предыдущий кто? — спросил Галахад.

София почувствовала, как они оба приближаются к ней от нетерпения. Она могла ответить хотя бы на часть вопросов. А они так изголодались по фактам, которые помогут внести хоть какую-то ясность в происходящее.

— Я вас спасла, ведь так? Без меня вы бы пропали на границе Волариса, так?

Оба кивнули.

— А кто, по-вашему, спас меня?

Мария и Галахад снова переглянулись. Убедились, что думают об одном и том же.

— Предыдущий, — ответил рыцарь.

— Да. Он меня всему научил. Как дарить души другим. Одни боги знают, сколько лет он провёл здесь, в этой клетке, пока я его не сменила.

— Но что с ним стало? — спросила Мария.

— Он ушёл, решил, что лучше быть скитальцем. Без чувств, без сожалений. Он оставил меня одну. Впрочем, это было давно. Теперь моя очередь… — София хотела что-то еще добавить, но резко замолкла.

— Как давно ты здесь? — Мария начинала понимать и слегка догадываться, кого она повстречала. Девушка была отдалённо похожа на одного интересного мэра. Напоминала о нём своими повадками.

— Не помню, может, даже не знаю.

— Где ты жила? Откуда ты?

София попыталась вспомнить, что с ней было до всего этого. Попыталась ухватиться за воспоминания, как за последнюю уплывающую доску посреди бушующего моря.

— Я перечила отцу и жаждала приключений. Не хотела жениха. Это последнее, что ещё не сгладил Воларис, — ответила София.

У Марии сжалось сердце от жалости, от печали.

— Воларис, он забирает память? Можно ли её вернуть, если мы выберемся? — спросила она, думая, что именно это хотел бы знать Жанпольд.

— Выберемся? — удивлённо спросила София и посмотрела сначала на рыцаря, затем на девочку, — не будьте такими наивными. Вы либо сидите в этом храме со мной либо идёте в город и остаётесь там навсегда. Другого не дано.

— Но если вдруг? — наставила девочка. — Потому что там, дома, тебя ждёт твой отец — Жанпольд. Ждёт и любит тебя. Он так мне и сказал. О том, как сильно любит тебя. Мы должны попытаться!

Мария хотела думать, что говорит за всех, но София не воодушевилась её напором и ответил вопреки ожиданиям:

— Вы можете пытаться сколько угодно. Вы не первые, и уж точно не последние. Но я останусь здесь. У меня кровь на руках, за которую я должна расплатиться. И пока стрелы не кончились, я буду исполнять свой долг.

Глава двадцать первая

На холме, как и говорила бабушка, стояли два камня. Каждый — под семь метров высотой и около двух метров в ширину. Камни тёмные с серым оттенком.

Пока королева Мария поднималась к ним, ей казалось, что они на неё смотрят, будто знают её. Родителей её помнят.

Внизу, у дороги, стоял извозчик. Он покуривал самокрутку от нервов: скоро начнёт темнеть, а возвращаться, не видя дорогу, да ещё и с королевой в пассажирах, ему не хотелось.

Ветер становился всё сильнее и сильнее с каждым шагом Марии. Она поднималась и думала о бабушке и родителях. Почему они скрывали эти камни? Почему скрывали бога, которому поклонялись? И неужели то, что произошло с деревней, как-то связано с рождением её сына? Конечно, последние несколько лет в королевстве были не лучшие. Она знала про частые дожди, знала про портящийся урожай, но не понимала масштабы. Зима была намного холоднее привычной. Курицы несли меньше яиц, чем обычно, и их мясо было другим на вкус. Так было со многими животными: они не только отличались по вкусу, но и выходили худее. Сколько их не корми, веса набрать не получалось.

А ещё и дни. Что с ними стало? Они стали короче, ночь — длиннее. Недавно вышла книга одного из профессоров о том, как много изменилось за последний год. Но ей в голову не приходило связывать с этими изменениями рождение своего сына. Безумие! Он то в чём виноват? В том, что родился с рогом?

Мария поднялась на холм. Ветер обдувал с ног до головы. Больше всего это чувствовали её уши. Она прикрыла их руками осматривая камни. Кто их сюда поставил? Как именно это было сделано? И главное — зачем?

Марии не понравилось, какие чувства стали вызывать эти громадины, словно нависающие над ней. Камни стояли на расстояние двух метров напротив друга. Марии, стоявшей между ними, стало тесно в их окружении.

Камни были тёмными и довольно гладкими, кем-то обработанными. Мария подошла к левому камню и прикоснулась к нему, погладила. На нём не было никаких узоров или письмен. Он был абсолютно голый. Обойдя второй камень, Мария не нашла отличия от первого. Как будто стоял всего один камень, а второй являлся отражением оного.

Королева выдохнула. Да, это были очень странные и высокие камни. Но кроме небольшого ощущения чужеродности, они не вызывали в ней никаких чувств или тревог. Тем более чего-то магического. Кто знает, зачем сюда их поставили люди? Забавы ради или припугнуть кого. Это могли быть памятники или статуи, которые по какой-то причине не удалось обрамить. Всего лишь достопримечательность, ещё и не готовая, забытая.

Кивнув сама себе, Мария с лёгкой улыбкой, которую почти невозможно разглядеть незнающему куда смотреть человеку, повернулась к камням спиной и зашагала прочь.

Ветер ударил в лицо, перебивая дыхание. Мария отмахнулась от него и закашляла. Слишком уж неожиданно это было. Она сделала ещё несколько шагов прочь от камней, и ветер ударил с новой силой. Мария отвернулась от него подставляя спину, но перед этим она увидела извозчика на дороге. Он спокойно стоял в шляпе, которую не сдувал ветер. Ветер был только у неё на холме.

— Я знаю… — неожиданный голос раздался со стороны камней.

У Марии кровь застыла в жилах. Сердце закололо с такой силой, что она согнулась. Сделав волевое усилие, она подняла спину и развернулась к камням. Ветер затих. Среди камней никого не было.

— Кто здесь? — Мария пыталась заглянуть за камни в надежде, что кто-то прячется там.

Следы от обуви в траве были одни — её. Значит — показалось, привиделось. От ветра или от усталости, накопившейся за весь день. Она хотела найти что-то среди этих камней, верила, что найдёт. Уверенность в этом и утомлённость, накопленные за день, должно быть, повлияли на разум.

Мария снова развернулась к карете, надеясь, что в последний раз. Но не успела она сделать и шага прочь, как среди этой тишины, где отсутствовал даже ветер, прозвучали слова:

— Я знаю это лицо… Я его уже видел…

Голос не доносился с какого-то определённого места или стороны, нет, он был повсюду, вокруг неё.

— Кто ты, что стоишь передо мной? — спросил тот же голос.

— Кто ты? — ответила Мария шёпотом.

Никаких слов за этим не последовало. Вопросы остались без ответов. Но на холме что-то изменилось. Трава посерела, при том что солнце светило так же ярко. Оно словно не добиралось до земли, его что-то останавливало.