Настоящий футбол нравился мне больше компьютерных игр. Спортивной площадки у нас во дворе не было, но тем не менее мы находили способы играть в него. Два вытянутых корпуса нашего дома образовывали букву «П» и в «сердцевине» оставалось пространство без садовых клумб, там разворачивались и парковались машины. В стене, соединяющей две длинные половины дома, имелся сквозной проход (так называемый «проходной»), а рядом с ним – небольшое углубление. Именно оно и служило нам футбольными воротами. Роль вторых ворот играли два кирпича или бордюры, расположенные немного левее. Перед матчем требовалось разделить всех желающих на команды. Толпа сама выбирала двух капитанов – обычно это были те, кто хорошо играл в футбол. Они-то и набирали себе игроков. Все мальчишки стояли перед двумя лидерами и ждали, пока их выберут. Этот момент был волнительным, особенно для тех, кто оставался в числе последних. Игроки в дворовых командах делились на несколько групп.

1. Активные ребята с лидерскими качествами.

2. Парни без особых спортивных талантов, но крепкие и развитые.

3. Неуклюжие или полные мальчики. Часто их ставили на ворота, чтоб не мешались под ногами.

Но был и еще один тип игроков – странные и таинственные люди. Такие, я уверен, нашлись бы в каждом дворе. Обладая большой физической силой, они стремились бить по мячу, вложив в свой удар всю свою мощь и злость на наш бренный мир. Первостепенной задачей являлось именно ударить, и только потом вставал вопрос «куда?» Немало окон, дверей и бамперов машин пострадало от таких ударов.

Укомплектовав составы, приступали к игре. Вместо футбольного газона воображаемую площадку устилал грубый асфальт, испещренный рытвинами. Ох, сколько же эффектных падений видел двор, сколько кожи и крови я оставил на том дворовом асфальте. Эти мгновения зафиксировались в моей памяти яркой меткой: «Вот я веду мяч на полной скорости, приближаясь к воротам, обвожу соперника, еще больше ускоряюсь и сталкиваюсь с защитником. Одно мгновение – и я уже лечу вниз, выставляя вперед согнутые ноги и руки. Острые камни стесывают кожу коленей и внутренней стороны ладоней. Обида, злость, жгучая боль, потеки крови». К счастью, мы владели навыками самопомощи: для начала надо вытащить каменистые осколки из пыльно-кровавой зоны повреждений и самоотверженно оторвать свисающие кожные лоскуты. Затем тщательно промыть рану в луже и сорвать за углом дома подорожник побольше. Вытереть с него грязь и пыль собственной футболкой, обильно увлажнить слюной, после чего прилепить на рану. Держать, не отрывая, три минуты. И, выждав примерное время, можно возвращаться на площадку.

Играть в дворовый футбол было весьма увлекательно, но непросто. Нам постоянно мешали: то машины, проезжающие прямо посреди площадки, то прохожие и жильцы дома, которые ходили через поле, направляясь к «проходному». Обязательно находился какой-то взрослый, внутри которого жил профессиональный футболист. Пройти мимо мяча без предъявления своих футбольных талантов представлялось делом невозможным. «А ну, малой, накати-ка», – говорили они и наносили посредственный, но сильный удар. Правила нашей игры отличались от классических. Ауты отсутствовали в принципе, часто баталии разворачивались где-то в предподъездных палисадниках и даже под машинами. «А ну, не топчите цветы, я сейчас с веником выйду, надаю по шее!» – кричали бабушки из окон. Если гол забивался в верхние воображаемые углы, это означало, что радоваться рано: предстояло еще морально отстоять свое право на гол и доказать взятие ворот. Вдобавок находилось множество противников наших футбольных матчей – хозяева припаркованных рядом машин, двери и бамперы которых страдали от частых попаданий, жильцы квартир прямо над стеной, в которую мы беспощадно долбили. Отчего, помимо сосредоточенности на игре, требовалось каждую минуту оставаться начеку и смотреть, не появился ли рядом кто-то из строгих взрослых, желающих отобрать наш мяч. Главным «конфискатором» был хмурый тучный мужчина с тоскливым усталым взглядом, живущий прямо над «воротами». Постоянный стук в стену ему явно мешал, и при любом удобном случае он старался заполучить наши мячи. «Отдам только родителям», – строго отвечал он. Но родителям никто не жаловался, и про мячи просто забывали. Имя мужчины нам было неизвестно, однако весь наш футбольный контингент знал его в лицо и мог издалека распознать по походке. Чтобы как-то его называть, мы придумали прозвище. В разгар напряженных матчей, когда вдруг на горизонте появлялся этот особый человек, мы по цепочке передавали клич, и на весь двор разлеталось звонкое: «Дядя Мячик идет, Дядя Мячик!» Мы хватали главное богатство – футбольный мяч, кирпичи (штанги) – и разбегались врассыпную. Ему оставалось лишь угрюмо смотреть нам вслед, грозя кулаком.

После футбола в жаркий летний день больше всего хочется утолить жажду. К счастью, мы знали, где самая вкусная вода. В двух кварталах от дома, на перекрестке дорог частного сектора располагалась колонка. Мы шли к ней целым отрядом, шагая сначала спокойно и размеренно, затем немного ускоряясь, а приблизившись вплотную, кое-кто взвинчивал темп до предела. Этот порыв подхватывали другие, вскоре нервы юных футболистов не выдерживали, и кто-то начинал бежать, подстрекая всю ораву. Каждый рвался скорее испить воды. Бывало, прибежишь первым, весь разгоряченный и красный, наклонишься, широко расставив ноги, чтоб не замочить обувь. Затем надавишь на железную рукоятку и прильнешь сухими губами к железному крану. А оттуда мощным потоком льется ледяная вода. Жаждущие своей очереди мальчишки нетерпеливо наблюдают за твоим блаженным лицом и двигающимся молодым кадыком на хрупкой шее. Пьешь жадными глотками и думаешь, что в этот момент ничего прекраснее и вкуснее этой воды на свете просто не существует.

Нередко обязательства отвлекали меня от важных дворовых дел. Как всегда в неподходящий момент на балконе пятого этажа появлялся кто-то из моей семьи и окликал меня. Ребята по цепочке передавали информацию.

– Ну чего там? – раздраженно спрашивал я, стоя под балконом.

– Купи хлеба, – говорили мама или сестра и скидывали монетки в пакете.

Я шел за угол дома, покупал румяный кирпич и нес домой, по пути откусывая хрустящую корочку. Аромат свежего хлеба шлейфом тянулся за мной по ступеням подъездной лестницы. Дома, срезав погрызенную горбушку, я намазывал ее сливочным маслом и посыпал сахаром – деликатес нашего детства. Белые гранулы медленно тонули в сливочной мягкости. Я жадно откусывал большой кусок и жевал, прикрыв глаза от удовольствия.

Дворовая жизнь протекала ярко и разнообразно, при этом была знакома и понятна. Но в один из теплых солнечных дней все изменилось. Собравшись с Самвелом и Сергеем поджигать карбид, мы зашли в магазин у дома купить жвачек и увидели чудо – стройных спортивных девушек с необычным – как выяснилось позже, уральским – акцентом. В магазине привычно приятно пахло шоколадом и выпечкой, но теперь там появился новый волнующий запах женских духов. Еще не понятый и не осознанный трепет пробудился внутри. Нам очень захотелось поговорить с девушками, но стеснение и страх сковали нас. Прикрывая застенчивость безразличием, мы пытались делать вид, что ничего нового и интересного в магазине не происходит. Тогда Самвел принял смелое решение и первым начал разговор, что-то спросив у девушек. Они дружно ответили и задали встречный вопрос. Затем подключились и мы с Сергеем. Завязался легкий и непринужденный разговор, перешедший в знакомство. Оказалось, что девушки приехали на чемпионат России по гандболу защищать честь своего города, который называли на старый советский лад – Свердловском. Они были гандболистками и сильно отличались от тех девочек, с которыми мы дружили во дворе. Гандболистки – взрослые, стройные, еще и приезжие, к тому же спортсменки и вдобавок старше нас! Они находились в том возрасте, когда в девочках начинает пробуждаться женская красота. Надо ли говорить, что мы сразу влюбились, правда, еще не осознавая этого?! Бросив все свои дела (камни, палки, бутылки, карбид…), мы отправились с ними на край света – а точнее, на территорию гандбольной школы, смотреть игры.