— Ну, ты же присматриваешь, — ответил Мун Джин, наклоняя ведерко и сгребая остатки лапши через край палочками.

— Это другое! Сумин-ян моя подруга!

— А ему она кто? — усмехнулся Мун Джин. — Понятное дело, что его приперли к стенке в тот момент, но он предпочел рискнуть и сунуться к триаде вместо того, чтобы рискнуть и попытаться сбежать. Чувствуешь разницу?

— Просто скажи, что тебе нравится этот парень, вот ты его и выгораживаешь, — заметила женщина, тоже заканчивая ужинать.

— Нравится, — честно ответил Мун Джин, подходя к холодильнику. — Воды будешь?

— Давай.

— Так вот, — продолжил Мун Джин, ставя перед Юн Хян Ми стеклянный стакан и бутылочку воды, — ты совершенно права, этот северянин мне нравится. Хотя одновременно и настораживает. Но не так, чтобы мне хотелось его пристрелить.

— Странно, тебе хочется пристрелить всех вокруг, — фыркнула Юн Хян Ми.

— Потому что вокруг слишком много мусора.

В итоге Мун Джин и Юн Хян Ми решили не беспокоить северянина до завтрашнего вечера. Приедет с тимбилдинга — сам все увидит. За это время Пак Сумин протрезвеет и немного придет в себя, а они попробуют разузнать, что случилось с девушкой во время похищения, чтобы подключить к работе специалиста. Ведь у обоих было четкое ощущение, что Пак Сумин сейчас доверяет этому беглецу с мертвенным взглядом больше, чем кому-либо еще.

Когда я проснулся в своей палатке, то первое, что увидел — женское плечо и спину. Чуть приподнявшись на локте, я заглянул в лицо своей неожиданной соседке и понял, что это была Джин Су.

Девушка крепко спала, сцепив руки в замок перед собой, словно была рьяной католичкой и сейчас молилась, я же пытался восстановить в памяти события предыдущего вечера и ночи.

Мы сильно напились. Когда пиво перестало лезть, а последняя партия горячих блюд была готова, весь отдел перешел на соджу, которая полилась по горному склону буквально рекой. Сначала просто играла музыка, после мы дружно устроили импровизированное караоке, разрывая горную тишину фальшивым пением. Джин Су, которая все это время была рядом со мной, не отставала в возлияниях ни на стопку, так что уже после полуночи мне пришлось тащить девушку на своем горбу в сторону палаток.

В пьяном угаре не найдя палатку коллеги, я просто заволок бездыханное тело к себе, уложил, а сам упал рядом, укрывшись небольшим туристическим одеялом. Августовская ночь была теплой и душной, ни о каких спальных мешках речи даже не шло.

Я отбросил в сторону одеяло и убедился, что мы оба остались в одежде. Значит, просто уснули вместе. Хотя бы обойдется без чрезвычайно неловких ситуаций и поясняющих разговоров. Пьяный секс это не то, во что бы мне хотелось вляпаться прямо перед отъездом из страны, чтобы потом судорожно думать, а не остался ли здесь мой ребенок.

Кое-как выпутавшись из одеяла и прикрыв Джин Су, я выбрался из палатки и зашагал прочь от площадки, к тому месту, где в рядок были установлены пять синих коробок биотуалетов. Утренние ритуалы никто не отменял.

Солнце уже встало, и по лагерю начали бродить полупьяные коллеги. Я тоже чувствовал, что алкоголь еще бродит где-то в моей крови, но виду не подавал.

Проходя в сторону полевой кухни, я заметил рядом с одним из кострищ тело. Человек лежал на животе, лицом практически в углях, а его руки обхватывали выложенное камнями кострище полукольцом, будто бы он пытался его обнять.

Предчувствуя плохое, я подошел ближе и склонился над телом.

Первое желание человека, который увидел лежащий лицом вниз труп — перевернуть покойника и узнать, кто это такой. Так что я осторожно тронул тело за плечо, после чего рывком перевернул его на спину.

Тело всхрапнуло. Измазанная сажей, с налипшими камушками и песчинками щека, которой мужчина прижимался к земле, говорила о том, что вот так, без движения, он пролежал с того момента, как упал возле кострища.

Это был менеджер Ким Бон-Со.

— Хён! — воскликнул я, приподнимая начальника за плечи.

Тело еще разок всхрапнуло, голова мужчины запрокинулась назад, после чего менеджер Ким Бон-Со кое-как разлепил один глаз.

— Что?.. — пробормотал все еще пьяный менеджер. — Что такое, Кан Ён Сок?

— Хён! Вы уснули прямо на земле! — стараясь сильно не повышать голос, ибо голова раскалывалась, начал я. — Да не просто на земле, а лицом в костре!

Я аккуратно стал снимать грязь со щеки начальника, чтобы убедиться, что на коже не осталось ожога.

— Да все со мной нормально! Хубэ! Отстань!

Менеджер Ким хлопнул меня по ладони, отгоняя, словно назойливую муху. Кое-как мужчина принял вертикально положение и, качаясь, стал отряхивать с себя налипшие листики, песчинки и прочий мусор.

— Но вы же спали в костре! — воскликнул я. — А вдруг ожог⁈

Мужчина мутным взглядом посмотрел на кострище, после чего глубокомысленно изрек:

— Не в костре, а рядом! И я всегда так делаю.

— Так это как?

— Сплю рядом с кострищем. Знаешь, как ночью тепло?

— Вы же лицом почти в углях лежали!

— Ключевое слово «почти», — ответил менеджер Ким, потирая затекшую щеку и размазывая по ней сажу. — Но не спал же? Пойдем лучше пивка найдем.

— Я на второй день не пью, — мотнул я головой.

— Так мы же в оздоровительных целях… — пробурчал менеджер Ким, но посмотрев на меня, просто махнул рукой. — Ладно, я помню, там где-то были запасы острой лапши…

У полевой кухни уже стал собираться народ. Те, кто накануне пили и веселились, сейчас были похожи на ходячих мертвецов. Разговоров почти не было, люди просто выстроились в ряд за своей банкой лапши, кто-то поставил на разведенный костер котелок с водой, приготовить кипятка. То тут, то там раздавалось характерное шипение открываемых пивных банок. Постепенно лагерь просыпался.

— Хорошо вчера отдохнули, — глубокомысленно заметил менеджер Ким, опуская в банку острого булдака одноразовые деревянные палочки. — Сейчас подкрепимся, подлечимся и надо собираться…

— Вы же говорили, тут есть кейтеринг, — ответил я, дуя на горячую лапшу. Соус был такой острый, что глаза слезиться начинали, даже если просто опустить в банку нос.

— Но прибраться все же придется, это есть в плане, — ответил Ким Бон-Со, делая большой глоток пива и тут же отправляя в рот порцию невероятно острой даже по корейским меркам лапши. Страшно представить, что случилось бы с иностранцем, дай ему такое блюдо.

Ели в тишине, изредка перебрасываясь короткими фразами и обрывками воспоминаний вчерашнего вечера. Уже к концу завтрака у полевой кухни появилась сонная Джин Су. Я махнул девушке рукой, но она только стыдливо отвела взгляд в сторону и поспешила со своим ведерком к компании женщин.

— Это что сейчас было? — удивился хён, провожая бывшую стажерку взглядом. — Что у вас вчера стряслось?

— Да ничего такого, — пожал я плечами. — Джин Су перебрала и я ее спать укладывал.

— Укладывал? — уточнил менеджер Ким.

— Ну не бросать же ее под деревом, — ответил я. — Затащил в палатку, уложил.

— К себе что ли?

— Ну, где ее палатка я как-то не мог спросить, — кисло ответил я.

Менеджер Ким только фыркнул и покачал головой.

— Ну, ты и дурак, хубэ.

— Да что тут такого?

— Еще скажи, что ты рядом спал.

— А мне куда было деваться? — вспыхнул я. — Или считаете, что я к пьяной приставал?

Ким Бон-Со смерил меня взглядом, после чего ответил:

— Не, ты не из этих, это очевидно. Просто к чему тебе были эти непонятки?

— Какие еще непонятки?

— Хубэ, ты на родине с женщинами-то хоть общался?

Сначала дядюшка Бо, теперь и Ким Бон-Со. Этот вопрос стали мне задавать подозрительно часто.

— Конечно же общался, — раздраженно ответил я.

— А вот у меня сложилось впечатление, что даже за руку не держался, — хмыкнул мужчина.

— Глупостей не говорите, хён, — ответил я. — Мы просто спали рядом, вот и все. Тем более оба в одежде проснулись.