– Мы сделали все, что в наших силах, – Владу тронули за руку, но она не видела, кто именно. – Ты должна быть сильной, – слышала девушка, продолжая смотреть в потолок. – У тебя есть дочь. «Дочь».

Лизочка размешивала ложкой остывший чай, ее невидящий взгляд гипнотизировал монитор, на котором вместо квартального отчета висела пустая таблица с названием месяцев в верхней строке. Девушка ежеминутно вздыхала, привлекая внимание Максима Викторовича, нахохлившегося сычом в своем кабинете над стопкой бумаг.

– Елизавета Артемовна, нам нужно кое-что обсудить, – наконец-то выплыл в приемную Макс, щеголяя перед секретарем в дорогущем костюме. – Нравится? – Боровский расплылся в улыбочке, стоило Лизе скользнуть по его статной фигуре, подчеркнутой узкими брюками и приталенным пиджаком.

– Ну такое, – лукавила Лизочка, подначивая шефа и вымещая на Максиме переживания последних дней. – Под пивко потянет, – сладко потянувшись, Лизочка опустила блестящие глазки, чтобы не встречаться с сердитым лицом Боровского.

– Насколько я понимаю, вы, Лиза, предпочитаете грубости, – Макс за несколько шагов достиг секретарши и, схватив ее на руки, отнес в темную и холодную пещеру. Если быть точным, то в добротно обставленный кабинет, где действительно было довольно холодно, а временами, как сегодня, мрачно. – Вас ждет нечто особенное, – Макс закрыл дверь и усадил помощницу на стул, сиротливо стоявший посередине кабинета.

– Будете держать меня здесь, пока не рожу вам ребенка? – нервно хихикнула Лизочка, когда Максим Боровский оставил ее одну, а через минуту подошел с веревкой и черной шелковой лентой.

– Нет, я собираюсь держать вас здесь до тех пор, пока вы научились доверять своим чувствам, – голос Макса заставлял Лизочку млеть, забывая о всем на свете, в том числе о безопасности. – Вам еще не надоело отрицать очевидное? – Боровский бережно, чтобы не вспугнуть Лизочку, завел руки девушки за спину и обмотал их веревкой. – Противиться чувствам. Вы же запали на меня, Елизавета Артемовна, не так ли?

Лиза молчала. А что сказать, если Боровский как никогда прав – не признавать же его правоту. Коленки Лизы стучали друг о друга, но она ничего не могла поделать с этим. Унять дрожь не вышло, а распахнуть ножки не позволяла узкая юбка и стягивающая щиколотки веревка.

Макс расхаживал по комнате, не собираясь далеко отдалятся от Лизы. Он напоминал хищника, который выбрал жертву и намеревался поиграть с ней. Макса Боровского не интересовала легкая добыча – он избавился от сковывающего движения пиджака, желая продемонстрировать Лизе, на что способен.

– Если вы думаете, что мне страшно, то сильно ошибаетесь, – Лизочка вздернула подбородок, до конца не веря в то, что это действительно происходит с ней. Она так давно хотела Макса, но боялась признаться в этом. Сегодня у нее есть возможность почувствовать своевольного мужчину внутри себя. Лизочка была готова растекаться, плавясь от удовольствия в мужских руках, но к ней никто не прикасался.

Макс принялся развязывать ноги Лизочки, и она закусила губу, чтобы не взболтнуть лишнего. Лиза еле сдерживалась – она была готова умолять Макса Боровского взять ее. Словно почувствовав это, мужчина аккуратно приподнял Лизу, а затем поставил ее на колени перед вздыбленными брюками. Жаль, Лиза не видела, как рад Боровский присутствию беспомощной и трогательной малышки.

– Хочу, чтобы ты смотрела на него во время секса, – неожиданно решил Макс. Он избавил девушку от черной повязки, неприкрыто любуясь округлым животиком. Максим бросил шелковую ленту на пол и щелкнул ремнем. Красивый и приятно пахнущий член… он вырвался на свободу и сразу же стал искать новое убежище. Влажное, горячее, с порхающим язычком. – Мне нравится, когда ты молчишь, – Максим придерживал волосы Лизочки, испытывая к ней не только похоть, но и щемящую нежность, именно она не позволяла Боровскому войти в Лизу грубо, на всю длину, продирая горло и заставляя давиться его несдержанностью. По крайней мере, сначала.

Лизочка невинно хлопала глазами. Стыдливо опускающиеся ресницы и круглый животик под блузкой создавали удивительный контраст, из-за которого у Макса вскипала кровь. Он схватил Лизочку за голову, но не для того, чтобы насадить ее на член до упора. Боровский не позволял секретарше двигаться – он сам влетал в ее горло и тут же выходил из него, двигая бедрами как заведенный, не опасаясь повредить нежную кожу о белые зубки девушки.

Бедная Лиза забыла обо всем – о девочках, сомнениях, о том, стоит ли ей работать на Макса. Ее мир сузился до размеров кабинета, в котором ее нагло имели между губ, распаляя желание отдаться мужчине, чей пенис был настолько хорош, что отсутствие возможности прикоснуться к нему стало для Лизы настоящим мучением. И Макс, похоже, не был против ее помучить. Он отошел от Лизочки и любовался своей работой. Мокрым личиком, блузочкой, тем, как его Лизочка закусывает губку от желания, но долго оставаться безучастным у Макса не получалось. Он сжалился над Лизой и позволил притронуться нежными губками к блестящей от влаги головке. Он вовсю гулял по стволу рукой, словно собирался наказать секретаршу, кончив сию минуту и лишив ласки ее «девочку. Но Максу Боровскому хотелось куда больше, нежели минет посреди кабинета, поэтому он помог Лизе подняться. Когда руки Максима Викторовича разогрелись о попку, и ее половинки покраснели, приняв несколько десятков шлепков, Боровский развязал Лизочке руки. Он надавил ей на плечи, заставляя стать на колени и упереться ладошками в пол.

– Хочешь, чтобы я вошел? – прошептал Макс девушке на ухо, продолжив хлесть порозовевшие ягодицы. Лизочка легла грудью на пол и стонала после каждого шлепка. Мир Лизы стремительно рушился. Она была готова молить о пощаде, когда пальцы Макса массировали влажные губки. – Тогда тебе нужно согласиться на мои условия, – догадка обожгла Лизу сильнее, чем тяжелые ладони Боровского.

– Думаешь, я оставлю тебе ребенка взамен на секс? – Лиза застыла под Максом, который желал поиметь эту женщину ничуть не меньше, чем она хотела отдаться. Макс приставил головку ко входу и надавил на нее – толстый змей готовился войти в тесную норку, наполнить ее собой, сделать своим пристанищем. Макс Боровский собирался подчинить Лизочку. Превратить ее в ведомую девочку, которая не станет помышлять о ком-то другом, кроме босса.

– Конечно, нет, – Лизочка успела выдохнуть, но радость оказалась быстротечной. – Взамен на волшебный секс, Лиза. На лучший секс в твоей жизни.

–Что с моей Алисочкой? – слова застревали в горле, когда Влада видела докторов, сменяющих друг друга, но все они отвечали одно и то же: «Состояние тяжелое. Готовьтесь к худшему». И что ни делала Влада, сколько денег она ни предлагала, ничего не менялось.

– Их нельзя перевозить, – устало повторяли доктора. – Пока что нельзя. Если Эмма выживет, остается рассчитывать на шунтирование. К сожалению, у Алисы шансов практически нет…

Влада до сих пор не могла поверить, что ее распланированная жизнь за один день изменилась до неузнаваемости. Она не признавала в почерневшей женщине себя и не понимала, за что ее наказывают. За какие грехи? У ее девочек, у ее маленьких крошек кровоизлияние четвертой степени.

Жизнь других продолжала кипеть. В палату приходили новые девушки, все такие счастливые, полные надежд, а Владочка сидела на постели и смотрела в окно. Впервые в жизни ей приходилось просто ждать и надеяться. Ничто не зависело от Влады, лучшее, что она могла сделать – не мешать работать другим.

– Они у вас счастливицы, – твердили люди в зеленых халатах, и Влада плакала. – Вы должны понять, что при внутрижелудочковом кровоизлиянии четвертой степени выживает не больше сорока процентов детей, – спокойные лица, беспристрастные цифры и боль в тусклых материнских глазах.

Эмме повезло больше, чем сестричке – у Алисы кроме одного полушария пострадал мозжечок. Что приготовила судьба для «счастливых» девочек? Инвалидность? Пожизненный уход? Неспособность выполнять любую трудовую деятельности? Для карьеристки Влады это могло стать трагедий, но не сегодня. Единственное, чего хотела девушка, чтобы ее малышки жили. Как будет дальше – уже неважно. Будет по-другому. Не так, как она себе придумала.