Вадим поднимается к себе. Вот и устроила сюрприз, молодец, так держать! Теперь сама ешь свои несчастные оладушки! Лбом облокачиваюсь о дверцу верхнего шкафчика и выдыхаю, мысленно повторяя про себя: «Мы давно не виделись. Мы повзрослели. Это нормально, что теперь у нас много разных интересов и совершенно разная жизнь. Но это ничего. Я с самого начала знала, что будет непросто. Но ведь для этого я и приехала, и я сделаю все, чтобы вернуть себе лучшего друга…»

Вадим наверху, судя по звукам, принимает душ. Я сижу, подобрав под себя ноги, на кресле с тарелкой в руках и жую оладушки, которые сама же приготовила. Не то чтобы я планировала свой приезд именно так, но сама виновата, надо было засунуть язык куда подальше.

Хлопает входная дверь – значит, домой вернулись родители Вадима, дядя Сережа и тетя Лена. Ставлю тарелку на журнальный столик и иду их встречать.

– Лерочка, как я рада тебя видеть! Это тебе-е-е-е! – женщина крепко обнимает меня и протягивает охапку светло-бежевых ранункулюсов.

– Да вы что, не стоило… – смущенно принимаю цветы. Надо было тоже привезти какие-то подарочки, а то могу ответить только оладушками.

– Бог мой, как пахнет! – с блаженством вдыхает аромат дядя Сережа.

А нет, похоже, что оладушки тоже сойдут.

– Это банановые оладушки, – сообщаю мужчине.

– Мы спасены! – дядя Сережа задирает голову к потолку и театрально поднимает обе руки, за что тетя Лена шутливо шлепает его по вытянутой ладони.

– С Вадимом-то встретились? – спрашивает она.

– Да, он сейчас наверху.

– Поди, очень обрадовался?

– Ага, – нервно киваю в ответ.

Одной рукой держу букет, другой подхватываю парочку продуктовых пакетов, принесенных родителями Вадима, и мы втроем проходим на кухню.

– Так, сейчас достану вазу, – положив пакеты на стол, сразу начинает суетиться тетя Лена. – Лерочка, мы так рады, что ты теперь будешь жить с нами.

– Ты даже не представляешь насколько, – добавляет дядя Сережа, держа в руках тарелку с оладьями.

– Ой, молчи, – отмахивается от мужа тетя Лена. – Лер, ты сама-то кушала? А то с дороги, уставшая и голодная, поди. М-м? Ты что хочешь? Можно макароны по-флотски, можно картошку запечь.

– Никакой картошки! – раздается голос Вадима с лестницы. – Я уже заказал еду.

А это он здорово придумал. Не хватало еще травануться в первый же день.

Через пятнадцать минут в дверь звонит курьер. Через двадцать мы сидим за столом на небольшой уютной террасе и раскладываем привезенную еду по тарелкам.

– Кому салат? – спрашивает дядя Сережа.

– Мне, – и протягиваю свою тарелку. – Мясо божественное!

– Держи, – он передает миску с салатом в мои руки. – Ну, Лер, что нового у тебя?

– Да, рассказывай, – подключается тетя Лена, – нам все очень интересно.

– Даже не знаю, с чего начать, – пожимаю плечами и кладу ложку салата в тарелку. – Вот в институт поступила.

– Да, это мы знаем. Ты и не представляешь, как тобой гордимся. Но, если честно, мы в тебе даже не сомневались. Кстати! Тебе же, наверное, много чего для учебы купить надо? Ну там краски всякие, холсты, кисти… Что там вам, художникам, еще нужно? Тебя бы в торговый центр свозить до начала учебы, там большой магазин для творчества есть, – предлагает женщина.

– О, за это не переживайте, – успокаиваю ее. – Я уже давно все заказала, завтра должны привезти прямо сюда. Но по магазинам я тоже не против пройтись.

– Ну хорошо, – соглашается тетя Лена. – А выпускной как прошел? Ритка присылала фотки, такое платье у тебя красивое было.

– Спасибо, – улыбаюсь женщине. – Выпускной понравился, было весело.

– В море купались? – спрашивает дядя Сережа.

– А как же! На рассвете прямо в платьях, все в лучших традициях.

– Эх, молодость, – мечтательно вздыхает тетя Лена. – А Мишка твой как? Слышали, предложение тебе сделал.

– Да, тоже на берегу.

– Ой, как романти-и-ично. И что думаешь? Когда на свадьбу пригласите? Мне же еще платье надо найти!

– Ой, теть Лен, рано еще об этом думать, сейчас бы с институтом разобраться для начала. А там уже посмотрим. Но не раньше, чем через год.

А желательно через два-три. С Вадимом отношения налажу, и там уже можно будет и на очно-заочное на третьем курсе перейти.

– Это ты правильно говоришь. А где играть будете? В Сочи у себя?

Звук неожиданно разбившегося стекла не дает мне ответить. Оборачиваюсь на источник звука и вижу под ногами Вадима осколки, а следом и его окровавленную ногу.

– Сила небесная, это ж как же так? – вскакивает тетя Лена.

– Где у вас аптечка? – тоже стремительно встаю из-за стола. – Не шевелись, – приказываю парню, – там под тобой куча осколков.

– В коридоре, в шкафу, в нижнем ящике, – отвечает тетя Лена.

– Не надо, сам разберусь, – ворчит Вадим.

Но я уже на полпути в коридор. Достаю аптечку и возвращаюсь на улицу.

– Не тряси ногой, а то сейчас все кровью испачкаешь! Так-с, где там у вас перекись? – бубню себе под нос. – О, хлоргексидин! Тоже пойдет!

Сажусь на корточки возле Вадима и осторожно касаюсь его ноги, чтобы поставить ее поудобнее. Он снова дергается.

– Ты можешь не шевелиться? – произношу немного сердито и, вскинув вверх голову, встречаюсь с ним взглядом. Он смотрит на меня побитым зайцем, а затем резко встает и, кинув: «Я же сказал, сам разберусь. Все в порядке», – уходит в дом.

– Что это с ним сегодня? – спрашиваю у тети Лены и дяди Сережи.

– Да кто ж его знает, – пожимает плечами мужчина. – Может, на стройке какие-то проблемы опять.

– На стройке?

– Так ты не знаешь?

– О чем?

– Вадим землю купил, сейчас вовсю стройка идет. Думаю, месяцок-другой, и упорхнет птенец из гнезда.

Месяцок-другой… Вот это новость. И почему-то вместе с гордостью за друга испытываю разочарование. Я не хочу, чтобы он переезжал. Приехав сюда с одной-единственной целью, я даже не предполагала такое развитие событий. Искренне верила, что, живя под одной крышей, нам удастся наверстать упущенные годы. А похоже, я и правда забыла, что мы уже не подростки, кидающие в котов мандариновые корки.

Может, в какой-то момент мы просто стали слишком разными? В конце концов, когда он впервые начал ездить по клубам, я еще тайком подливала в сок родительский алкоголь и коллекционировала плакаты с кей-поп-исполнителями.

После ужина мы быстро убираем осколки и расходимся по комнатам. Сегодня был радостный, но невероятно тяжелый и эмоциональный день. Глаза от усталости слипаются сами, но стоит их закрыть, как мысли нескончаемым потоком снова и снова начинают заполнять собой пространство. Это моя вечная проблема. Все навалилось как-то сразу: новый дом, странное поведение Вадима, новость о его скором переезде. В сотый раз встаю с кровати, дохожу до двери, заламывая руки, и возвращаюсь назад. Нет, это уже перебор! Сколько можно?

Наши с Вадимом комнаты и ванная на втором этаже, спальня его родителей – на первом. Осторожно открываю дверь, чтобы сильно не шуметь и не потревожить тетю Лену и дядю Сережу. Топаю босыми ногами по дорогущему паркету и дохожу до заветной двери.

– Вадим? Спишь? – шепчу и мысленно прибиваю сама себя за тупые вопросы во втором часу ночи.

– Мартышка? – Удивленный шепот.

Странно, что он не спит.

– Можно я побуду с тобой? Не спится.

– Не думаю, что это хорошая идея, – после недолгой паузы отвечает парень.

– Пожалуйста, я буквально схожу с ума, – и в попытке разрядить обстановку добавляю: – Обещаю, приставать не буду.

Тяжелый вздох сменяется тишиной, а потом сомневающимся:

– Иди уже сюда.

Радостная, тут же залезаю с ногами на кровать. Гусеницей кутаюсь в плед и ложусь рядом, положив голову на плечо Вадиму. На потолке тускло горят наклейки-звездочки. Мы налепили их, когда были совсем детьми. Странно, что он так и не убрал их.