Дзен и дао имели в европейской истории свои гносеологические эквиваленты. Вспомним софиста Горгия: сущее не существует; если бы оно существовало, оно было бы непознаваемо; если бы оно было познаваемо, оно было бы невыразимо, невоспринимаемо и т. д. Или говоря технологическим языком нашего века, мозг человека не является инструментом, предназначенным для ответа на трансцендентные вопросы, для этой цели человеку дан другой «механизм». Гнозис чужд дзену, пожалуй, больше, чем дао, или одинаково чужд обоим.

Что же касается христианства, то в нем существует вполне определенное понятие истинного и лжеименного гнозиса, и генонизм с его эзотерическим универсализмом, безусловно, подпадает под вторую категорию.

Русские 50-е годы шли под знаком открытий, 60-е – под знаком наращивания, 70-е уже оглядываются на свою историю. Мистический нигилизм, традиционалистский эзотеризм, религия со всем богатством её путей и предания – иное конкретное выражение того же размежевания. Существующие формы духовного становления могут отпугивать только тех, кто хочет не знать, и таких много. Удобнее рассуждать в проверенных понятиях: «позитивизм, экзистенциализм, нео-кантианство». Труднее – творчество. Труднее – духовные усилия или хотя бы респект к усилиям другого там, где нет своих. Иначе даже экзистенциализм станет для нас недостижимой вершиной, и нам останется почтительно твердить, что «земля обращается вокруг солнца в 365…»

«В Поднебесной самые слабые побеждают самых сильных» (Дао Дэ Цзин), совесть сильнее наглости, а искренность – лжи, чудо является законом нашего существования, а Богопознание – смыслом его. В наше время размытых ориентиров путь к традиции еще более усложнен, чем во времена религиозно-философских собраний. Духовная истина не гарантирована традицией, она плод работы, которая всегда велась втайне. Она-то и может быть нашей единственной опорой, и нравственность – ступенька к гнозису.

Журнал «Гнозис» № 1,

Нью-Йорк, США, 1978 г.

Анализируя круг идей, характеризующих современную духовную ситуацию России, исследователи вовсе не останавливаются на идеях спиритуалистических. Понятно невнимание к этой теме со стороны советской общественной науки, на Западе же историка идей смущает, по-видимому, исключительная трудность и полная неизученность этого вопроса. В результате современный спиритуалистический опыт России по сей день оказывается неизвестным.

История русского спиритуализма – интересного, самостоятельного явления, связанного с богомильством (X–XI вв.), «заволжскими старцами» (XV в), с «ересью жидовствующих» (вторая половина XV и начало XVI в.), с масонами и розенкрейцерами (XVIII в.), а также с теософией Елены Петровны Блаватской, с «третьим заветом» Анны Шмидт и идеями Константина Циолковского, Николая Федорова, Николая Рериха, Петра Успенского, Даниила Андреева и других, внешне прервалась в 20-е годы нашего столетия, хотя в отдельных индивидуумах традиция законсервировалась и сохранялась.

15–20 лет назад в России возникла новая волна интереса к спиритуалистическим идеям. Характерным для этого движения являются интерес к игровым религиям и мистическим традициям, разработка новых космологических мифов, опыты духовного синтеза.

Возможно, что некоторым из названных явлений можно найти аналогии на Западе. Однако, современные российские условия – духовный голод атеистической страны, ограниченность форм внешнего выхода спиритуалистических интересов и прочее, приводит в ряде случаев к большой сосредоточенности, напряженности внутренних поисков, к тому, что я не побоялся бы назвать непрерывной творческой ситуацией. Результатом является создание нового психологического пространства.

Люди религиозной и спиритуалистической ориентации, а также связанные с этими идеями художники, писатели, поэты образуют сегодня странный замкнутый мир внутри России – своеобразное подполье без идеологии, программ, собраний, политических лозунгов.

Для Запада картина современной России до сих пор определяется в основном политически и идеологически активными группами и индивидуумами. Существенным для этой среды является то, что она ориентирована не на политику, а на спиритуализм, искусство, религию, духовные традиции прошлого.

Зарождение новой спиритуалистической волны относится к концу 50-х годов. В первоначальном виде это было недифференцированное брожение, где перемешаны были и политика, и мистика, и религия. Многие поплатились за это политическими лагерями Мордовии, Сибири и вернулись с убеждением, что сложный узел экзистенциальных проблем нельзя решать в категориях политических. Уже в это время начинала звучать основная интенция спиритуалистического мироотношения – обращенность вовнутрь, к субъективному опыту и соответственно – к мировым религиям и мистике.

Середина 60-х годов – это время напряженного внутреннего поиска и интенсивного общения, время расцвета кружков и групп, работающих в различных традициях. Здесь можно назвать последователей учения П. Успенского и Г. Гурджиева, затем Р. Штейнера, тантризма, суфизма и других. Живым и интересным делало эти поиски стремление понять и объяснить окружающее в свете различных спиритуалистических идей. Синтез получался сочным и ярким – и отсюда ряд имен уже известных на Западе художников, писателей, поэтов, и много еще неизвестных писателей, философов, учителей жизни, мудрых чудаков и юродивых, всегда составлявших неизбежный колорит русской жизни.

Внешне затаенную, но внутренне яркую картину представляют собой сегодня спиритуалистические круги в России. Невероятные метафизические построения оказываются в непосредственной близости от реалий советской действительности. Детально разработанная система Р. Штейнера уживается рядом с иронически-многозначительными космологическими фрагментами Г. Гурджиева. Нервная теософская публицистика Е. П. Блаватской и Н. К. Рериха, средневековая алхимия, космизм Н. Фёдорова и К. Циолковского, «третий завет» А. Шмидт, – всякий источник находит себе адептов и талантливых интерпретаторов. Есть последователи и у американца Э. Кейси и у француза Р. Генона. Мне думается, что Р. Генон привлекает намеками на некий «эзотеризм в эзотеризме», «реку рек», от которой будто бы все его знания. Между прочим, в 20-х годах он резко критиковал некоторые высказывания Е. П. Блаватской, – видимо он нападал на то, что считал «внешним эзотеризмом». Есть последователи и у космополита Дж. Кришнамурти. Некоторые скрывают свои корни, другие в карьер начинают рассказывать о встречах со Спасителями, с тибетскими святыми, с инопланетянами. Есть создатели новых религий, например, солипсистской религии «Я», рассматривающей все объективные религии (христианство, иудаизм и др.) как проекции этой религии «Я» на плоскость трех измерений. В солипсистской религии богом становится «Я», весь же остальной мир и остальные традиционные боги, в том числе иудо-христианский Бог, оказываются низшими, вторичными, тенью «Я». Последователей у этой религии немного.

Есть группы, работающие над созданием нового современного языка Традиции, убеждённые, что язык Святых книг, написанных десятки веков тому назад, устарел. Наконец, группы, вовсе недоступные для любознательных, подготавливающие Спасителей для России и для всего мира. О новом языке Традиции и подготовке спасителей сейчас трудно говорить. Мой рассказ «Девасур») лишь отдаленно воссоздает психическую атмосферу этих кругов. Не берусь судить их.

Теперь в России есть множество оккультных лекарей, лечащих гипнозом, наложением рук, внушением непосредственным и на расстоянии. Есть астрологи, хироманты, графологи, предсказатели, кладоискатели.

Несколько лет тому назад в Москву приезжали индусские махатмы вместе с юным Гуру Махараджи. Фактически это одно из западных движений, большого интереса оно не представляет. 3–4 года тому назад оно было модным в Европе и Америке. Шестилетним мальчиком Махараджи был объявлен полубогом (это произошло лет 8–9 тому назад). Ашрамы его почитателей существуют во многих странах, – я лично встретил их в Италии, в Риме, по пути в США. Песни о Махараджи поются на манер американских «роковых» групп под гитару, на фотографиях и в фильме о нем – это пухлый 14-ти летний мальчик индус, шаловливый и беззаботный. Последние два-три года, насколько мне известно, движение это пошло на убыль после провала его предсказаний о конце света два года тому назад. Новая религия создавалась достаточно искусно: у них были и массовые ритуалы, и «внутренний круг» для преданных и продвинутых. Этнический колорит индусский, но претензии универсальные. Об этом движении есть в продаже литература на английском языке; меня оно больше не интересует. В данном случае меня больше занимает отзывчивость России, – это важно.