Атмосфера между ними немного разрядилась, и теперь дышать стало гораздо проще. Нет того давящего напряжения, которое буквально искрилось ранее. Они начинают медленно двигаться: Кристофер находит длинную толстую палку, опираясь на нее. Сидеть на месте им нельзя. Неизвестно, когда на их след снова выйдут.

Молчание слишком напрягает Кристофера, и он аккуратно завязывает разговор. Сначала он совсем не клеится, но потом они начинают тихо говорить ни о чем. Почти шепотом, как будто думают, что, если будут говорить громче, их тут же найдут. Они не говорят ни о чем конкретном, слишком страшно делиться чем-то личном.

– Так куда мы в итоге идем?

Джейсон чуть оборачивается на спутника, выдерживая недолгую паузу, и все же решает ответить:

– В город зверолюдей. Я услышал про него от другого раба. Он сказал мне, где его можно найти. Город скрыт, так что там я буду в безопасности.

Кристофер серьезно кивает. Город, в котором можно быть в безопасности. Звучит как неисполнимая мечта, утопия, которой не существует на самом деле, но рассеивать сомнения того, кто так жаждет безопасности и свободы, было бы крайне жестоко. Кристофер молчит. Ему хотелось бы иметь что-то такое, во что можно так отчаянно верить. Нельзя сказать, что Крис не завидует.

В подобном настроении они преодолевают немалое расстояние, ни разу не остановившись передохнуть. Коуэлл лишь иногда подхватывает Олдриджа на руки, когда замечает, что тот принимается хромать намного чаще и шагать медленнее.

Найти подходящее для ночлега место непросто, но поваленное дерево недалеко так удобно расположилось, что Кристофер уже начал представлять, как сядет на него, а не на землю. Кажется, его представления о комфорте изменились всего за несколько дней.

Наконец они могут развести костер. Джейсон взмахивает рукой, подзывая к себе Криса.

– Могу поспорить, такой избалованный жизнью человек, как ты, даже огонь разводить не умеет.

Кристофер фыркает, закатывая глаза, но не спорит, потому что это бессмысленно: он действительно не умеет. Коуэлл складывает палочки домиком и достает зажигалку, спокойным голосом объясняя, как проще всего развести костер. Крис сидит на корточках, опершись локтем о колено и уложив подбородок на ладонь. Вряд ли ему когда-нибудь пригодится эта информация, но он все равно слушает. Сам не знает, зачем.

Крис снова смотрит на огонь и даже не слышит, что его окликают. Кажется, реагирует он лишь с третьего или пятого раза. Джейсон впервые называет его по имени. Кристофер оборачивается, и тот протягивает ему кусочек зайчатины, который остался с прошлого ужина.

Крис садится рядом на бревно и закидывает мясо в рот. Заходящее солнце красиво окрашивает горизонт в алые и оранжевые цвета. Это ощущалось даже комфортно несмотря на то, что было холодно, и нога болела. Какое-то странное спокойствие наполняет душу, и Крис прикрывает глаза. Только сейчас он осознает, как сильно устал и, как ему хочется спать.

Он медленно достает таблетки, сонно моргает, чувствует на себе любопытный взгляд Джейсона.

– От чего они?

Крис ждал этого вопроса, просто не так скоро. Коуэлл оказался любопытней, чем он предполагал.

– Витамины, – бросает он коротко, всем своим видом демонстрируя, что разговор окончен. В глазах Джейсона легко можно заметить насмешку. Волк не верит ему. У него словно совсем нет сомнений, что слова Криса – ложь. Это вызывает лишь раздражение, которое Крис и не думает сдерживать.

Он слезает с бревна и ложится на землю, накрываясь пиджаком сверху.

– Я спать, а ты как знаешь, умник.

Кристофер закрывает глаза, явственно осознавая, что никакие камешки, впивающиеся в спину, не помешают ему провалиться в сон.

Красный ворс под ногами мягкий и приятный. Кристофер смотрит на голые ступни, чуть склоняя голову. Гостиная, где постелен этот ковер, большая и светлая. Вокруг – теплые древесные оттенки, разбавленные золотыми элементами. Они добавляют той самой сдержанной роскоши в обстановку.

В камине горит огонь, его дым уходит в трубу, оставляя после себя немыслимый слой копоти на кирпичной кладе: убирать придется слугам. Царит тишина, которую нарушает только ритмичный ход часов.

Крис делает шаг к камину. Все вокруг кажется таким безмятежным и спокойным, но эта иллюзия быстро разрушается, словно разбитое камнем стекло, осыпается осколками на красный мягкий ковер. Дверь скрипит, и Крису совсем не хочется оборачиваться, чтобы посмотреть, кто вошел. Его желание не имеет значения: он должен, и у него нет никакого иного выхода.

Развернувшись, он встречается взглядом с зелеными глазами, так похожими на его собственные. На мгновение кажется, что он смотрит в зеркало, но эти глаза, конечно, не принадлежат ему. Седые аккуратно уложенные волосы пострижены коротко, подчеркивая острые скулы и плотно сжатую линию губ. Его лицо обманчиво бесстрастно и спокойно. Позади виднеется фигура женщины, которая смотрит чуть насмешливо и самодовольно.

Кристофер опускает голову и вновь начинает рассматривать ковер и свои босые ноги. По его телу пробегает дрожь: теперь тиканье часов кажется угрожающим, оно словно отмеривает отведенное ему время.

– Кристофер.

Крис вздрагивает и лишь сильнее вжимает голову в плечи.

– Да, отец?

– Что непонятного было в том, что я сказал, когда просил не опаздывать на ужин? Ты хоть что-то можешь сделать правильно, в срок?

Сердце бьется бешено, и все, что получается произнести – это сбивчивые мольбы о прощении. Его подбородок сжимают чужие пальцы, до боли, до синяков, поднимают его голову вверх: зеленые глаза встречаются с другими такими же. Но насколько бы похожими они ни были, у них нет ничего общего: страх и обреченность в одних, злость и раздражение в других.

– Ты настоящее ничтожество. Кэрол.

Женщина словно хищница обходит Криса со спины, наклоняется, чтобы прошептать на ухо самодовольно:

– А я предупреждала тебя – без опозданий.

Она исчезает так же, как и появилась. Крису не надо смотреть назад, чтобы узнать, где именно она сейчас находится.

– Кристофер! Кристофер! Кристо…фер! Крис! Эй, Крис!

Он чувствует, как его трясет, распахивает глаза, тяжело дышит и испуганно смотрит в чужое лицо. Карие глаза смотрят на него с беспокойством – не зеленые.

– Дыши!

Только сейчас Кристофер замечает, что не дышит: он втягивает лесной воздух настолько резко, что начинает кашлять. Все его тело горит, пот стекает по лицу. Кошмар. Всего лишь кошмар. Его дыхание постепенно приходит в норму, но Джейсон все еще сжимает его плечи до боли, и Крис слегка ведет ими, чтобы тот отпустил. Коуэлл отдергивает руки мгновенно.

– Ты метался, я подумал у тебя кошмар.

Крис кивает, безмолвно подтверждая предположение, смотрит в небо, разглядывая темно-голубые просветы, которые можно разглядеть за кроной деревьев. Рассвет только занимался.

– Что тебе снилось?

Кристофер вздрагивает и разгневанно смотрит на Джейсона.

– Не твое собачье дело, – Кристофер произносит эту фразу почти по слогам. Кажется, он вот-вот зарычит, совсем как еще недавно рычал Джейсон, – Не лезь не в свое дело. Я же не спрашиваю, что за уродство на твоей спине.

Джейсон тяжело вздыхает, закатывая глаза, и это заставляет Кристофера взвиться еще сильнее: он уже собирается сказать какую-нибудь гадость, но волк ловит его взгляд, и слова застревают в горле, отказываясь срываться с губ.

– Я был рабом в борделе. Меня купили, когда мне было тринадцать лет, а на спине – следы моего обучения. Те, что постарше – из детства, те, что посвежее получены совсем недавно, потому что воспитать меня так и не вышло.

Джейсон самодовольно хмыкает и поворачивается к Кристоферу, который оказывается абсолютно шокирован таким неожиданным признанием. Коуэлл говорит об этом так, будто не его насиловали каждый день с тринадцати лет, словно не он был игрушкой в руках других людей. И хотя Крис никогда не считал зверолюдей равными себе и людям, он никогда не отрицал, что они живые существа. Конечно, их необходимо воспитывать, но, когда кто-то творит подобное с животными, – его сажают в тюрьму. Так почему же в случае со зверолюдьми такие вещи считаются нормальными?