– Доброе утро! – услышала Миранда голос одного из слуг, пробегающего по лестнице.

– Здравствуйте, Жак, – произнесла она, тут же обратившись к нему с вопросом. – Скажите, вы не знаете, кому может принадлежать этот блокнот?

Жак подошел к девушке.

– Позвольте, – проговорил он, беря из рук Миранды книжку. – О, какие картиночки! – вымолвил слуга, перевернув пару страниц. – Что ж, смею предположить: это вещица господина художника.

– Какого художника?

– Ну как же? – всплеснул руками Жак. – Разве вы не слышали, что Его Высочество Франца уже как неделю рисует какой-то мастер из Голенштейна.

– Эдгар? – уточняюще спросила она.

– Да, именно так, господин Эдгар. Видите ли, ему выделили новую мастерскую, побольше прежней, и сейчас в нее переносят весь его инвентарь. Вполне возможно, этот альбомец просто-напросто обронили. Надо бы, пожалуй, отнести его художнику.

Узнав, где теперь находится мастерская Эдгара, Миранда направилась туда. В точности исполнив маршрут, составленный ей Жаком, девушка оказалась напротив комнаты. Дверь была приоткрыта, а вернее почти распахнута. Миранда вошла. Уже с первого взгляда можно было понять, кому отведено это помещение, несмотря на то, что по большей части все вещи до сих пор были упрятаны в большие корзины. Жилище художника выдавал, прежде всего, стоящий посреди комнаты мольберт с натянутым на подрамник большим холстом, на котором была изображена стоящая у стены девушка.

«Если никто не придет сюда в течение двух минут, я просто оставлю блокнот на столе и уйду», – подумала Миранда. Однако тут за дверью послышался шум, и в комнату ввалился мужчина, груженный тремя сколоченными из досок ящиками. Ему на вид было уже явно больше тридцати лет. Освободившись от поклажи, он выпрямился, оказавшись очень высокого роста. Будучи худым, его фигура казалась еще более вытянутой. Глаза были каре-зеленого цвета, над которыми немного на разном уровне находились темные брови. Длинный и узкий, с небольшой горбинкой, нос. Подбородок был чуть раздвоен маленькой ямочкой на нем.

– Что вы здесь делаете? Кто вас впустил? – возмущенно проговорил мужчина, с удивлением уставившись на девушку.

– Дверь была открыта, – начала Миранда, потом, вспомнив про тетрадь с рисунками, протянула ее художнику, – она ваша?

– Да, – быстро сказал Эдгар, схватив альбом руками, – должно быть, она выпала из какого-нибудь ящика… Благодарю, что вернули.

Говоря все это, художник тщательно просматривал страницы. В этот момент он походил на богача, который, отыскав потерянный кошель, проверяет его на сохранность всех монет. Потом, видимо, убедившись, что все его рисунки на месте, он положил блокнот на стол. Затем еще раз взглянул на девушку, возможно, с намерением поблагодарить ее во второй раз, однако вместо этого он неожиданно будто впился в нее глазами. От его взгляда Миранде стало не по себе, она сделала несколько шагов к выходу, торопливо проговорив:

– Очень рада, что смогла вам помочь. Доброго вам дня, – сказав это, она развернулась, с целью поскорее скрыться, но мужчина резко схватил ее за запястье и развернул к себе.

– Что вы делаете? Пустите, – с неким испугом произнесла девушка, выдернув руку.

– Постойте. Мне… мне нужно ваше лицо.

Миранда с недоумением взглянула на него. Эдгар бросился к стоящему мольберту.

– К окну… встаньте к окну, – произнес он, доставая из футляра кисти, – да так, немного поверните голову… Да, отлично… теперь не двигайтесь.

Девушка прежде никогда не встречала настоящего художника, и сейчас его поведение казалось ей несколько странным, однако Миранда не увидела в нем ничего опасного и потому, не возражая, приняла позу, которую он ей сказал.

– Я закончил, – торжественно произнес Эдгар, отойдя от полотна на несколько метров и с довольным видом созерцая свое творение.

Миранда, поняв эту фразу как знак, что ей уже можно покинуть место у окна, подошла к мужчине, тоже взглянув на его работу.

– Я Эдгар Делнар… Придворный художник Его Высочества Франца, – посчитал нужным представиться он. – Простите за весь цирк, который я перед вами устроил. – Мужчина негромко засмеялся, видимо, представив себя со стороны. – Но ваш образ, ваше лицо идеально подошли к ней, – он кивнул на женщину с картины. – Мне нужно было закончить ее еще вчера, а я все никак не мог сделать лица… – он перевел взгляд на девушку. – Вы ведь Миранда, если не ошибаюсь.

– Откуда вы меня знаете?

– Про вас много говорят во дворце. Рад знакомству.

Миранда хотела было спросить, что же такого о ней говорят, но не стала; она внимательно смотрела на законченный холст, на темный угол комнаты, на девушку, прижавшуюся к холодной стене и запрокинувшую голову, на слабые солнечные лучи, проникавшие сквозь небольшое решетчатое оконце и падавшие на ее лицо.

– И кто эта девушка? – спросила Миранда, ощущая, словно бы на себе этот жуткий полумрак картины.

– Луиза Винчестер, я думаю, вы знаете о ней.

Миранда и в самом деле знала. Вообще сложно было найти человека, который бы никогда не слышал об ее трагичной судьбе. Луиза была последней принцессой Нерендела, его последней и единственной наследницей, после того как заговорщиками были убиты ее родители. Когда в королевстве свершился переворот, Луизе было всего семнадцать. Оставшиеся два года своей жизни она провела под стражей, в месте, где отбывали свое наказание настоящие преступники и убийцы. В девятнадцать лет Луиза умерла. Как считают многие: ее отравили или же она сама, дойдя до последней меры отчаяния, нашла способ покончить с собой.

Миранда не без внутреннего содрогания смотрела теперь на лицо с картины, в котором улавливала собственные черты. Какой-то скрытый ужас наполнял ее душу.

– Почему вы решили, что я похожа на нее? – с трудом проговорила девушка.

Эдгар выполнил какой-то неопределенный жест:

– Мне так показалось. Знаете, я много читал о Луизе, то, что писали о ней ее современники. Тот образ, который описывали они, я увидел сегодня в вас. – Художник бросил на Миранду пристальный взгляд, – однако, если вас пугает это, я переделаю ей лицо. В конце концов, я ведь даже не спросил вашего разрешения.

– Нет, не надо.

– Замечательно! Так как сейчас картина и вправду мне очень нравится, – проговорил мужчина, тут взгляд его упал на стоящие у порога ящики, – Я не перенес еще сюда все свои вещи, мне требуется идти.

– Да, конечно, – согласилась девушка, тоже направившись к выходу.

– Ах, да. Миранда, когда я обустрою свою новую мастерскую, то непременно можете заглянуть ко мне, – сказал Эдгар на прощание девушке.

Те несколько дней, в отсутствие герцога Баррингтона, в целом мало чем отличались от других. Дерек выполнял свои повседневные обязанности, Миранда снова посвящала себя книгам. Разве что не было редких ворчаний Вильяма, традиционных партий в шахматы и еще некоторых вещей, неразрывно связанных с его светлостью.

За последние четыре дня погода резко ухудшилась. На утро пятого на черную от дождей землю упали первые хлопья белого снега. Едва коснувшись мощеных дорог, они таяли, смешиваясь с грязью. Но те, которые, не достигнув земли, ровным слоем ложились на покатые крыши зданий, подобно алмазным россыпям, переливались в лучах солнца. Этим же утром во дворец вернулся и герцог Баррингтон. По выражению его лица трудно было определить: разрешила ли что-нибудь его поездка или нет. Сам Вильям сказал об этом принцу всего пару слов, не разъяснив ничего толком.

– Сейчас это не то, о чем мне следует думать. У нас ведь есть и более важные дела, – ровным тоном заявил Баррингтон.

В любом случае сейчас герцог вновь выглядел собранным, способным со всем старанием и вниманием погрузиться в политику и дела государства.

Франц Люрент стоял, слегка облокотившись на спинку своего кресла.

– Очень хорошо, что вы пришли, Дерек, – промолвил он, когда принц оказался в его кабинете.