Отталкиваю от себя эту мысль.

Меня отводят в отдельный зал, поменьше. Это женская пловина. Здесь я должна провести часть праздника.

Женщины из его рода покрывают голову несколькими плотными платками. Начинается бесконечная вереница подниманий, этих самых шалей, чтобы рассмотреть молодую невесту Шейхсаидова…

***

Когда в легких начинает жечь от усталости, а голова идет кругом, я, наконец, слышу, как в нашем зале становится многолюднее и громче. Слышу мужские голоса. Музыка начинает играть на несколько тактов быстрее. Ощущаю прикосновение к своему рукаву, дергаюсь.

Это Марат. Он берет меня за руку и молча выводит в большой зал, где все это время и проходило главное торжество.

Я знаю, что сейчас будет…

Меня ставят по центру. Чувствую, как по немногим оголенным участкам кожи гуляет легкое дуновение ветерка от плавных движений танцоров вокруг.

Обряд, который будет сейчас происходить, всегда казался мне до невозможности красивым. Танец снятия покрывал.

Вот только сейчас меня незримо сопровождает стыд. Вот-вот- и мое лицо будет открыто, заставив посмотреть в глаза всем этим людям, считающим меня уже опозоренной…

Музыка становится мелодичнее, протяжнее и плавнее. Чувствую взмах над своей головой. Одно покрывало скинуто. Второй, третьей…

Когда на лице остается только вуаль, я поднимаю глаза и вижу Марата.

Он смотрит так, что любая бы, позавидовала. Его трепет, волнение, восторг на минутку передаются и мне.

Даже кажется, что все хорошо… Что все правильно…

Теперь он ко мне подходит. Теперь эти черные горячие глаза близко-близко.

Не выдерживаю и перевожу взгляд в пол. Ресницы трепещут.

Звучат первые аккорды знакомой музыки.

Танец жениха и невесты.

Марат очень красиво танцует. Как-то у нас был общепоселковый праздник, помню, что взгляд не могла отвести от его мужественной грации. Я тоже обожала танцевать и вечно представляла, как красиво мы будем смотреться.

На секунду есть порыв поддаться и исполнить давно забытую мечту из прошлого- мы танцуем вдвоем.

Но потом мои уши, словно бы предательски настроенные на то, чтобы даже в этом гомоне вычленить нехорошее, отчетливо слышат долетающий до меня разговор двух парней. Совсем молодые, они явно приглашенные со стороны, может быть, чьи-то подросшие дети из числа поселковых. Кавказские свадьбы ведь очень многолюдны, здесь можно встретить полгорода.

–Смотри, в фате, словно целка,-слышу я фразку одного,– как будто он не жарил ее всю ночь накануне…

– Может и не жарил,– вторит первому второй,– видел его ростовскую цыпу? На хера вообще нужна целка-жена, когда под боком есть такая вкусняшка… Наверняка еще и умелая… Будь у меня такая, точно бы не женился, даже если бы родители заставили…

Марат делает шаг ко мне, красной и готовой сейчас провалиться под землю, взмахивает руками, ожидая от меня парных действий, но я…

Я словно бы парализована.

Танцевать сейчас- это как раздеться до гола и встать перед ними всеми на всеобщее обозрение.

Они все меня презирают.

Я ничего не сделала, это меня украли, но презирают меня.

–Фатя,– слышу требовательно- предупреждающий голос Марата.

Поднимаю на него полный протеста взгляд. В нем невольно собираются слезы.

Мне больно, дико больно.

Это все он. Он украл меня. Опозорил. Выставил унижаться прилюдно, словно бы куклу, чтобы уязвить моего отца.

Все только и сплетничают о его постоянной женщине на стороне, а я…

Я должна с ним теперь танцевать.

–Нет, Марат,– говорю ему жестко и довольно громко. Возможно, несмотря на грохот музыки, нас слышат посторонние,– я не буду с тобой танцевать…

Его взгляд темнеет, а челюсти сжимаются…

Глава 12

Путь обратно в дом как в тумане. Пульс отбивает по всему телу. ОТ волнения меня мутит.

Он напряжен.

За рулем.

Грубо послал водителя и сел сам, ведет резко.

Да, я взбесила его своим демонстративным протестом, но глубоко внутри чувствую из-за него какое-то скрытое, почти мазохистское удовольствие. Пусть не думают, что я просто овца, готовая все стерпеть. Пусть не строят за спиной своих грязных предположений, что я дико рада оказаться в этой бесчестной ситуации…

На пороге нас встречает горничная. Я уже знаю, что мать Марата живет в другом доме, а этот он построил специально для своей семьи. В голове вдруг резко появляется другой вопрос- а та женщина с ребенком? У нее тоже дом? Она тоже часть его семьи?

От этой мысли становится гадко и противно.

Я не жду его, а может он специально дает мне фору, мешкаясь у входа.

Решительно иду обратно в свою камеру на второй этаж- ту самую злосчастную спальню, куда меня привезли после похищения.

Секунда, вторая, другая. Стою у окна, сильно сжимая края подоконника. За окном вечереет. Свадьбы здесь начинаются рано, а молодые уезжают еще до того, как стемнеет, оставляя народ веселиться…

Слышу, как позади хлопает дверь. Вздрагиваю. Дышу глубоко-глубоко…

Сегодня все случится… Он сделает меня женщиной… Обнимаю себя обручем собственных рук так сильно, что жемчуг на корсете больно впивается во внутреннюю поверхность запястий.

Спустя пару мгновений горячие большие ладони Марата накрывают мои плечи. Его дыхание тяжелое и рваное.

Он разворачивает меня и смотрит в глаза через дымку белоснежной вуали, которой все еще покрыта моя голова.

Поддевает ее края и одним движением откидывает…

–Знаешь, сколько лет я мечтал о том, что вот так в нашу первую брачную ночь откину с твоего лица фату?– голос хриплый. Его пальцы жадно чертят по моим скулам, растирают пухлые губы, которые я искусала почти в кровь от доброй порции унижения, испытанного на этом постановочном торжестве…

Мне бы хотелось разделить с ним трепет и радость, но… на душе поруха…

– Фата –символ чистоты, Марат, а я нечистая… ты успел запятнать мою честь… Для чего этот фарс? Кого из окружающих ты пытаешься обмануть? Вокруг меня теперь одна грязь! Я сама грязная!

Мужчина усмехается, надавливая на нижнюю губу пальцем сильнее, приоткрывая ее и слегка проталкивая кончик пальца внутрь. Господи, в его глазах сейчас такой темный густой порок, что меня начинает трясти…

За кого я вышла замуж? Что познал этот бандит? Кому продал свою душу? Разве я потяну со своим наивным неискушенным нутром?

– Плевать на окружающих. Я делаю это для своего удовольствия, Фатя… Ты здесь для моего удовольствия… Всё со мной,– хрипло выдыхает прямо в губы,– только со мной… ты вся только для меня… Я тебя испортил… И буду портить дальше… Ты теперь моя, и потому научишься давать мне столько удовольствия, сколько я пожелаю, удовлетворять все мои желания, даже самые темные…

От его слов морозит. Меня в буквальном смысле трясет. Что сейчас будет? Неужели он способен на насилие? Неужели все его обещания не спешить разобьются о его похоть?

–Хочешь превратить меня в шлюху? Это месть отцу? Или даже мне месть? Почему, Марат? Почему?!

Он сдирает с мощных плечей пиджак, резко срывает с шеи галстук и ослабляет пару верхних пуговиц белоснежной рубашки, контрастирующей со смуглой шеей. Подходит к бару, наливает себе коньяка в бокал с толстыми стенками, вальяжно заваливается в кресло, закинув нога на ногу…

–Раздевайся…– раздается его хриплый голос.

Глава 13

–Что…– я мямлю нечленораздельно. Внутри всю трясет. Ладони резко потеют…

–Фатя, я сказал тебе раздеться, что непонятного?– повторяет он снова,– ты была строптивой на торжестве. И этот твой финт с танцем… Что ты хотела показать людям? Кому нужны были твои эмоции? Ты ведь явно это сделала назло мне… Хорошо, я понял. Мне не понравилось. А теперь ты узнаешь, что бывает с непослушными женами, когда они дерзят прилюдно своим мужчинам…

Текст предоставлен ООО «Литрес».