Поэтому, где и какие ворота, Белый запомнил хорошо. В его деле всегда стоило помнить, как уйти из города.

А в укреплённой части Старгорода ворот было семь: Водяные, что вели к реке, сразу на мост к Торговым рядам, где обычно проходило больше всего народу и где днём легко получалось затеряться в толпе; Белая башня около Сутулого моста, с которого старгородцы любили скинуть кого-нибудь в реку в виде казни; Княжья башня, у которой обычно почти никто не бывал, стояла на самом краю высокого берега и потому накренилась; Озёрные ворота, что вели к Белому озеру и усадьбе князя Белозерского; Скотьи ворота, через которые выводили на выпас скотину и которые обычно не закрывались даже ночью, что было удобно для работы Воронов; и, наконец, Южная башня, от которой шла дорога на кладбище или на тракт к Златоборску.

Всё это стоило держать в памяти, чтобы, если что, уйти от погони. Но Белый обычно работал осторожно, так, чтобы погони не возникло.

– Нам сюда. – Он свернул в узкий переулок.

Хотьжер, верный пёсик Велги, остановился.

– Нет, сюда. – Он кивнул в сторону широкой улицы, что вела от Озёрных ворот. – Я вырос в Старгороде вообще-то.

– Плохо вырос, – скривился Белый, глядя на Хотьжера снизу вверх.

– Получше некоторых.

Шутки про свой рост Белый слышал не так часто, как про нос. Может, поэтому они злили сильнее. Не привык.

– Хватит, чтобы дотянуться до твоего горла и перерезать его.

Можно было убить Хотьжера прямо сейчас и сказать, что он погиб от рук дозорных на воротах. Но он ещё мог пригодиться.

– Если хочешь всех заранее предупредить, что идёшь, то, конечно, иди там, – кивнул Белый. – Но когда собираешься убить кого-нибудь неожиданно, – процедил он последнее слово, – то нужно действовать осторожно.

– Я не собираюсь нападать как подлец. – Глупое лицо мальчишки вытянулось от возмущения. – Я вызову их на…

– На что? На честный бой? – Белый не сдержал издевательского смешка. – Ты совсем дурак?

– Я благородный человек, а не убийца. Ты… напал на них со спины!

– Твою мать, – пробормотал себе под нос Белый. – Слушай, парень, ты сейчас нам всё дело запорешь. Вряд ли твоя госпожа, – с насмешкой произнёс он, – будет рада, если в городе поднимут тревогу. А её поднимут, если ты предупредишь стражников, что собираешься их убить.

Он ожидал, что Хотьжер теперь топнет ногой, как ребёнок, которому не дали игрушку. Тот и вправду насупился совсем по-детски.

– Я не собираюсь поступать подло…

– Отлично, – хмыкнул Белый. – Тогда не поступай никак. Возвращайся обратно. Без тебя справлюсь.

– Но…

– Правда. – Он поднял руку, останавливая Хотьжера, точно собаку. – Лучше не мешай.

«Взрослые и без тебя справятся».

Хотьжер раздражал буквально всем: манерой речи, верным щенячьим взглядом, которым он смотрел на Велгу, каждым словом. А раздражение в работе могло только помешать. Нужно всегда оставаться хладнокровным. Рассудительным.

Белый напоследок оглянулся на парня и нырнул за угол. Велге придётся щедро отсыпать ему золота за такую работёнку. Он даже не заключил договор на эти убийства. Не то чтобы Во́роны не убивали без договора. Убивали, когда приходилось. Не ради развлечения. Ради собственного спасения.

Но всё же… но всё же…

Деревянная мостовая под ногами звонко стучала, пришлось замедлить шаг. Белый умел ходить почти бесшумно, но это влияло на скорость. Впрочем, пока не зазвенел колокол, время ещё оставалось.

Выглянув из-за угла, Белый пригляделся. Как и у Озёрных ворот, дозорных здесь оказалось двое. Ворота Княжьей башни уже закрыли. Если прибудет князь – пока позовут подмогу, пока разберутся, пока откроют, пройдёт слишком времени. Велга права. Князь не станет тратить время, велит ехать дальше. А дальше разберётся Змай.

– Кто там?

Белый вздрогнул, нырнул в темноту улочки. Нет, его не могли заметить. Он схватился за нож, готовясь напасть, как вдруг раздались шаги и знакомый голос с примесью неизлечимой дури:

– Сдавайтесь!

Ладонь точно сама по себе потянулась к лицу. Белый ударил себя по лбу.

– Какой тупица, – прошептал он и высунулся из-за угла, наслаждаясь разворачивающимся зрелищем.

Хотьжера скорее всего бы побили, а то и зарезали без разговоров. И Белый с удовольствием посмотрел бы на это, если бы не одно но.

Дозорные подняли бы тревогу. Поэтому, когда те отвлеклись на оголившего меч дружинника, Белый выскочил из-за угла. Вмиг он оказался за спинами дозорных, одному перерезал горло, второму зажал рот. Тот укусил.

– Курва…

Они упали на землю, покатились, как сцепившиеся коты, вляпались в лужу крови, что растеклась от первого дозорного.

А Хотьжер – этот высоченный бестолковый детина – с возмущением взирал на всё это со стороны.

– Курва, – простонал почти со слезами на глазах Белый, когда наконец зарезал второго дозорного.

Он похлопал себя по груди, посмотрел на ладони. Те стали липкими от крови.

– Курва… новый кафтан. Хороший же.

Усевшись на землю между двумя телами, Белый размышлял, был ли смысл вообще их прятать. Крови от них на этот раз осталось столько, что обнаружат их всё равно слишком быстро.

– Тебе жалко кафтан? – Отвращение в голосе Хотьжера можно было потрогать.

– А тебе, хочешь сказать, жалко людей? – огрызнулся Белый.

Пусть дружинник и любил притворяться благородным, а всё же даже для него это было уже слишком.

– Помоги лучше спрятать тела.

– Думаешь, никто не заметит лужи крови?

– В темноте, может, и повезёт. Всё лучше, чем оставлять их на виду.

К Русальей башне они бежали, уже не скрываясь. И каждый шаг отдавал ударом в висках. Когда зазвенит колокол? Сколько времени осталось? Как быстро прибудет князь?

– Стой! – Хотьжер вдруг схватил Белого за шиворот, как котёнка закинул за угол.

– Ты чё творишь, сука?

Но его вжали в стену.

– Там люди… – прошептал Хотьжер.

Его глупые щенячьи глаза стали круглыми, как блюдца.

– Что? Колокол ещё не прозвенел. – Белый попробовал выглянуть, но Хотьжер потянул его назад.

– Это не вече. Это люди князя.

– Ты уверен?

– Да. Я их знаю. Три года с ними служил.

– Сука! – Они выругались одновременно.

Белый вырвался из хватки, прижался спиной к забору усадьбы, за которой они прятались.

– Охренеть, – пробормотал Ворон.

– Да, – взъерошив волосы на голове, вздохнул Хотьжер. – Князь, получается, всё знает и ждёт, когда зазвонит колокол.

– Да я не про это, – усмехнулся Белый. – А про то, что ты умеешь ругаться. Ты же такой пра-авильный. – Он с издёвкой прищурился.

Левое запястье вдруг начало зудеть, и он потянулся, чтобы почесать его сквозь кафтан и повязки, но замер. Почему знак договора вдруг начал так жечь?

Хотьжер дёрнул уголком губ, точно его ужалил комар.

– Я не святой, – произнёс он. – Но при господице Велге…

Выглянув из-за угла, Белый обвёл взглядом дружинников. Показалось?

– Госпоже, – с наслаждением оттого, как перекосило Хотьжера, поправил он. – Она теперь замужняя женщина, так что её правильно называть госпожой.

Они смотрели друг на друга точно два кота перед дракой.

А время шло. И удар колокола ждали не только они. И не только члены вече. Весь Старгород застыл в ожидании знака. Крови теперь точно было не избежать.

– Сука, – снова ругнулся Белый, облизывая губы. – А ведь скренорцы ждут князя с дружиной за другими воротами. Без них начнётся настоящая резня.

– Нужно открыть ворота, – кивнул Хотьжер.

Они оглянулись по сторонам. На Купеческом дворе, что располагался между Русальей и Южной башнями, все улицы были слишком узкими. Усадьбы теснились друг к другу, словно пытаясь согреться. Заблудиться там было проще простого. Однажды Белый убил купца в одной из этих усадеб, но он воспользовался тогда медленным ядом, подсыпанным в вино, и времени сбежать у него было столько, что он даже не спешил.

– Ладно, – недовольно признал Белый. – Теперь ты веди. Как незаметно обойти людей князя?