– Наши отцы были друзьями, – подбирая каждое слово, точно от этого зависела её жизнь, произнесла Велга. – И доверяли друг другу…

– Да.

– Ты же был на моей свадьбе, слышал их разговоры…

– Да.

– Тебе не кажется удивительным, что после этого…

– Да.

Они смотрели друг другу в глаза. Велга сдалась первой, сделала шаг навстречу.

– Мою семью заказали Во́ронам, это наёмные убийцы…

Наклонившись ниже, Ярош растерянно открыл рот, вдруг закрутил головой и громко воскликнул:

– Разреши пригласить тебя на танец, княгиня!

Отпрянув, Велга оглядела его с возмущением, с непониманием. Она говорила об убийстве, а он – о танцах. Что за глупый сын у Гюргия!

Но только теперь, когда они застыли, она заметила, с каким нескрываемым любопытством на них оглядывались. Молодая жена рдзенского про́клятого князя шепталась с молодым, красивым юношей, пока сам князь грустил за столом. Если бы они хотя бы танцевали, это бы не считалось столь возмутительным. Танец мог извинить даже будто игривые перешёптывания. Хотя, пожалуй, что в отстранённом Яроше, что в испуганной Велге не могло показаться ничего игривого.

Наконец Велга протянула юноше руку:

– С удовольствием.

Гусли сменила тоскливая лира, когда Велга и Ярош влились в толпу танцующих. Едва касаясь друг друга ладонями, они пошли кругом. Оба двигались неловко, оглядывались на остальных гостей. Ярош споткнулся, сжал пальцы Велги, пытаясь устоять.

– В Старгороде так никто не танцует, – пробормотал он себе под нос.

– Ох да. Королева прислала мне учителя, но у меня было совсем мало времени, чтобы ко всему привыкнуть.

– Окажись здесь сейчас мой отец, он бы немедленно нашёл моего учителя и потребовал вернуть все деньги.

– Моя матушка пришла бы в ужас, что я так опозорилась на глазах у самой королевы, – хихикнула Велга.

И сама тут же запнулась. Она, кажется, впервые смогла шутить о родных. Это ощущалось неправильно и… пугающе. Как будто рана в груди начала затягиваться. Но Велга не хотела, чтобы это произошло. Она не хотела забывать. Она желала этой боли, мечтала о ней. Она, в конце концов, заслужила эту боль.

Движения её стали ещё более скованными, неловкими. Она почти пропустила поворот, едва не столкнулась с молодой женщиной в багровом платье, и та с несдерживаемым презрением оглядела Велгу с головы до ног.

Ярош осторожно повёл Велгу в верном направлении, повторяя за остальными.

– Ты танцуешь куда лучше меня, – успокоил он. – Но ты всё же Буривой. У тебя знатный род. А я сын купца – мы из простолюдин.

– Не стоит упоминать происхождение моего рода, – проговорила себе под нос Велга, надеясь, что их никто не услышал. – Забыл, чем это закончилось в прошлый раз?

Если Ярош был на её свадьбе, то не мог не услышать разговор Кажимежа Буривоя и Гюргия Большая Репа. После этого всё и началось. После разговоров о том, что Буривои должны вернуть свой княжеский титул.

– Мой отец должен был отвезти твоего брата в Златоборск, – прошептал Ярош. – Он должен был отправиться утром на следующий день. Но… случился пожар, ты знаешь.

– Да.

– Тогда он попытался собрать вече. Пошёл ко всем старым членам. Отец был уверен, что его поддержат. Ты же слышала про этот новый торговый союз?

Все пары распались, расходясь полукругом, и Велга с Ярошем ненадолго оказались на расстоянии. Танцующие поменялись партнёрами, и Велге достался пожилой усатый рдзенский дворянин.

– Поздравляю, княгиня, – произнёс он. – Меня зовут…

Запомнить имя очередного твердовского богача Велга даже не пыталась. Она не останется в столице. Она не хочет иметь ничего общего с этими людьми. Она…

– Дервег, – выдохнула она в нетерпении, когда наконец снова оказалась напротив Яроша. – Лойтурия пытается втянуть Рдзению и Скренор в какой-то торговый союз с Дервегом. Это…

– Северный путь через лойтурские земли, да, – кивнул Ярош. – Поэтому в Твердов и пригласили лойтурцев и скренорцев. Они надеются уговорить королеву.

– А она?

Ярош повёл бровью и посмотрел на Велгу с некоторым разочарованием.

– Я думал, ты знаешь, чего желает королева…

– Она даже ни разу не говорила со мной. Меня не подпускали близко к королеве с тех пор, как я прибыла в Твердов.

Одновременно они оглянулись в сторону подмостков, на которых возвышался стол королевы. Венцеслава говорила с Инглайвом, а с другой стороны от неё, понурив голову, сидел Матеуш.

– Твой муж не слишком-то… разговорчив.

– С ним королева тоже не общается. Она сослала его на Три Холма сразу после рождения.

– Не удивлён.

– Почему?

Ответить сразу Ярош не решился. Кажется, он тут же пожалел, что вообще завёл этот разговор.

– Неправильно передавать глупые слухи…

– Но если эти слухи важны для нас, – проникновенно проговорила Велга.

Музыка затихла. Танец закончился так неожиданно для них, что Велга и Ярош закрутили головами по сторонам, пытаясь понять, что теперь делать. Все пары, поблагодарив друг друга за танец, разошлись в разные стороны.

– Если мы продолжим говорить, это будет неприлично, – пробормотал Ярош.

– И подозрительно, – согласилась Велга.

– Давай через один танец встретимся…

– На лестнице. Справа от подмостка есть дверца для слуг. Выйди через неё и спускайся по лестнице на два пролёта. Там нам никто не помешает.

Ярош кивнул:

– Пока постарайся сделать так, чтобы тебя видели другие. Пусть запомнят, что ты общалась не только со мной.

Самым правильным решением было провести время с мужем. Велга нашла его глазами. Матеуш, уставившись в кубок перед собой, всё так же сидел на своём месте возле королевы и ни с кем не разговаривал. Вернувшаяся Венцеслава обсуждала что-то с Гжегожем Безродным, занявшим место шута.

Заглядевшись, Велга вдруг врезалась в кого-то, ахнула. Её подхватили. Дохнуло приторно. Тошнотворно.

– Спешишь к жениху? – хихикнул ей прямо в лицо Станчик.

– Конечно. – Насторожившись, Велга замерла, ожидая удара.

Шут не выглядел пьяным, но вёл себя точно пьяный. И этот запах… этот тошнотворный запах…

– Правильно… – протянул он. – Спеши. Порадуй его и королеву. Чем быстрее ты понесёшь, тем больше вероятность, что доживёшь до весны.

– Что?

– Ох, милая. – Тонкие, какие-то очень женственные пальцы Станчика коснулись её щеки.

Это было уже слишком. Велга ударила шута по ладони. Чужой мужчина не смел касаться замужней женщины, а уж безродный дурак тем более не имел права дотрагиваться до Велги Буривой.

– Неприятно? – с издёвкой спросил Станчик и, дёргая уголками губ, спрятал руки за спину. – Куда неприятнее будет раздвигать ноги перед горбуном. Но придётся, моя милая, придётся. Потому что только ребёнок в твоём чреве сохранит тебе жизнь. Ты же понимаешь, что в любом другом случае до весны тебе не дожить?

– С чего бы это?

– А с того, милая, что королеве не нужны Буривои. Никто из них. Особенно мужчины. Но пока ты Белозерская… и пока твой братец держится подальше от остальных… Где он сейчас? В Старгороде его нет, с собой тоже не привезла… Так что раздвигай ножки пошире, красавица Велга.

И шут грубо оттолкнул её, направившись куда-то в сторону. Велга оглянулась, потирая предплечья, и увидела, как Станчик бросился к Инглайву. Кажется, он и вправду перепил и теперь приставал ко всем.

За столом, где сидела королева, все замолчали при приближении Велги. Гжегож Безродный скользнул по ней взглядом и обратил внимание на остальных гостей. Матеуш поприветствовал Велгу слабой улыбкой. Королева сидела прямо. Смотрела прямо – впервые – не скрываясь.

– Велга Белозерская, – произнесла она с улыбкой. – Как тебе новое имя?

Стоило выпить, чтобы хоть как-то оправдать собственную несдержанность. Потому что Велга ответила не задумываясь:

– Разве я теперь Белозерская?

Но королева не почувствовала подвоха и посмеялась.

– Конечно, милая. Теперь ты член нашего рода. Мы рады принять к себе такую миловидную девушку. Уверена, у вас с Матеушем родится много чудесных ребятишек.