— Нет, папа! Я буду думать! Всегда буду, обещаю, — она всхлипнула и убежала следом за Руни, затаскивающего слабого Льюиса в дом.

И в этот момент я была полностью согласна с мужем. Раз по-другому она не понимает, пусть сидит и стирает кровь с тела своего друга. Может, хоть так осознает. Жестоко? Да, несомненно. Зато действенно.

Да и я только сейчас поняла, что не то у нас было положение все эти два года, чтобы вот так её баловать и потакать ей во всем.

— Я виновата не меньше её, — прошептала, как только моя волчица отступила, возвращая мне контроль над нашим телом.

Моргнув, уставилась на Вегарта.

— Здесь все виноваты, Грета. Все без исключений. И я в том числе. Но Льюис жив. Он крепкий малый. Его так просто не упокоишь. Несколько дней он проведет в постели. А пока нам нужно отбить эту атаку. Я нужен своим людям, милая. Они там получают ранения.

— Иди, — прошептала и попыталась подняться.

— Я генерал, Грета, — он словно оправдывался, — я не могу быть в стороне.

— Мне не надо ничего объяснять, Вегарт, — шепнула, приходя в себя. — Это только красит тебя в моих глазах. А я пойду помогу Амме, и, пожалуйста, не дай бешеным или огню перейти на наш дом.

Он кивнул и, мягко подтолкнув меня к крыльцу, побежал к калитке, за которой шел бой. Кажется, его люди отстаивали наш покой и обеспечивали безопасность.

Глава 36

Остановившись на кухне у окна, выходящего во внешний двор, не могла успокоиться. Дальний дом продолжал пылать. Людские крики превратились в сплошной гам. И вроде такая знакомая картина — меня будто с головой в прошлое окунули — но чувства не те. Что-то изменилось за то короткое время, что я провела рядом с Вегартом.

Появилась некая уверенность. Да, пожар. Да, пылает так, что воздух плывет в мареве. И, наверное, раньше я бы уже собирала наши скромные узелки и бежала на улицу. Вот туда, где орут женщины и визжит ребятня. Горланят мужики. Туда, где мечутся бешеные, выкашивая без разбору всех живых, потому что им просто всё равно, кого убивать. Лишь бы пустить кровь и насладиться её ароматом.

Тяжелый удар отвлек меня от этих совсем невеселых мыслей. Поставив на стол котелок, Руни налил в него воду. Рядом в миске лежал довольно приличный кусок косули. Вид у брата был недовольный. Видимо, решил сразу отбывать повинность. Льюис раненый, а ему отдуваться за двоих.

— Я видела в твоем взгляде красный огонек, — произнеся это, уставилась на него не мигая.

Только сейчас сообразила, что же тревожило меня более всего. Он приподнял бровь и пожал плечами.

— Кровь, Руни, не колодезная вода. Осторожнее, родной. Не подцепи эту заразу.

Он предпочел не отвлекаться от приготовления ужина. Какое-то время я прожигала его взглядом, но он невозмутимо разделывал окорок на куски. Уж не знаю, что на меня нашло, но взяв нож, я несильно порезала кожу.

Брат закатил глаза и бросил в меня полотенце.

«А ничего, что там Льюис весь в крови лежит? — раздалось насмешливое в моей голове. — Грета, уймись и смотри в окно. Там твой муж нас всех спасает. А лучше мне помоги, чтобы при его возвращении я доставал из печи что-нибудь хотя бы съедобное».

Мне стало ну совсем совестно. Но я же видела, как вспыхнул его взор. Правда, не совсем была уверена, что за природа у той магии. Брат всё же нечистокровный оборотень, там от ведьмака больше, чем от перевертыша.

Фыркнув в мою сторону, Руни указал на окно. Развернувшись, я отшатнулась, жутко испугавшись. Над деревней, вернее, над теми домами, что зашлись огнем, нависла огромная грязная водная стена. Эта волна замерла, и только на самой её вершине сбивалась пена. Мгновение, и она обрушилась на пламя.

Гомон людских воплей сделался громче. Вода хлынула по дорогам, сбивая с ног бегущих, но её было не так много, чтобы кто-то мог захлебнуться и утонуть.

Хотя менее жутко от происходящего не становилось.

«Я хочу с Льюисом пойти, Грета, — голос в моей голове стал тише и осторожнее. — Воином стать. Я ведь неслабый, только немой. Но не думаю, что это сильно мне помешает. Как считаешь?»

— Готовь жаркое, — я не отвела взгляд от окна, — слушайся во всем Вегарта. Не зря же именно он наставник будущего императора. Тебя ждет прекрасное будущее, брат.

Он улыбнулся. Открыто и довольно, напоминая мне, что передо мной ещё не матерый волк, а подросток.

— И если почувствуешь, что... — я не могла мягко сформулировать фразу. — Что кровь отца берет верх...

«Я не бешеный, Грета. Кто угодно, но не он.»

В котелок опустился последний кусок мяса, за ним луковица и резаные клубни крупного картофеля, почищенные ещё с утра.

Снаружи стало тише. Над деревней клубился белый дым, идущий от бревен сгоревшего дома. В воздух взметнулись драконы. Огромные, массивные. Пройдясь по ним взглядом, я безошибочно нашла своего. Сбоку его тяжелого тела шла полоса чешуек. Цвет в ней плавно менялся от белого к голубому. От голубого к зеленому. От зеленого к красному. Теперь я понимала, что это означает. Метка стихий.

К слову, другие ящеры таким узором на теле похвастать не могли.

На кухню тихо вошла Амма. В её руках оказался второй котелок.

— Сварю зелье, чтобы силы нашим мальчикам восстановить. Да и генералу не помешает. Юниль там сидит у кровати, плачет.

— Наказания ждет? — я выглянула в коридор.

— Нет, кажется до нее дошло, что нужно слушаться взрослых. Плохо ведьмы переносят боль близким им людей. А тут из-за её проделок друга ранили. Испугалась она. Такое бесследно не исчезает.

Кивнув, я продолжала смотреть в небо. Драконы преследовали врага, поливая пламенем воду. Бешеные отступали, но их добивали. Бой отдалялся, принося облегчение.

Только вот дрожь в руках не унималась.

Раздался иной шум. Из нашей бани. Вздрогнув, я вспомнила, что Вегарт там запер одного из красноглазых.

Стало гадко. Эта мразь там ползает. Придется все вымыть, чтобы и запаха его тошнотворного не осталось.

На мокрых, покрытых грязью дорогах вновь появились люди. Соседи жались к заборам и напряженно всматривались в небо.

У нашей калитки прохаживались рослые воины. Они охраняли дом.

И вроде всё. Деревню отстояли, а нехорошее предчувствие на душе осталось. Гадкое и непонятное. Слишком легко далась Вегарту победа. Да и те красноглазые, что сворой бегали здесь — это не те воины, что растил мой отец. Не те, кто пошел следом за Бирном.

Отребье, потерявшее связь со здравым смыслом. Некогда простые мужики из разоренных деревень. Пахари да ремесленники. Может, из дальних племен, где красные глаза ни у кого не вызывают вопросов. Этим даже гордились.

Но не войны своры ханыма. Кто угодно, но не они.

Громкий удар и звук льющейся из ведра воды вновь вернул моё внимание к брату. Он поставил таз на лавку и неуклюже мыл посуду, складывая кружки и тарелки на дощечку, чтобы просыхали. Сбоку пристраивал ложки.

Наблюдая за ним, Амма довольно улыбалась.

Драконы возвращались, паря над голыми кронами деревьев. Весна все не торопилась одеваться в зеленый наряд. Тянула, кутаясь в унылое серое одеяло. Из-под стола выползли наши толстые коты и, укоризненно зыркнув на Руни, громко замяукали, требуя порцию мяса.

— Мама, — на кухню вбежала Юниль, — Льюис пить просит. Надо срочно ему отнести.

Кивнув, я взяла стакан с отваром, протянутый мне Аммой, и пошла в дальнюю комнату.

На улице всё утихало, насколько это возможно. Теперь деревня будет гудеть весь день до позднего вечера. Каждый расскажет свою историю спасения. Что видел и пережил. Приукрасят многое.

Если не все.

Выдохнув, я схватилась за косяк двери. В ушах громко зазвенело.

***

Всё улеглось. О бойне теперь напоминали лишь размытые дороги и белый дым, который тонкой струйкой клубился над поваленными бревнами. Вокруг сгоревшего дома ходили люди — хозяева и воины Вегарта.