Сердце мужчины билось в быстром неестественном ритме. По хаотичному сокращению мышечных волокон миокарда я понял — у него приступ фибрилляции предсердий. Теперь перед моими глазами раскрылась вся картина произошедшего.
Сначала слетел ритм сердца, из-за неправильных сокращений в предсердиях образовался тромб, а потом улетел в артерии ног. Отсюда и гангрена.
Тромб нужно срочно удалять, а ритм приводить в порядок. Давление у него хорошее, осталось уточнить пару моментов.
— Когда произошёл срыв ритма? — спросил пациента я. — Можете точно сказать, сколько времени прошло с момента, когда вы почувствовали неправильное сердцебиение и одышку?
— Где-то… Сутки, не больше, — морщась от боли, произнёс он.
Отлично, а раз трое суток ещё не прошло, можно использовать амиодарон, как антиаритмик. Если бы срыв произошёл раньше — этот препарат только усугубил бы его состояние.
— Этого пациента — в сосудистую хирургию! — велел я. — Тромбоэмоболия артерий голени. До консультации сосудистого хирурга провести УЗИ сосудов нижних конечностей и начать вводить амиодарон внутривенно. Кардиолог пусть тоже посмотрит, так что делаем ЭКГ.
— Выполняем, Кацураги-сан! — кивнули остальные медсёстры и приступили к работе.
Завал с хирургическими больными был разобран, и я смог вернуться к столу дежурного терапевта. Быстро заполнил два направления на госпитализацию, слушая, как в углу ворчит всё ещё ожидающий меня полицейский, и лишь после этого вернулся к осмотру мужчины, которого он привёз.
— Ну наконец-то! — воскликнул офицер. — Просто чтобы вы знали, Кацураги-сан, меня уже разыскивает начальство. И я сообщил точные причины моего длительного отсутствия.
— Да ну? — пожал плечами я. — И что же вы сказали?
— Что дежурный врач намеренно удерживает задержанного мной нарушителя порядка в приёмном отделении. Поскольку, судя по всему, рассчитывает на денежное вознаграждение.
Вот ведь мерзавец…
— Это чистая выдумка. Чтобы вы понимали, в приёмном отделении стоят камеры, и здесь прекрасно видно, чем я на самом деле занят. А за клевету вам придётся ответить, — сообщил я. — Мною осматривались экстренные больные, а вас я задержал потому, что мужчина болен. И причина, по которой он нарушил закон — заболевание, а его невнимательность тут ни при чём.
— Болен? Интересно, чем же? — со скепсисом спросил полицейский.
— Это мне и предстоит выяснить, — произнёс я и вернулся к «анализу».
С почками у Тошинори Йосукэ явно была беда. Поначалу я решил, что и здесь поигрался вездесущий сахарный диабет, который убивает и почки, и зрение разом. Но нет. Судя по воспалительному процессу в его выделительных органах, диабет был здесь ни при чём.
— Вы когда-нибудь лежали в отделении нефрологии? Меня беспокоят ваши почки. У вас был гломерулонефрит? — спросил я Тошинори.
— Не был, а есть, Кацураги-сан, — ответил мужчина. — Хронический. Как вы это поняли?
А правда, как я это понял? Опять побежал вперёд паровоза и выдал ему результаты своего «анализа».
— Меня смущают ваши отёки. Голени и лицо прямо-таки сочатся жидкостью, — нашёл другой ответ на вопрос я. — Вам бы не помешало госпитализироваться.
— Я только «за», Кацураги-сан, — кивнул мужчина. — Но больше всего меня смущает зрение. Раньше такого не было, а сейчас — всё вокруг жёлтое.
Это не почки… Они на глаза повлиять не могли. И его печень с желчью в полном порядке, значит, о желтухе тоже речи быть не может. Если только желтуха у него гемолитическая — из-за распада элементов крови? Нет… Глупости! У него вообще нет желтухи, он белый, как мел.
Причина в чём-то другом…
Точно!
— Тошинори-сан, что вы принимаете от отёков? — спросил я. — Вам же наверняка назначали мочегонные препараты?
— Да, разумеется. Сейчас прохожу курс лечения фуросемидом. С утра так сильно отёк, что даже выпил больше таблеток, чем обычно. Но всё, как мне было рекомендовано, — признался Тошинори Йосукэ.
Вот оно!
— Ваша проблема со зрением называется — ксантопсия, — произнёс я. — Это связано с побочным действием от приёма мочегонных препаратов. В частности — от фуросемида. Такое происходит очень-очень редко, но судя по описанной вами ситуации, вы попали именно в этот небольшой процент.
— Так мои глаза здоровы? — обрадовался Тошинори Йосукэ.
— Да, это пройдёт, — кивнул я. — Но меня всё равно смущает состояние ваших почек. Судя по тому, что вам пришлось принять удвоенную дозу мочегонных, работа вашей мочевыделительной системы стремительно ухудшается. Предлагаю госпитализироваться в наше нефрологическое отделение прямо сейчас.
— Стоп, стоп! — затараторил полицейский. — Вы что, издеваетесь надо мной, Кацураги-сан⁈ Какая ещё госпитализация? Мне нужно везти его на…
— Если Тошинори-сан напишет отказ от госпитализации, вы можете везти его куда угодно. Но сейчас я намерен положить его в нефрологию.
— Я согласен, Кацураги-сан, можем оформляться, — кивнул мужчина.
— Поймите, того требуют обстоятельства, — объяснил я полицейскому. — Вы же не хотите, чтобы ему стало хуже прямо у вас в участке? Придётся опять везти его сюда, и тогда — не факт, что мы сможем восстановить уже утраченную функцию почек.
— Делайте, как вам угодно, Кацураги-сан, — отмахнулся офицер. — Я доложу о вас руководству. Это — лишь вопрос времени, когда вас отсюда турнуть за взятки.
— Какие ещё взятки⁈ — воскликнул я. — Вы сами-то нормально себя чувствуете, офицер? Это же не просто клевета, а клиническое проявление бреда.
— Вы специально хотите положить его в отделение, где не будет камер. Там Тошинори Йосукэ и передаст вам деньги, — усмехнулся офицер.
— Тошинори-сан передаст деньги только в кассу и только за своё лечение в стационаре, — сообщил я. — А что касается вашего освидетельствования на состояние алкогольного опьянения — заключения я отдам вам прямо сейчас. Однако решение о том, нарушил ли Тошинори-сан правила дорожного движения сам или же из-за состояния здоровья, решит специальная комиссия. И будьте уверены, вы и ваше руководство получите ответ в лучшем виде.
Полицейский ничего не ответил, лишь молча выхватил из моих рук заключений, а после — покинул приёмное отделение.
Странный тип… Видимо, от всех нас требуют выполнения планов. Но кто-то добивается результата чересчур упорно.
— А если серьёзно, Кацураги-сан, — шёпотом произнёс Тошинори, предоставляя мне свои документы для заполнения направления. — Сколько я вам должен?
— Да вы сговорились, что ли? — удивился я. — Медсёстры проведут вас в нефрологическое отделение. Завтра с утра у вас возьмут кровь и сделает УЗИ почек. И пожалуйста, не надо никому платить. Держите свои деньги при себе. В этой клинике взяток не берут.
Хотя я и не мог быть в этом уверен. По крайней мере, я их не беру. И этого достаточно.
На этом кутерьма в приёмном отделении подошла к концу. Мне повезло, и оставшуюся часть ночи даже удалось поспать.
В четверг утром прямо перед приёмом со мной связался Итадори Дэцу — заведующий хозяйством, и сообщил, что маленький ремонт профилактического отделения будет завершён уже к концу сегодняшнего дня. А значит — с понедельника можно будет развернуть полномасштабную операцию по увеличению эффективности работы профилактики.
Приём прошёл относительно спокойно. Людей в четверг пришло не слишком много, но очки рейтинга я всё же набирал достаточно стремительно за счёт качественного обслуживания имеющихся пациентов. И с высокой долей вероятности вскоре смогу сравняться с Такеда Дзюнпеем. Пора обойти этого некогда свергнутого короля рейтинга! Правда, помочь в этом мне может только победа в споре между мной и Ватанабэ Кайто.
Придётся хорошо постараться, в противном случае догонять следующий ранг я буду несколько месяцев.
После приёма заведующий терапией Эитиро Кагами созвал терапевтов на планёрку.
— Добрый день, уважаемые коллеги, — поклонился он и сел во главе длинного стола. — В первую очередь хочу поздравить вас с завершением крайне непростой недели. Вы можете спросить, почему я говорю о завершении недели сегодня — в четверг? А всё потому, что за нашими спинами остались две проверки, а завтрашний день будет сокращённым в связи с днём рождения Ямамото-сана. Если кто из новичков не в курсе, сотрудники нашей клиники имеют полное право посетить корпоратив, которые состоится завтра в шесть часов вечера в небоскрёбе «Ямамото-Фарм».
