— Тиреоидные гормоны, инсулин, полный спектр анализов для диагностики сахарного диабета… — принялся перечислять Кондо Кагари. — И консультация эндокринолога!

— Правильно, начнём с этого, — кивнул я.

Мой мобильник сегодня разрывался от звонков, вынуждая меня разрываться между кабинетами.

— Кацураги-сан, скорее в мой кабинет! — воскликнула Уёхара Ёсико.

— Уже бегу, — ответил я и помчался на четвёртый этаж.

Судя по голосу заместителя главного врача, что-то случилось. Она то ли в гневе, то ли просто раздражена. Может, выходка Такеды Дзюнпея всё-таки плохо закончилась.

— Что стряслось, Уёхара-сан? — спросил я, войдя в её кабинет.

— Кацураги-сан, ну как вы могли? — взмахнула руками она.

— Не понимаю, о чём вы, — нахмурился я.

— Прове-е-ерили ваши больничные! — устало протянула Уёхара Ёсико. — Передали, что в них нашли серьёзную ошибку.

— Уёхара-сан, там не могло быть ошибки, я всё тщательно проверил, — убедил её я. — Проверяющие сказали, что конкретно им не понравилось?

— Нет, Кацураги-сан, но прямо сейчас они ведут дискуссию на эту тему, — объяснила Уёхара. — Они застряли на ваших больничных и больничных Такеды Дзюнпея. Отчёт о найденных ошибках ещё не передан мне, но предварительно — за один из ваших больничных должен прийти приличный штраф.

— Понятно, я разберусь, Уёхара-сан, не беспокойтесь, — ответил я.

— Не поняла-а-а, — нахмурилась Уёхара Ёсико. — Как это вы собрались разобраться? Уже поздно.

— Не поздно, я схожу к проверяющим и обсужу с ними этот вопрос лично, — ответил я. — В каком кабинете они сейчас сидят?

— Нет, Кацураги-сан! — запротестовала Уёхара. — Вы хотите из обычной проверки сделать настоящий скандал? Не стоит этого делать!

— Ни о каких скандалах речи не идёт, — помотал головой я. — Просто цивилизованно поговорю с господами проверяющими и, если там действительно есть моя ошибка — я её приму. Если нет — я оспорю их решение. Они ведь — такие же врачи, как и мы. Значит, должны быть готовы к дискуссии.

— Кацураги-сан, если каждый врач будет ходить к проверяющим и обсуждать с ними свои ошибки, как Такеда Дзюнпей… — вздохнула Уёхара.

— А Такеда-сан всё-таки пошёл к ним? — удивился я.

— Да, и пока я не знаю, чем это закончилось. Проверка его больничных листов задерживается как раз из-за вмешательства Такеды-сана.

— Уёхара-сан, доверьтесь мне, — уверил её я. — Мне удастся решить вопрос мирным путём. Пока что проверяющие не сообщали о других ошибках в больничных?

— Нет, Кацураги-сан, — нахмурилась женщина. — Пока что отличились только вы.

— Значит, мне в любом случае стоит с ними переговорить, — заключил я. — Мы можем выйти сухими из воды и обойтись без штрафов на этот раз. Скажите кабинет — и я всё устрою.

Уёхара Ёсико долго смотрела мне в глаза, видимо, пытаясь решить, стоит ли довериться мне в этом вопросе.

Наконец, она сдалась.

— Они в конференц-зале, Кацураги-сан, — произнесла она. — Одна-единственная просьба — не наделайте глупостей.

— Не переживайте, Уёхара-сан, такого я себе не позволю, — ответил я и направился к проверяющим.

По пути я мысленно прокручивал все варианты, пытаясь понять, из-за какого больничного могла выйти такая проблема.

Кимура Юичи со своей язвой желудка? Да нет, быть того не может, я только что его проверил — там всё чисто. Может, какая-то из внебольничных пневмоний? Помнится, я продлевал один такой больничный через врачебную комиссию вместе с Уёхарой Ёсико. Она ещё просила меня подправить осмотры, чтобы в них точно были описаны показания для продления листа нетрудоспособности.

Но я всё сделал, как она советовала. Там тоже не должно быть ошибки…

Я постучался в стеклянную дверь конференц-зала, а после вошёл внутрь.

— Добрый день. Кацураги Тендо, терапевт, — поклонившись, представился я.

Из трёх мужчин, которые сидели за длинным столом в окружении медицинской документации, лишь один поднял на меня голову.

— Добрый день, Кацураги-сан, — кивнул он. — Тацугава Тору. Я как раз занят проверкой ваших больничных листов.

— Председатель врачебной комиссии Уёхара-сан сообщила мне, что в моих осмотрах найдена ошибка. Я бы хотел обсудить с вами этот вопрос.

— Ох, — вздохнул Тацугава. — И вы тоже?

Что он имеет ввиду?

— Опережая ваш вопрос, — продолжил Тацугава Тору. — Один из ваших коллег уже заходил к нам для того, чтобы обсудить свою ошибку. И в ходе этого обсуждения было принято решение убрать с него потенциальный штраф. Однако вследствие этого, штраф пришлось переложить на вас.

Вот оно как… Я начинаю подозревать, кто конкретно сюда заходил.

Такеда Дзюнпей. Вот засранец… А ведь Уёхара-сан говорила, что он найдёт вполне законный способ вставить мне палки в колёса. Не прошло и часа, как он добился своего.

— Позволите мне узнать детали ситуации? — спросил я. — Дело в том, что я уверен в правильности оформления своих больничных листов. Без этой уверенности я бы не решился подойти напрямую к вам.

— Хорошо, Кацураги-сан, — кивнул Тацугава. — Можете присесть рядом. Только убедительная просьба — без моего разрешения к бумагам не прикасаться. В противном случае это будет расценено, как попытка исправить предоставленные нам документы.

— Никаких проблем, Тацугава-сан, — кивнул я и присел рядом с проверяющим.

Остальные члены проверяющей комиссии с недовольством взглянули на меня и Тацугаву. Видимо, они не одобряли решение своего коллеги.

Но мне Тацугава Тору показался приятным мужчиной, предрасположенным к обсуждениям. Хорошая черта, как для проверяющего, так и для врача.

— Взгляните, Кацураги-сан, вы наблюдали пациента с обострением бронхиальной астмы. Вами был открыт больничный лист, после чего на повторную явку больной попал к Такеда Дзюнпею.

Ага, помню этого пациента. Молодой мужчина не из числа сотрудников нашей корпорации. Его нельзя было закрепить за каким-либо этажом, поэтому во второй раз он попал на приём к Такеде. Видимо, весь мой приём был забит и его не смогли ко мне записать.

Странно… Я должен был самостоятельно назначить ему повторную явку. Разве я этого не сделал?

— Вот, смотрите Кацураги-сан, — Тацугава указал на мой осмотр. — Вы назначили лекарственную терапию, открыли больничный лист и записали его к себе на очередной приём через неделю. Однако пациент пришёл не к вам, а к Такеда Дзюнпею. Со слов Такеда-сан, пациент ошибся этажом и попал к нему, и, поскольку он уже отсидел очередь, Такеда-сан не стал отправлять его к вам и принял самостоятельно.

И это вовсе не плохой поступок. Я поступил бы так же. Многие терапевты в такой ситуации сделали бы всё в точности до наоборот. Но пациент и так прождал достаточно долго. Так почему бы его не принять, раз он всё равно не закреплён за этажами «Ямамото-Фарм».

— И в чём же ошибка? — поинтересовался я.

— Это — не конец истории, — сухо усмехнулся Тацугава. — Смотрите, Такеда-сан закрыл больничный лист пациента и выписал его к труду. Таким образом, весь срок нетрудоспособности составил всего пять дней. Хотя по стандартам больных с обострением бронхиальной астмы лёгкой степени тяжести стоит держать на больничном от двенадцати до восемнадцати дней.

Вот оно что… Интересная ситуация. Я понял ход мыслей Тацугавы. Обычно проверяющие штрафуют за больничные, которые продлеваются без показаний. А в данном случае всё как раз наоборот. Пациента продержали на больничном слишком мало.

— Погодите, тогда в чём моя вина, Тацугава-сан? — не понял я. — Больничный лист был закрыт Такеда Дзюнпеем. Если бы пациент попал ко мне, я бы его продлил. За что мне выписывается штраф?

— Точно так же мыслил и я, Кацураги-сан, пока Такеда-сан меня не переубедил, — ответил Тацугава. — Он закрыл больничный, поскольку счёл, что показаний для его открытия не было изначально. Бронхиальная астма — это хроническое заболевание. А данные, с которыми вы открыли этот лист, были недостаточно для того, чтобы подтвердить обострение у пациента.