Эмоции Рэйсэй Масаши читались с трудом. То ли он был зол, то ли сгорал от любопытства. Хотя, зная Масаши, я бы сказал, что он злится на самого себя.

Вот так всегда… Хочешь помочь пациентам, а в итоге заставляешь своих коллег чувствовать себя не в своей тарелке. Мне бы очень не хотелось испортить отношения с Рэйсэйем Масаши. Он — славный хирург, но уж больно сильно его задела моя прозорливость.

— О чём конкретно вы хотите меня спросить, Рэйсэй-сан? — поинтересовался я. — Вы сами ходите вокруг да около. Задайте уже прямой вопрос.

Рэйсэй нахмурился. Видимо, он и сам понимал, как абсурдно прозвучат его мысли, если он озвучит их напрямую.

Хирург долго смотрел мне в глаза, напряжённо жуя гречневую лапшу. Затем с грохотом поставил тарелку на стол и произнёс то, чего я и сам не ожидал от него услышать.

— Мне нет дела до ваших секретных техник, Кацураги-сан. Тайна — есть тайна, я не могу требовать, чтобы вы её раскрыли, — произнёс он. — Я хочу иного. Взаимовыгодного сотрудничества. Как насчёт — поработать сообща в хирургическом отделении, Кацураги-сан?

Терапевту? В хирургии? Он вообще в своём уме?

— Вы ведь понимаете, что у меня нет хирургического образования, а соответственно и права работать в вашем отделении? — напомнил я.

— Образования-то, может, и нет, но вот знания есть определённо. Знания и… Я бы даже сказал многолетний опыт, если бы я не знал, сколько вам лет на самом деле, Кацураги-сан, — ответил Рэйсэй Масаши.

— Кое-какие знания из этой сферы у меня действительно имеются, — кивнул я. — Но это не отменяет того, что официально я никак не смогу…

— А вам и не надо официально, Кацураги-сан, — перебил меня Рэйсэй. — Проводить хирургические операции от вас и не потребуется. Просто… Вы выступите в роли диагноста. Нашего личного консультанта от терапевтического отделения. Мы даже сможем провести вас на четверть ставки.

— Рэйсэй-сан, ваше предложение звучит интересно. В этом я могу признаться честно — заинтриговали, — ответил я. — Однако звучит это, как… Уж простите, идея безумца. Кто из руководства позволит провернуть такое?

— А это не моя идея, Кацураги-сан, — пожал плечами Рэйсэй. — Как раз руководство и подкинуло мне задачку — поговорить с вами.

— Руководство? Кто конкретно?

— Заведующий хирургическими отделениями стационара. Ясуда Кенши. Он много раз слышал о вас от меня и Цубаки-сана. Ясуда-сан хотел бы лично поговорить с вами и оценить ваши способности.

Заведующий отделением, значит? Интересно. Я пока ни разу не пересекался с этим Ясуда Кенши, но он уже обо мне наслышан? Видимо, я недооценил скорость распространения слухов в этой клинике.

— В чём такая срочность, Рэйсэй-сан? — спросил я. — В отделении не хватает рук?

— Рук-то у нас как раз хватает, — ответил Рэйсэй Масаши. — Не хватает голов. Операций слишком много, наши специалисты зашиваются. Если бы в самые перегруженные дни мы освободили дежурного хирурга и направили его на работу в операционную — жить было бы куда проще.

— Другими словами, вы предлагаете мне время от времени занимать роль дежурного хирурга? — удивился я.

— От вас потребуется только верная постановка диагноза и маршрутизация пациента. Больше ничего, — принялся убеждать меня Рэйсэй. — Если во время дежурства поступит человек с раной или любой другой травмой, но не будет подлежать госпитализации, вы вызовите хирурга из отделения. Всё, что нужно делать руками — будет делать другой специалист. От вас требуется только ваша голова.

Рэйсэй постучал пальцем по виску.

— Хорошо, Рэйсэй-сан, я поговорю с Ясуда-сан на эту тему. Когда мне можно с ним встретиться?

— Да хоть сегодня! — обрадовался Рэйсэй. — Заведующий как раз дежурит этой ночью. Я помню, что у вас много работы с Уёхарой-сан, но, если вы закончите не слишком поздно, можете заглянуть в хирургическое отделение. Он вам всё объяснит.

— Договорились, Рэйсэй-сан, — кивнул я. — Только я бы хотел попросить об одном одолжении.

— Всё что угодно, Кацураги-сан, — кивнул хирург.

— Прошу, не распространяйте слухи о моих, — я повторил за Рэйсэй Масаши, постучав себя пальцем по виску, — способностях. Раз уж об этом прознали хирургические отделения — ничего не поделать. Но мне бы очень хотелось, чтобы эта информация не вышла за его пределы. По крайней мере, пока что.

— Не вопрос, Кацураги-сан, — кивнул Рэйсэй. — Я поговорю с Цубаки Аратой. Сосудистые хирурги — первые, кто начал судачить о ваших познаниях в хирургии.

Учитывая, как оперативно я направил к ним Нагата Джиро и Номура Коичи с тромоэмболией лёгочной артерии и стенозом брюшной аорты… Что ж, вполне понятно, почему они так быстро начали задаваться вопросами о моих способностях.

Ведь я, чёрт возьми, поставил эти диагнозы без обследований! Эту дурную привычку не извести. Но что я могу поделать, если пациенту требуется помощь, а тратить время на дополнительные направления не имеет смысла?

Я поклонился Рэйсэю Масаши на прощание и покинул ординаторскую. После сытного обеда и интересного разговора возвращаться к бумажной работе было не так противно.

На телефон пришло оповещение от банка. О! А вот и первая зарплата прилетела!

Четыреста пятдесят тысяч йен! Прилично, прилично. Для первого месяца очень даже неплохая сумма. Да в больнице Камагасаки я столько и за четверть года едва ли заработал бы.

А если повестись ещё на четверть ставки в хирургическом отделении… Как говорится, с миру по нитке! Но нитки здесь довольно толстые, стоит отметить.

По пути в кабинет Уёхары-сан я сразу же перевёл двести тысяч йен родителям и сто пятьдесят Канамори Рико за аренду квартиры. Осталось всего лишь сто тысяч. Не густо, но на комфортное проживание в течение следующего месяца хватит с головой. А если учесть, что зарплата мне пришла за первый ранг, в сентябре я получу значительно больше.

Вот и появился новый повод поработать в хирургическом отделении.

Мне стало интересно, сколько зарабатывают терапевты, которые отвечают за верхние этажи. Там уж точно зарплата за миллион йен перевалила, если они ещё и в стационаре дежурят. Есть к чему стремиться.

— Тяжёлый сегодня денёк, да, Кацураги-сан? — спросила положившая голову на стол Уёхара Ёсико.

— Не то слово, Уёхара-сан, — кивнул я. — Но сдаваться нельзя. Если сегодня поднажмём, то в остальные дни нам больше не придётся таскать проверяющим больничные листы — все уже будут проверены.

— Да, выхода нет, — вздохнула она. — Придётся добивать всю работу за вечер. А вам ещё не стоит забывать, что со среды начнётся проверка случайно выбранных амбулаторных карт пациентов. Ватанабэ-сан вам спуску не даст. Гонять будет куда активнее, чем я.

— Это уж точно, — усмехнулся я. — Ватанабэ-сан может. Если карты он перепроверяет с таким же фанатизмом, с каким принимает зачёты… Страшно даже представить.

— Насчёт вас я не переживаю, — сказала Уёхара. — А вот за картами Кондо-сан проследите. Ему сегодня уже выдали ключи от собственного кабинета. Пусть он и не успеет за пару дней принять слишком уж много людей, но его карты точно так же могут попасть под проверку. А там будут смотреть не только обоснованность выдачи листов нетрудоспособности. Они будут проверять всё — от обследований до назначений. В прошлом году даже к дозировкам придирались, так что будьте готовы к худшему, Кацураги-сан.

— «Будьте готовы к худшему» — это буквально слоган нашей клиники, Уёхара-сан, — рассмеялся я. — Может, нам стоит повесить его у входа?

— Думала об этом, но боюсь, что пациенты неправильно поймут, — усмехнулась Уёхара. — Ладно, Кацураги-сан, меньше слов — больше дела. Приступим к оставшимся больничным. В противном случае ночевать нам с вами придётся в этом кабинете.

— В ординаторской удобнее, там диванчики есть, — ответил я.

— Я привыкла спать сидя, — отмахнулась Уёхара, видимо, всерьёз восприняв моё предложение.

Мы провели чуть больше пяти часов, упорно просматривая карту за картой. Ошибок было немало. А как только мне под руку попадали карты кардиологов, я регулярно замечал закономерность в назначении препаратов. Одни и те же группы, причём не у одного и того же врача. Создавалось впечатление, что всю кардиологию подкупили, лишь бы скорее распродать залежавшиеся таблетки.