Хитрый лис — этот Такеда Дзюнпей. Он нашёл слабое место в моих осмотрах и перенаправил всю вину на меня.

— Не могу согласиться, Тацугава-сан, — ответил я. — В моём осмотре достаточно ярко описано, какие жалобы беспокоили пациента. По ним уже ясно можно понять, что обострение у него действительно было.

— Да, но результаты анализов говорят об обратном. Общий анализ крови чист, а что самое важное — спирометрия, — указал на результаты обследования Тацугава. — Функция внешнего дыхания нарушена, это правда. Но эти нарушения будут у пациента всегда. Если взглянуть на прошлые обследования, точно такая же картина была и год назад.

В этом он прав. Я открывал больничный, потому что видел, что бронхи пациента нестабильны, и в любой момент могут спазмироваться. Обострение в таком случае вышло бы куда более тяжёлым.

— Тацугава-сан, вы же сами прекрасно понимаете, что в первую очередь тяжесть бронхиальной астмы выставляется по клинической картине, а не по обследованиям. По количеству ночных и дневных приступов удушья, а также по тому, сколько раз в день пациент вынужден пользоваться ингаляционными препаратами. В моём осмотре это подробно описано. Нет никаких сомнений, что обострение у него было.

— Хм, — задумался Тацугава Тору. — Трудно с вами не согласиться, Кацураги-сан. Тут вы правы. Однако судя по осмотру Такеда Дзюнпея, пациент чувствовал себя более чем удовлетворительно.

— Как раз потому, что я изменил ему терапию. Увеличил дозировку ингаляционных препаратов и порекомендовал дышать лекарственными растворами через небулайзер. По этой причине он уже пришёл к Такеда Дзюнпею здоровым.

— Тацугава-сан, вы тратите время! — недовольно воскликнул один из проверяющих. — Мы так за три дня точно не управимся!

— Но Кацураги-сан говорит разумные вещи, — не согласился Тацугава. — Я хотел бы выслушать обе стороны и лишь после этого вынести окончательный вердикт.

Тацугава Тору молча пролистал амбулаторную карту, сверяя даты явок и даты открытия и продления больничного листа, а после произнёс:

— Я вынужден согласиться с вашими аргументами, Кацураги-сан. Вы правы. Однако в таком случае мне всё же придётся оштрафовать Такеда Дзюнпея, ведь в его осмотре явная ошибка.

Чёрт! Себя-то я защитил, но чаша весов вновь склонилась в сторону другого врача. А я обещал Уёхаре Ёсико, что позабочусь о том, чтобы мы вообще не получили никаких штрафов.

Для клиники нет разницы, кого оштрафуют — меня или Такеда Дзюнпея. Имеет смысл только факт наличия штрафа.

— Тацугава-сан, я считаю, что и Такеда-сан не допустил никаких ошибок, — заявил я.

— Не понимаю вас, Кацураги-сан, вы на что же намекаете? — удивился Тацугава.

— Попробуйте порассуждать от обратного, Тацугава-сан, — попросил я. — Смотрите, показания для открытия больничного были?

— Были, в этом вы смогли меня убедить, — кивнул он.

— Такеда-сан закрыл больничный раньше срока, однако есть и другая сторона этой ситуации, — продолжил я. — Давайте представим, что он продлил больничный лист пациента, у которого не осталось никаких жалоб и клинических проявлений болезни. Что в таком случае?

— Хм, — улыбнулся Тацугава. — В таком случае я бы отметил необоснованность продления больничного листа.

— Получается, что ситуация вообще безвыходная? — подметил я. — Как бы Такеда-сан ни поступил, он в любом случае был бы оштрафован? При том что пациент действительно нуждался в больничном. Чувствуете, что здесь нарушается логика?

— Верно, — нахмурился Тацугава. — Спорная ситуация… Хм… Хорошо, Кацураги-сан. Я обдумаю эту ситуацию и сообщу Уёхаре-сан своё окончательное решение. Благодарю за содействие.

— Взаимно, Тацугава-сан, — поклонился я и направился к выходу из конференц-зала.

— Кацураги-сан! — позвал меня проверяющий.

— Да? — остановился я.

— Подумайте о том, чтобы в будущем получить лицензию для вступления в проверяющую комиссию. Пока вы ещё очень молоды, но у вас уже неплохо получается докапываться до истины, — улыбнулся Тацугава Тору.

— Благодарю, Тацугава-сан. Обязательно подумаю об этом.

По дороге к кабинету Уёхары я испытал странное чувство. Поначалу подумал, что начинаю заболевать… Тело начало дрожать от озноба, а в висках застучал пульс.

Я быстро осмотрел себя «анализом», но не нашёл каких-либо отклонений.

Нет, это не вирусная инфекция. Точно не она. Кажется, мои нейронные сети перестраиваются под влиянием места силы, в котором я побывал на выходных. Странно только, что это так тяжело переносится.

Видимо, проблема в том, что в этом мире магии нет и неподготовленное тело Кацураги Тендо воспринимает эти изменения, как болезнь.

Когда я вошёл в кабинет Уёхары Ёсико, женщина победоносно вскинула руки вверх.

— Ура, Кацураги-сан! — улыбнулась она. — Так держать!

— Что такое? — не понял я.

— Тацугава-сан звонил. И вас и Такеда Дзюнпея оправдали. Штрафов не будет. Проверяющие уже перешли к следующим врачам, так что нам стоит сконцентрироваться на оставшихся непроверенных больничных, — произнесла Уёхара.

— Ого! — удивился я. — Быстро же он. Я покинул конференц-зал чуть больше минуты назад, а он уже вынес решение?

— Тацугава-сан похвалил вашу смекалку, — ответила Уёхара. — Нам повезло, что эти листы достались именно ему. Остальные члены комиссии не стали бы даже разбираться в проблеме. Вы меня очень пора-а-адовали, Кацураги-сан. Если и дальше всё пойдёт так же гладко, я подумаю о том, чтобы отблагодарить вас.

— Премией? — уточнил я.

— Посмотрим, — усмехнулась Уёхара Ёсико. — Кстати, вас искал Кондо-сан. Хотел, чтобы вы помогли ему с пациентом.

Уже третий призыв о помощи. А что ж он мне сам не позвонил?

Точно… Я же поставил телефон на «беззвучный», когда вошёл к проверяющим. На экране мобильного было десять пропущенных вызовов от Кондо Кагари.

— Я скоро вернусь, Уёхара-сан, — предупредил женщину я.

— Можете не торопиться, Кацураги-сан. Проверяющие закончат с уже имеющимися у них листами и уйдут до завтрашнего дня. Всё, что сегодня можно сделать, мы уже сделали. Но лучше задержаться и подготовить остальные документы на завтра.

— Я приду к вам после приёма, и мы доделаем начатое, — кивнул я.

— Буду ждать, — улыбнулась одним уголком рта Уёхара.

Я вернулся на третий этаж. У моего кабинета почти не осталось пациентов. Кондо Кагари принимал в разы медленнее меня, но ему всё же удалось справиться с затором.

— Кацураги-сан, как я рад, что вы, наконец, пришли! — воскликнул Кондо, когда я вошёл в кабинет.

Я взглянул на Огаву Хану, она выглядела так, будто по ней танк проехался. Похоже, совместный приём с Кондо Кагари дался ей не легко.

— Описывайте ситуацию, Кондо-сан, — попросил я и подошёл к лежащему на кушетке пациенту.

Лицо мужчины показалось мне очень знакомым.

— О… Кацураги-сан? — держась за правый бок, произнёс пациент. — Вот мы снова и встретились.

Точно! Ясухиро Адачи — один из личных водителей Акита Такехиро. Как раз он и забрал меня из больницы Камагасаки, когда члены «Ямамото-Фарм» начали поиски врача, который спас директора отдела маркетинга.

В последний раз, когда мы с ним разговаривали, я советовал Адачи бросить курить. Вот только, судя по его нынешнему состоянию, ничего общего у текущей болезни с курением нет.

— Ясухиро-сан! — произнёс я. — Не при таких обстоятельствах я бы хотел встретиться с вами снова. Что случилось?

— Резко выраженные боли в правом подреберье, — объяснил за пациента Кондо Кагари. — УЗИ брюшной полости уже сделали. Камней там не нашли, но стенки желчного пузыря сильно утолщены. Боюсь, что там может развиваться острый холецистит.

— Если он уже не развился, — ответил я. — Кожа желтоватая. Застой желчи уже идёт вовсю. Анализы готовы?

— В процессе, — ответил Кондо. — Я как раз собирался вести Ясухиро-сана к гастроэнтерологу. Но мне передали, что в отделении нет мест.

— Подождите, Кондо-сан. Возможно, нам нужен не гастроэнтеролог, — сообщил я и включил «анализ».