— Товарищ генерал, давно хотел с вами познакомиться, — прервал его я, начиная следовать своему плану. — Мне вас только показывали, но лично мы с вами не говорили. Хотелось бы обсудить дела.

— Какие дела? — не привыкший к тому, что его перебивают, Горностаев сбился с мысли и свирепо на меня посмотрел.

— Ну так мы раньше охраняли комбинат там, а вы здесь. Почти коллеги.

— И к чему ты…

— Мы же деловые люди, товарищ генерал, — я наклонился к машине ближе. — Холдинг здесь, комбинат там. Здесь Питер, большой город, вы здесь главный, но территория комбината для вас неизведанная, там много всяких проблем со стороны местных. Вот я и хотел обсудить взаимовыгодные условия…

— Ты меня не перебивай! — вспылил он и сжал кулаки. — Тебе один раз говорю! И без твоих этих угроз, как ты запуск комбината сорвёшь и производством остановишь. Не сорвёшь, не сможешь, ты меня этим на понт не возьмёшь. Завтра организовываешь мне встречу с Вишневскими, и чтобы на ней они не вы***сь и делали то, что им говорят. Они тебя послушают. Подумай, как это лучше сделать… а что тебе думалось сегодня получше, эту ночь ты проведёшь…

— На комбинат наехал губернатор, — сказал я, выдумывая на ходу, и генерал тут же замолчал. — Прознал про какие-то инвестиции, захотел их отнять. И перед ним сейчас большая дилемма. С одной стороны, работающий комбинат — это плюс ему перед выборами, мол, безработицу сокращает, да и меньше будет деньги в Москве клянчить. С другой — эти деньги-то, с инвестиций, ему в карман могут пойти, а не в бюджет, да и особняк в Греции сам себя не построит. Я только начал над этим работать, нашёл как на него повлиять, чтобы он не лез к нам до самых выборов, но тут такое началось в Питере, сами знаете. Так что всё на паузе.

— И чё ты предлагаешь?

Клюнул! Точно клюнул, даже взгляд изменился. С одной стороны, он мне не доверяет, с другой — риск потерять деньги очень большой, ведь губернатор на другом конце страны цель для питерского генерала почти недосягаемая. Ладно бы он работал в министерстве, а так… он даже вряд ли знает, кто сейчас в Читинской области губернатор.

Если буду продолжать в том же духе, придётся генералу согласиться со мной и отвалить на время. Даже несколько дней может нам хватить, чтобы отбиться от него.

— Чтобы что-то предлагать, — я нагло сел к нему в машину. — Мне нужно быть уверенным в завтрашнем дне. А какая может быть уверенность, если меня здесь закрыть могут, а против моих людей уже дело шьют? Да и старые договорённости уйти могут, пока я не в Чите, а в Питере.

— Не Питер, а Петербург, — поправил меня генерал. — Понаедут тут.

— Я там много кого знаю, — продолжил я. — Из политиков, из его замов, из братвы, даже с местным смотрящим встречался. И они все меня знают. Отбиться-то смогу, есть у меня варианты на такой случай, я готовился, но… — я сделал паузу. — Какой мне смысл заниматься этим, если Вишневские сдадут холдинг вам, и контракт со мной разорвут, и всё остальные договорённости исчезнут? Мне нужны гарантии, а вы, как я слышал, деловой человек. Да и действовать надо сразу, а не потом, или упустим время.

— И сколько надо времени?

— Думаю, хватит недели, — я сделал вид, будто глубоко задумался. — Его сейчас Вишневские морозят обещаниями, он ждёт запуска, а то бы уже натравил налоговую полицию и ментов, или вообще, обратился бы в прокуратуру и суд, чтобы пересмотреть итоги приватизации. Пока он сидит, но скоро начнёт подозревать неладное. Но если вы меня закроете… потом его оттуда даже пушками не выбить, он из этого комбината все соки выпьет.

— Хитришь ты, Волков… короче, — генерал закатил глаза к потолку, глубоко задумавшись. — Лети к себе в Читу, узнай, что и как, подтяни кого надо, подсказывай что и как. Потом, как вернёшься, снова всё обсудим, как с этим быть, и с Вишневскими встретимся, им на комбинате делать больше нечего. И я тебе гарантирую, что с тобой будут работать и дальше, все контракты останутся в силе. Но только если вопрос с местными властями будет улажен.

— И проценты? — спросил я, играя свою роль. — Я хочу ещё на два процента больше, Вишневские дают мало.

Если я уж выставляю из себя такого хитрого дельца, то и про это должен спрашивать в первую очередь, а не про Славу, или генерал заподозрит неладное.

— Обсудим по факту сделанного, — он кивнул, даже не спрашивая сколько это. Конечно же, он думает, что платить не придётся.

— А что мой человек?

— Твой человек, Волков, с травкой попался. И вот пока ты не вернёшься, он в СИЗО посидит. А потом, кто знает, может, там и не травка была, а вообще какая-нибудь там петрушка или укроп, — генерал хохотнул. — А пока за работу. Раз уж ты такой полезный, докажи это на деле.

Вот же хитрый гад, но ничего, на удочку клюнул, никого больше не арестовал, а Славку я вытащу и так. Главное, что генерал дал мне время, даже не подозревая, что только сам себя закопал. Правда, когда он поймёт, что я никуда не улетел и ничего не делаю, то снова натравит на меня своих людей, а следить за мной будут. Ничего, напустим им пыли в глаза.

Славу уже вели в уазик со скованными руками. Когда его садили в машину, невозмутимый парень мне подмигнул. Уверен на все сто процентов, что я его вытащу, даже не переживает по этому поводу. Я и вытащу в ближайшие дни.

Итого, задержали двоих, Славу и депутата Мещерякова. Омоновцы покидали здание, машины уезжали, а генерал свалил отсюда в числе первых. Приехала ещё одна чёрная Волга, но кто в ней, я пока не видел.

— Вот мой номер, — незнакомый мне молодой мент в мундире с погонами капитана протянул мне визитку. — Товарищ генерал желает знать обо всём, что происходит на комбинате и в Чите, поэтому каждый день звоните мне и докладывайте, а ещё…

— Э-э-э, я чёт не понял, — раздался чей-то рассерженный голос. — Вы, это, на каком основании его задержали?

Молодой мент испуганно вздрогнул, а рядом с нами остановился один из моих недавних питерских знакомых. Подполковник ФСБ Григорьев так злобно смотрел на капитана, будто собирался забить его собственным удостоверением, которое достал.

— Но я… — молодой капитан смутился. — Но я…

— Вы, это, нас совсем не боитесь? — продолжил Григорьев. — На каком основании вы его задержали? Вы мне операцию срываете!

— Он не задержан! — наконец ответил капитан. — Мы его уже отпускаем.

— Отпускаете? — Григорьев удивился. — Ну ладно, тогда забили.

И чего ему надо? Денег ждёт? Вполне может быть, деньги он любит. Но как-то быстро Григорьев заявился, будто знал заранее про облаву. Мог бы и предупредить обо всём, хотя так он наверняка надеялся выторговать побольше.

Капитан отошёл и вскоре уехал, а Григорьев вздохнул.

— Вот если вытащишь моего человека, — тихо сказал я. — Буду благодарен.

— Он с травкой попался, а у меня не настолько длинные руки. Да и это, разговора про него не шло. Про тебя говорили.

— С кем?

— Скоро узнаешь. Я это, одно не пойму, почему тебя генерал в Кресты не отправил?

— А откуда ты знаешь, что меня должны были туда отправить?

— Ты задаёшь много вопросов, Волков. Как тебя Ремезов терпит, ума не приложу.

— Мы с Серёгой давно и плодотворно работаем, — я усмехнулся. — И всё получается. И всё же, кто это решил мне помочь? Я уж думал, что ты сам решил мне помочь, по доброй воле, как я вашей службе раньше помогал.

— Это, Волков, говоришь много, — Григорьев закурил. — Но смотри, вон там рядом с твоей тачкой человек, вот он с тобой встретиться хочет. Он меня и попросил тебя вытащить… правда, ты почему-то в Кресты не уехал, и даже не хочешь поделиться со своим другом, почему так вышло.

— Ну веди, — я кивнул.

Нет уж, этого я своим другом не назову, слишком хитрый и жадный человек. Зато понятно, что он не сам обо мне печётся. Тогда кто?

Я не знал этого человека. Высокий и плечистый кавказец с бородкой внимательно осматривал мой Мерседес. Пару раз он постучал по стеклу, но вытер отпечатки платком. А дорогой у него костюмчик.