– Слишком много грубой силы, – прокомментировал Ян Си. – Забавно. Ты осторожен в словах, но так неосторожен в бое. Что, если переусердствуешь и убьешь не того?

– Если кто-то направил на меня оружие – разве он не подписал себе разрешение на ответ?

– Ситуации бывают разные. Знаешь о языке клинков? Я научу тебя. Если однажды не сможешь сказать словами, покажешь мечом. Но сначала научись. Иначе тебя могут понять неправильно.

Конечно же, Хэ Янг знал об этом. Говорят, великие мастера не нуждаются в словах – им достаточно изменить положение меча, чтобы сообщить о своих намерениях.

Но Хэ Янг транслировал только одно желание – убивать.

Несмотря на то, что Ян Си обладал грубой и прямой манерой речи, его стиль боевых искусств был интеллектуальным – осторожным, парящим и правильным. За толстокожестью скрывалась тонко чувствующая манера битвы. Он мог перегнуть палку с силой, защищая себя словесно или тактильно, но язык его оружия был прямолинеен и аккуратен. Все его намерения были открыты и просты, понятны каждому.

В то же время Хэ Янг, изящно и мягко складывающий слог, обладал грубой и неотесанной стилистикой боя – он сохранил скрытые намерения во владении меча, но звериная натура просыпалась, стоило ему взять в руки меч.

Иронично, что в этом можно было проследить их истинную натуру.

Мягкий словесно, скрывающий намерения – но звериный и скользящий стиль боя.

Грубый и интеллектуальный словесно – но осторожный и продуманный стиль боя.

Как будто Ян Си был тем, кто думает постоянно.

Как будто Хэ Янг был тем, кто предпочел бы совсем не думать.

Вытащив меч из ножен, Ян Си крепче перехватил его рукой.

– Урок первый. Поднятый клинок – не исполняющаяся угроза.

Пребывая в медитации, эти хаотичные духи завлекали его в бесконечные разговоры. В результате, вместо впитывания энергии, он проводил дни за разговорами с ними. Естественно, он не был самым сильным бессмертным.

Среди прочего, когда дело доходило до драки, этот придурок предпочитал пользоваться не энергией, а своими голыми руками.

Он не был силен и у него не было развито ци. Он даже не прибегал к помощи духам. Вместо этого, он использовал свою агрессию, чтобы выиграть.

Мастер однажды ему сказал:

– Это один из ядов саньди1. Гнев – не то, с помощью чего ты сможешь продвинуться.

Этот беспечный мужчина почесал подбородок и вскинул брови, когда сказал:

– Гнев? Я думал, мой яд – гордыня.

Мастер не нашел, что ответить на это глупое и беспечное заявление.

Ян Си был другим. Он предпочитал взращивать физическую силу и практиковать медитации, но на поле боя его сила была смешана с энергией ци. Он был воином, но по какой-то причине в битвах первым высвобождалась энергия. Как будто карта судьбы брала над ним вверх, и он не мог противиться этой судьбе.

Неудивительно, что, столкнувшись в бое, эти двое подняли головы и разделили одну мысль н двоих: почему ты пользуешься тем, что предназначено мне?

Казалось, сама судьба смеялась, сведя из вместе.

Он был молодым и сильным, но внутри него тлела старость и слабость. Он не мог похвастаться ни крепким телом, ни крепким здоровьем, однако, стоило кому-то появиться в поле его зрения, как он тут же набрасывал на себя накидку силы и выпрямлял спину. Он выглядел несокрушимой горой, однако внутри него все еще жил этот маленький старичок, который говорил ему: «Я устал. Господи, я не вынесу протий еще цунь. Почему бы тебе просто не помереть?»

Хэ Янг не был честным человеком. Он был змеей, и укутывал сладкими речами каждого, кто смел подойти хоть на шаг. Слова были его крепкой защитой, и он пользовался ими как мог.

В то же время Ян Си требовалось огромное количество времени, чтобы сказать что-то вроде: «Ты не такой идиот, как я думал». Язык не был его силой.

Но в те моменты, когда он говорил, Хэ Янг был зачарован этой глубокой искренностью, и это терзало его, как если бы он окунулся в чан с огнем.

«Пожалуйста, не говори так», хотелось сказать ему. «Твои слова так открыты, что я чувствую себя самым уродливым человеком на земле».

Вымученный осторожными движениями, Хэ Янг, наконец, убрал оружие:

– Это совсем не весело.

– А мы здесь и не веселимся.

– Очень хорошо, – недовольно сказал он. – Тогда, пока ты учишь меня языку клинков, я научу тебя «язык как клинок». Помнишь, я рекомендовал сходить тебе на уроки дружелюбия? Урок первый. Если что-то требуешь – говори «пожалуйста». У некоторых людей приказной тон вызывает желание повиноваться, но у других – сопротивление. Ты не получишь желаемое, если будешь командовать.

– Я не требую. И без того пересиливаю себя, если о чем-то прошу.

– Ян Си, – Хэ Янг сдавленно улыбнулся. – Я дам тебе даже два урока по цене одного. Если ты рекомендуешь что-то другим, будь готов к тому, что что-то будут рекомендовать тебе. Необязательно сразу уходить в отрицание – иногда ты можешь просто прислушаться. Если это вызывает у тебя сопротивление потому, что ты сразу считаешь себя плохим человеком и пытаешься таким образом защититься, ты не думаешь, что у других это также может вызывать сопротивление? Ты – не плохой человек. Просто мы живем в мире людей, иногда здесь приходится быть мягким.

– Я не отрицаю, а говорю правду.

Уловив взгляд Хэ Янга, Ян Си недовольно сверкнул глазами.

– Ладно.

Хэ Янг мог только беспомощно улыбнуться.

Громкий возглас будит его среди ночи, и Хэ Янг едва успевает накинуть верхнее ханьфу, прежде чем выбежать, и сталкивается с Ян Си. Громогласный шум и звон разбитого проносится по комнатам, прежде чем они слышат рычание.

Вытянутая огромная собака разъяренно кусает женщин, разнося уличный двор. Проходит несколько минут, прежде чем шуаньгоу разрезает пасть монстра, и он валится наземь. Но и это еще не все! Несколько точно таких же собак шумят во дворе, и вскоре они находят свое прибежище под острием ножа.

– Их заколдовали.

– Я знаю, – Ян Си выдергивает шуаньгоу из тела. – Проверь Лин Ланфэн.

Не успел он и шагу сделать, как Лин Ланфэн вылетела из своих покоев; едва поспевая, служанка бежала за ней.

– Они похитили Лин Луцао. Уверена, сейчас он у них. Собирайтесь, мы выдвигаемся прямо сейчас.

Хэ Янг: «…»

Ян Си: «…»

Девушка мгновенно ушла в свои покои.

– Мы и правда сейчас пойдем? – с тоской спросил Хэ Янг.

– Ну да. А ты что хотел?

– Эй, что за обращение?

Ян Си шумно вздохнул, как и каждый раз, когда ему нужно было объяснять очевидные вещи. Хэ Янг пошел на опережение и сказал со злостью:

– Я же просто спросил, я и сам знаю это.

Разница состояла в их манере речи. Хэ Янг говорил так, будто объясняет что-то, в то время как Ян Си считает, что человеку уже все известно.

Пожалуй, одно из их главных различий состояло в том, что Хэ Янг думал: «Как ты можешь об этом знать? Ты же тупой».

В то время как у Ян Си: «Как ты можешь об этом не знать? Ты что, тупой?»

Прошло не так много времени, прежде чем Лин Ланфэн вышла из своих покоев – и вышла совершенно другим человеком. Тяжелые доспехи всели на ней вместо легкого и воздушного платья, и Хэ Янг неосознанно округлил глаза, смотря на это.

В одно мгновение из нежной и хрупкой красавицы эта женщина превратилась в хладнокровного воина, движимого только одной целью – убивать. Это было сложно себе представить. Ее образ никак не вязался с тем, что он видел.

Возможно, это была великая женская сила, а возможно, это была великая женская сила, когда у нее отбирают любимого.

Это было страшно.

Пришпоривая лошадь, они бежали к восточной границе, набирая обороты. Ржание лошади перекрылось ответным шумом – на них надвигались воины. Выставив клинок в сторону, Лин Ланфэн набирала обороты и, оказавшись рядом с воином, беспощадно резанула его по груди; раненный воин, не успевший понять происходящее, свалился с лошади, пока она продолжала бежать дальше. Орудуя клинком, Лин Ланфэн ловко проскальзывала оружием между их мечами, сваливая воинов одного за другим.