— Он до сих пор с тобой говорит?

— Нет, — Джин тряхнула головой. — Это так быстро накатило, но и схлынуло тоже… Такое ощущение, что дом испытывал меня. Хотел удостовериться, что я могу им владеть.

— Так ты, выходит, ведьма.

— Да если бы!

— Точно тебе говорю, — заявила Стэши. — Сама посуди: ты говорила, что поначалу дом тебя не пускал, и Иджи тоже жаловалась на защитный барьер. А я спокойно сюда приходила — заметь, без капли дара.

— О, — взгляд Джин беспокойно заметался, перескакивая с обшарпанной стены на пыльный комод и обратно. — Вот как. Понятно. Значит, я ведьма.

Она выглядела растерянной. Ничего удивительного: насколько знала Стэши, почти все дамочки из ковена открыли в себе способности ещё в детстве. Иджи как-то обмолвилась об этом — крайне неохотно, будто выдала чужой секрет.

— Да тебе совсем паршиво, — Стэши приобняла её за плечи. — Может, вернуться в «Аллигатор»?

— Нет. Правда, не надо… Я останусь здесь. В конце концов, дом же меня принял. Немного приду в себя и разберу барахло.

— Помочь?

— Ты уже помогла, — Джин слабо улыбнулась. — Я… я, пожалуй, одна побуду какое-то время.

Стэши не стала спорить. Она отправилась к выходу, неспешно завела мотоцикл — и лишь перед тем, как усесться за руль, обернулась. Тонкая фигурка Джин стояла в дверном проёме, и в полумраке коридора казалось, что у неё за спиной замер кто-то ещё.

***

У старика Роуза не осталось родственников. Его похороны вышли быстрыми, скомканными и напрочь лишёнными торжественности. Помогая опустить гроб — в бюро не хватило людей, — Алекс ощутил, как совесть укоризненно кольнула его под ребро.

С другой стороны, подумал он, а что ещё оставалось делать? Дать Роузу прикончить себя на глазах у Ленни Дикинсона, который бы сдох следующим?

Выбора не было.

Бейли стояла неподалёку. Она казалась отрешённой, но Алекс догадывался, что её совесть куда более настойчива и громкоголоса, чем его собственная. Если бы не она, Конноли, придя в себя, нашёл бы в участке два трупа.

Он бросил на гроб первую горсть земли, ни слова не говоря, и отошёл в сторону. Правила приличия требовали остаться, пока в стройном ряду могил с белоснежными памятниками не появится свежий холм.

— Ты не виновата, — сказал Алекс негромко, краем глаза увидев, что Бейли придвинулась ближе.

— Я знаю.

— Возьми отгул, а лучше два.

— Нет необходимости, шеф, — вскинула голову Бейли. — Со мной всё в норме. К завтрашней смене буду как новенькая.

— Отгул, Эвелин.

Она уходила к машине с такой прямой спиной, будто позвоночник ей давно заменила лучшая сталь, и даже не скрывала обиды. Но Алекс понимал: если позволить ей заглушить переживания работой, со временем станет только хуже — однажды этот гнойник всё равно прорвётся.

Снова и снова прокручивая в памяти этот момент, он надеялся только, что правда об убийстве Роуза не всплывёт, что бы ни случилось. Горожане Хэллгейта и без того дерьмово относились к полицейским. Это могло стать последней каплей, соломинкой, способной переломить хребет слону.

Со дня, когда Алекс заключил сделку с Джин и Стэши, он думал лишь о деле Хьюзов. Тщательно собранные документы, сколько в них ни ковыряйся, казались пустышками, соседи избегали разговоров.

Алекс попытался найти тех, кому Шон Хьюз на посту губернатора был не по душе, и первым делом обратился к старому другу отца, Ллойду Хендерсону, однако тот захлопнул дверь у него перед носом.

— Жил как тряпка, рогоносец поганый, и сдох так же, — буркнул Хендерсон напоследок, — вместе с этой шлюхой и её ублюдками.

Сперва Алекс и сам не мог объяснить, почему эти слова так крепко запали ему в душу. Казалось бы, ничего удивительного: Хендерсон был из тех, кому человек, любивший свою жену, априори казался слабохарактерным. Но обвинение в адрес Кейтлин…

Он провёл в «Сытом аллигаторе» несколько вечеров, вслушиваясь в болтовню завсегдатаев. Иджи смотрела на него с усмешкой и пониманием, но ничего не говорила — напротив, узнав, ради чего Алекс тут торчит, сама перевела один из разговоров на дело семилетней давности.

— Туда и дорога, — будто дожидаясь возможности, выплюнул седой здоровяк с широким шрамом на лице, сидевший за соседним столом. — Уж я-то всё понял, когда родилась младшая девка! Помнишь, Дики?

— А то, — отозвался угловатый, заметно прихрамывающий Дики. — Вылитая обезьяна рядом с мамашей. Ясно, что её заделал какой-то черномазый.

— Шонни, конечно, проглотил это.

— Полегче с оскорблениями в моём баре, джентльмены.

Иджи почти не изменилась в лице, но и Дики, и его собеседник стушевались. К тому же в углу сидел Фредди со своей бандой, а с ними старались не связываться — байкеры редко устраивали драки сами, но в чужие потасовки включались охотно. Алекс изучил все бумаги, где упоминались и сам Фредди, и его дружки, однако ни в чём серьёзном их ещё не уличали. Наркотики, перестрелки — всё мимо. Создавалось впечатление, что байкерам просто нравится куражиться.

Отлично, если так.

— Выходит, у Мэйв мог быть другой отец? — осторожно спросил Алекс, подсаживаясь за стойку.

— Возможно, — Иджи пожала плечами. — Но не уверена. Сам помнишь, она просто была немного смуглее брата. Генетика порой вытворяет странные штуки.

— Есть такое.

— Они любили мою бабку, Мэйв и Ронан. Постоянно к ней бегали.

— Слышал, вы дружили.

— С Ронаном — да, — Иджи повернулась, но Алекс успел заметить горькую усмешку. — Я бы даже сказала, он был моей первой любовью. Конечно, я никому не говорила. Тогда казалось кошмаром, что мне нравится мальчишка на три года младше.

— Так тебе сейчас, получается… тридцать четыре?

Она кивнула.

— Но мы не обо мне говорим, шериф.

— Не думал, что многие желали Хьюзам смерти.

— Да не то чтобы желали, знаешь, — Иджи задумчиво перебирала многочисленные амулеты на шее, и взгляд её был отстранённым, словно в мыслях она успела перенестись совсем в другое место, — просто некоторые их решения кому-то были не по нутру. Взять хотя бы тех двоих. Ну да, они только что полили Хьюзов дерьмом, но этим такие люди обычно и ограничиваются.

Она кивнула на Дики и его широкоплечего приятеля.

— Поверь, никто из них не пошёл бы через поле с горящим факелом. Даже если Кейтлин и правда родила Мэйв от другого, Шон был хорошим губернатором. Перед этим любые слухи меркнут.

— Ты права.

— Как и всегда, — с лёгкой улыбкой откликнулась Иджи. — Попробуй-ка ошибись с такой толпой склочных стариков в голове.

Алекс взглянул на неё с непониманием, но она только отмахнулась — потом, мол, объясню, — и поставила перед ним чашку крепкого кофе. «Сытый аллигатор» особенно ценился в том числе и потому, что кофейные чашки здесь были обычного размера — никакой крошечной, будто украденной из кукольного сервиза, фарфоровой посуды.

— Ты очень храбрый, — сказала она вдруг. — Для человека, которого многие уже сочли самоубийцей. Суёшь голую руку прямо в улей.

— Не то чтобы у меня был выбор.

— Он всегда есть. Но ты, конечно, решил идти самым сложным путём.

— Ну, — Алекс рывком поднялся, — кто-то же должен.

Иджи рассмеялась.

— Ты не поверишь, — пояснила она. — Но они обе сказали то же самое.

Шэдоу жила в одном из многоквартирных домов в центре — таких в Хэллгейте было куда меньше, чем желали сами горожане, но, насколько помнил Алекс, мэр ловко уворачивался от любого вопроса, связанного со строительством. И, вероятно, отнюдь не потому, что у города не хватало денег.

— Давай быстрее! — донеслось сверху, едва Алекс подошёл к дому.

На Хэллгейт медленно, словно неохотно надвигалась ночь, но жара не стала милосерднее. Алекс чертыхнулся, утёр взмокший лоб и поспешил наверх — апартаменты Шэдоу располагались на третьем.

— Выглядишь хреново, — сказала она с искренним сочувствием.

— Чувствую себя примерно так же.

Признаться в этом удалось впервые за долгое время. Шэдоу похлопала его по плечу, пропустила в гостиную — и под ноги немедленно бросились два сиамских кота, один почти белый, второй тёмный. Усевшись на диван, Алекс безропотно позволил котам забраться на себя. Те немедленно замурлыкали, растеклись на груди, горячие и мягкие донельзя.