© ООО «Издательство АСТ», 2024

– Да, понятно, за что списали этого беднягу, – Филин по частям выковырнул очередной лист из принтера. – Бумаги на тебя, друг, не наберешься!

Иванцов пожал плечами:

– Ну, отец о чем-то таком предупреждал, но… О, а вот и Леночка.

Лена вошла в штаб, держа наперевес гитару.

– Привет! Всё возитесь с этим старичком?

– Привет! – Филин скомкал освобожденный лист, вернее, то, что от него осталось, и швырнул его в угол.

– Ну, не бросать же трудягу-печаталку в такой сложный момент его жизни. Аню ждать? – Иванцов кивнул на кофемашину.

– Ага, – Лена уселась в кресло. – Только кофе отменяется. Цейтнот. И к тому же у нее для вас сюрприз.

– Люблю сюрпризы, особенно… – начал Иванцов, но не договорил, потому что дверь с шумом открылась и на пороге возникла Аня:

– Всем привет! Так, у меня очень мало времени. Соревнования через неделю, тренировки, сами понимаете. Вот это – моя кузина Кира, – она посторонилась, пропустив вперед девочку с темной прямой челкой. – Из Костромы. У Киры проблемы. Вернее, поручение. Ну, она сама вам все расскажет. Думаю, это по нашей части. А может, и нет. Короче, я убегаю. Разберитесь. Пока. Кирка, до вечера. Можешь им доверять. Лен, я позвоню.

Когда ураган по имени Анна вылетел за дверь, на несколько секунд воцарилось молчание.

– Ну, я, наверное, пройду? – Новая знакомая вопросительно приподняла брови.

Лена приветливо махнула рукой:

– Давай сюда, Кир. Вот вам и сюрприз.

– Садись, – Филин запоздало вскочил и указал на кресло.

Иванцов тоже поднялся, неуклюже уронив стул.

– Я Митя, а это… – начал Филин.

– Да знаю я, – Кира улыбнулась, от чего на ее щеках образовались ямочки. – Вы – Филин и Иванцов. Детективы. Вы-то мне и поможете. Все-таки у вас в городе я не очень ориентируюсь. Бывала, конечно, но тут такое дело… Вообще-то, я на Анюту рассчитывала.

– Ребята, Кира, вы меня извините, – Лена поднялась и с сожалением направилась к двери, – я ведь зашла перед отъездом. С родителями едем на несколько дней на Валдай.

Помахав на прощание, она указала пальцем на Филина:

– Кир, можешь на них положиться. К сожалению, не смогу поучаствовать, а ведь наверняка будет интересно.

Дверь закрылась, и мальчики вопросительно уставились на новую знакомую:

– Так что за дело?

Кира слегка подалась вперед, лицо ее стало серьезным и немного загадочным:

– Если коротко, мне нужно найти одного человека. Лучше по порядку. Вы что-нибудь слышали о художнике Честнякове?

– Н-ну… – замялся Митя, а Иванцов поднял глаза к потолку, изображая, что роется в воспоминаниях.

Кира понимающе кивнула:

– Конечно, не слышали. Ефим Васильевич Честняков родился в 1874 году, а умер в 1961-м. Кстати, он учился у самого Репина, был его лучшим учеником, а жил всю жизнь в деревне Шаблово, под городом Кологривом. Это триста километров от нашей Костромы. В основном занимался иллюстрациями к сказкам, стихам и пьесам, которые сам придумывал. У него было множество работ, которые он хранил на чердаке своего дома, без всяких условий, в сырости. Да еще и рисовал на дешевой бумаге. Поэтому они сильно пострадали со временем. А когда у него совсем с деньгами плохо было, рисовал на чем угодно. У него полно рисунков с двух сторон нарисованных. Просто он не мог не рисовать. Понимаете?

– А что, кто-нибудь из родных не мог ему помочь? – Иванцов пожал плечами: – Что ж, они не понимали, какой он талантливый?

– Да он был одиноким человеком. Семьи у него не было. И когда умер, его картины разобрали жители деревни. Они очень любили Ефима Васильевича, потому что он всю жизнь занимался с их детьми, был учителем и даже создал для них театр.

– А по-моему, я в Интернете натыкался на эти картины! – Филин стукнул себя по лбу. – Там еще так много детей изображено! Просто вся картина ими усеяна, ни одного свободного промежутка. Очень необычные.

– Да-да, – обрадовалась Кира. – Это они. Так вот, все эти шедевры так бы никто и не увидел, если бы работники нашего костромского музея совершенно случайно не наткнулись на них в Шаблово, в избах жителей. Многих они уговорили отдать картины в музей. Их отреставрировали, и теперь есть целая выставка Честнякова. Кстати, среди бумаг на чердаке нашли даже его переписку с Репиным. И некоторые репинские работы! Представляете? Ведь они были в дружеских отношениях.

– Здорово и что же? Кто-то обворовал музей?

Иванцов принял немного насмешливый вид: ему не очень-то понравилось, что Филин проявил такую неожиданную осведомленность по части изобразительного искусства.

Кира уставилась на него большими карими глазами и покачала головой, от чего Иванцову стало не по себе.

– Ну, это еще непонятно…

– Так что же случилось? – Филин бросил грозный взгляд на приятеля.

У него слегка засосало под ложечкой, что бывало всегда в предвкушении интересного дела.

– Хорошо, перехожу к главному, – Кира сделала паузу, чтобы придать своему сообщению особую важность: – Неделю назад к моему деду приезжал его давнишний приятель Николай Иванович Семёнов. Он живет в Кологриве. У этого Николая Ивановича сохранились картины Честнякова. Он их попросту не отдал, когда работники музея собирали работы художника. Решил сохранить как семейную реликвию.

– Ничего себе, семейная! – возмутился Филин. – Это же народное достояние.

– Ну да. Да он и сам понимал, что надо было давно их сдать, когда побывал в музее и увидел, какими прекрасными стали картины Ефима Васильевича после реставрации. Но все никак не решался признаться. Стыдно было.

– И что, теперь совесть заела, и пришел признаваться?

– Все намного хуже! Три месяца назад к нему приехал некий Синельников. Представился реставратором из вашего города. Начал расспрашивать про Честнякова. Ну Семёнов и признался ему. Показал картины. Начал оправдываться, сказал, что собирается отвезти их в музей. А Синельников ему и говорит: давайте я отреставрирую их, и вы отнесете картины уже в идеальном состоянии. Этим искупите свою ошибку. Я, мол, сделаю это бесплатно, а в виде вознаграждения нарисую копии и через месяц верну ваши картины в лучшем виде, отреставрированные.

– И он отдал?! – Митя чуть не поперхнулся. – Абсолютно незнакомому человеку?

– Ну не совсем. Синельников показал пропуск в реставрационные мастерские. И выглядел очень убедительным. Телефон дал.

– Да такие удостоверения на любой вкус можно у метро купить! – Иванцов покрутил у виска.

– А расписку он хоть с этого типа получил? Ты ее привезла? – без особой надежды спросил Филин.

– Ой, – вспомнила Кира, – да он вместо расписки сам чего-то подписал реставратору. Чуть ли не купчую. Типа это необходимо для оформления в реставрационных мастерских. Чтоб все было официально.

– А ваш Николай Иванович случаем не того? – Филин постучал по лбу. – Может, впал в детство? Бывает же…

Кира кивнула:

– Мы с дедом тоже удивились и даже возмутились. Семёнов только имя запомнил – Аркадий Васильевич Синельников. И название реставрационных мастерских. И вот прошло уже три месяца, а от него ни слуху ни духу. Телефон отключен. Я-то уже давно собиралась Анюту навестить, по музеям походить и вообще. Вот и решила совместить, так сказать, приятное с полезным.

Филин заходил из угла в угол, ероша шевелюру:

– Похищение произведений искусства!

– Похоже на то, – кивнул Иванцов. – Тянет на настоящее преступление. Телефон, конечно, липовый.

– Ну, подождите, – остановила их Кира, – может, вовсе не похищение. Просто человек заработался и не успел отреставрировать.