– Так что ж в них хорошего? Самые сложные пациенты у меня. С юности перевоплощаются в разные личности, играют чужие эмоции и жизни. Это неизбежно способствует потере собственной личности и плохо отражается на интеллекте. С женщинами-актрисами ещё ничего, у них ума побольше, а вот мужчины – сплошь дураки и клоуны. Не видела ни одного умного актёра. Все – как дети малые.

– А как же Высоцкий?

– Он был пьяницей, запивал боль. Так бывает, когда актёр найти себя не может среди множества сыгранных личин. Все актёры – пьяницы. Не забывай, милая, Высоцкий поэт, а поэты – сплошь интеллектуалы.

– Как Шекспир.

– Шекспир – гений.

– А Пушкин?

– И Пушкин – гений.

– А Есенин?

– Есенин? Кто это?

– Ну… как же! Это же он же написал! Ты жива ль ещё, моя старушка? Жив и я! Привет тебе, привет!

– Да, я знаю, знаю… Не люблю сопливых стихов. Мужик, даже поэт, не должен распускать нюни.

Категоричность Живы вбивала каждое слово будто гвоздь. Лучше не спорить. Я осторожно спустила ноги с кровати и ступила на прохладные половицы. Родственница и не подумала уходить. Она мгновенно застелила постель и подала махровое полотенце:

– Пойдём, покажу, как включается колонка в ванной.

– Чему Арий будет меня учить?

– Правильно говорить, контролировать эмоции, уметь их считывать у других. К тому же мой сын прекрасный мастер психотехники. Он в совершенстве владеет искусством русского бесконтактного боя и техникой боевого транса. Слушай его…

«Боевого транса!»

– …чем быстрее пройдёшь учение у Ария, тем быстрее уедешь отсюда… В два часа мы пообедаем, и Арий тебе Москву покажет. Сегодня суббота, может, сходите куда… А мне нужно к людям. Вечером встретимся за ужином.

Я кисло улыбнулась, закрыла за Живой дверь в ванную и полезла в душ.

«Вот повезло! Арий мне Москву покажет! Да проще у фонарного столба дорогу спросить, чем из него два слова вытянуть!»

После школы я слонялась без дела по двору между домом и пристройкой. В пристройке тётя Жива принимала клиентов. Часть посетителей сидела вдоль стены на длинной скамье, часть внутри, перед приёмной тёти Живы.

Я держалась подальше от пристройки, ближе к дому, поглядывая, чтобы никто из гостей Живы не подошёл ко мне менее чем метров на десять.

Невесёлые мысли крутились в моей голове.

«В какое время мы живём! Трудное и непонятное! Сорок дней назад пришла беда в мой дом, а я на его руинах уже строю новую жизнь. Какая будет эта жизнь – неизвестно, но одно ясно – непросто придётся.

Что у меня есть? Ничего! Всё рухнуло! Пропало, как не бывало! Ни дома, ни семьи! И чудес не бывает! Правильно говорит тётя Жива: о деньгах свысока судит только тот, у кого они в избытке…

Проклятая вещунья права: самое насущное в жизни – деньги. А денег у меня – кот наплакал. Так что придётся терпеть и сумасшедшую вещунью, и странного сынка… Только бы окончить школу в этом году, а там сразу поступлю в университет…

Один год надо потерпеть! Дождаться бы этого 7514 года!»

Арий приехал вовремя. Автомобиль, новенький чёрный «Мерседес Брабус», припарковал у штакетника, своим ключом открыл калитку и поманил меня к себе:

– Идём в дальнюю пристройку, она в лесу.

– З-зачем?

– Вопросы не задавай, делай всё быстро и молча.

– Мы в армии, что ли? Чего раскомандовался? – Я еле успевала за великаном.

«Ишь ты, разговорился! Тоже мне «малиновый пиджак»! На брабусе он ездит!»

Арий резко остановился, и я с размаху налетела на широкие плечи. Ему хоть бы хны, даже на миллиметр не сдвинулся с места, а я больно ударилась лбом. Он повернулся и некоторое время молча сверлил меня взглядом. Потом огладил светлую бородку и изрёк:

– Тебе что же, понравилось тонуть? Умереть хочешь во цвете лет?

– Н-нет.

– Тогда слушай и учись. Повторять дважды не стану, запоминай сразу. Впрочем, такой, как ты, лучше показать, чем рассказать… Как объяснить глухому, что такое игра на флейте! – И тут он сделал простую манипуляцию рукой, словно бы маня к себе.

Я даже не успела понять, что произошло. Тело ринулось к Арию, как гвоздь к магниту, и замерло в нескольких сантиметрах от его груди.

Арий чуть поднял руку, и я, оторвавшись от грешной земли, стала медленно подниматься в воздух. Тело окостенело, и хотя я чувствовала каждую клеточку в теле, но ни сопротивляться, ни двигаться не могла.

Богатырь смотрел в глаза:

– Хочешь, научу делать такое?

Я молча кивнула затёкшей головой и в то же мгновение оказалась на земле.

– К-как ты это сделал, Арий?

– Будешь слушаться: есть, что скажу… спать, где скажу. А иначе… Понятно?

– П-понятно.

– Иди за мной. Сегодня первый урок.

Я послушно засеменила следом.

Тропинка привела к одноэтажному деревянному строению под шиферной крышей в четыре окна на фасаде. Вокруг чистенько, на невысоком крыльце – коврик, под сливом крыши стоит бочка, полная чистой дождевой воды.

Арий остановился у бочки:

– Можешь рассказать о волне, накрывшей вашу лодку?

Я сглотнула, живо представив себе холодное кружение водоворота.

– Метра два в высоту. Волна поднялась и сразу упала… и закружилась в сильном течении.

– Такая?

И тут Арий показал фокус. Чуть повернул ладонь над бочкой, и вода в ней вспенилась, поднялась гребнем и завертелась водоворотом. Арий убрал руку, и вода мгновенно успокоилась.

Я потрясённо смотрела на бочку.

– Господи! Что же это было?

Арий сочувственно покачал головой:

– Шестое мая, да? Луна убывала… При убывающей луне энергия воды наиболее сильна. В этот день нельзя ни плавать, ни рыбачить.

– Но кто же знал!

– Тот, кто погубил твоих родителей, определённо знал об этом, и день выбран не случайно… очень опасный день. Он готовился… Такое под силу только могущественным чародеям Нави, волхвам высшего уровня Живы или волшебникам Яви. Кому-то из них ты перешла дорогу.

– В-волшебникам?! Так ты… волшебник или волхв?

– И ты тоже.

– Я? Нет… не может быть!!! И никому я дороги не переходила!

Арий вдруг заговорил со страстью, которой я в нём не подозревала:

– Я догадываюсь кому. Но ты узнаешь сама… в своё время. За год я научу тебя защищаться, научу мыслить не словами, а образами и ощущениями, научу боевой эмпатии, ятрогении и телепатии мыслеобразов древних руссов! Если освоишь эту технику, то сможешь говорить с птицами и зверьём и призывать их служить тебе!

Дыхание у меня перехватило.

– Да ты что! Правда, что ли? Это за что мне такое счастье!

– Заходи-ка в дом. И перестань «работать под дурочку».

– Это баня, что ли? – Я просунула нос в приоткрытую дверь.

– И баня тоже. Разувайся и проходи.

Я скинула туфли и в белых гольфах прошла в помещение.

Баня действительно помещалась в торцевой части дома. Всё остальное место занимала единственная светлая комната, совершенно пустая, без мебели, без занавесок. Место выглядело бы скучно и нудно, если бы не запах.

В комнате приятно и благородно пахло свежим деревом, берёзовыми вениками, развешанными на гвоздиках между окнами, и чем-то хвойным, терпким, пряным. И ещё один запах будоражил мои чувства.

– Чем это так пахнет?

– Маслом аира. Успокаивает и расслабляет.

«То, что мне сейчас надо!»

– Знаешь что-нибудь о ведической медицине?

– Нет.

– Об учении аюрведы?

– Аюрведы? Нет, а что это?

– В трёх словах – индийское лечение травами. А если подробнее – это воздействие сознания и энергии растений на человеческий организм. В растениях присутствуют все стихии и элементы человека. Все растения, без исключения, обладают способностью воздействовать на чувства, а чувства – это основное свойство человеческого сознания…

– У растений есть сознание?

– Сознание есть у всего. Если верить, что первый человек был создан из глины, то и земля, и камни обладают сознанием, а значит, в каждом из нас есть сущее от первоосновы творения, как в зерне – колосок, а в колоске – поле. Ты можешь воздействовать на сознание людей энергией растений. Вообще, лечить и воздействовать можно всем: запахами, животными, камнями, водой – и мёртвой, и живой… Это знали наши предки, но, к сожалению, с исчезновением язычества и волхвов учение ведами сохранилось только на востоке.