Увы, времени не хватило даже на это – через четверть часа Селль уже неспешно открывала ворота своего гаража и, вкатившись туда, столь же неторопливо задвигала за собой створки – все как обычно. Незачем будоражить любопытных соседей чем-то не укладывающимся в ее повседневные привычки – квартал, где она сумела устроиться, был до отвращения приличным, что и стало залогом процветания ее нынешнего дела. Ну, относительного, скажем, процветания. На аренду небольшого домика ей вполне хватало, а вот на постоянную прислугу уже нет – лишь на приходящую уборщицу пару раз в неделю.

Но дом на Розовой аллее, что она снимала, и в самом деле оказался потрясающе удобен – с любой точки зрения. Внизу пара просторных комнат, легко превратившихся в офис: приемную и кабинет, а наверху, этажом выше, нашлось место личным спальне и гостиной. Ну и гараж, конечно, совершенно необходимый для ее гордости – основательно переделанного мощного армейского внедорожника. Пристроили его когда-то прямо к цокольному этажу и там же, в цоколе, организовали просторные ванную и кухню, с очень удобным выходом от парковки прямо к ним, а потом и к приемной офиса. Идеально, да. Все, за исключением цены. Но за такие удобства Ленро готова была платить и больше. И даже терпеть любопытство своих излишне приличных соседей…

– Мешок навоза, значит? – Вылезать из машины недобиток не спешил, даже когда Селль откинула крышку багажника, чуть придерживая, чтобы та не захлопнулась обратно.

– Конечно, – не стала она спорить. – Или ваше высокородие хотели быть представленным по всей форме? Выкатывайся уже, долго мне так стоять?

И тут же передернулась, сообразив, что это самое «выкатывайся» может получиться слишком уж буквальным.

– Высокородие? – выразительно заломил тот бровь и поморщился – от этой нарочитой гримасы лопнул очередной струп, теперь на скуле.

– Я знаю, кто вы… ты.

– Тогда чего застыла? Кланяйся давай.

– Перебьешься. – Ленро вдруг сообразила, что выбираться из багажника темный не спешит в расчете и дальше заставить ее стоять чуть согнувшись, придерживая крышку. А заодно демонстрируя ему интересные виды на декольте, приоткрывшееся из-за распахнутой куртки и расстегнувшейся пуговицы на рубашке. И немедленно обозлилась, выпалив неожиданно даже для себя: – Кланяться должен был ты! Мне! Пулю в лоб словив…

Увернуться она не успела.

– Ага, – в одно по-змеиному быстрое движение тот жестко ухватил ее за подбородок, разворачивая лицо то в одну сторону, то в другую и пытаясь что-то высмотреть в тусклом свете единственной электрической лампочки. Пока не высмотрел-таки. – Выходит, не фея, а лисичка, да? Та самая, что мы гоняли по болоту после покушения на меня… Когда ж это было… Август тридцать четвертого, так? Серенские леса?

Она попыталась вырваться – безуспешно, держали ее словно клещами. Зато удалось разглядеть, как нечто очень жесткое мелькнуло в глубине темных глаз.

– А мы-то надеялись, что сдохла. В той трясине.

– Перебьетесь! – повторилась она. – Много чести!

– Жа-аль, – он все еще продолжал пялиться на нее, не выпуская и не давая возможности отвести взгляд. – Как жаль, что я не узнал этого чуть раньше.

Хватка разжалась, и она сумела наконец вывернуться:

– Убил бы?

– И получил массу удовольствия, – серьезно кивнул тот в ответ.

– Так не поздно еще, – теперь уже она в упор уставилась на недобитка. – Можешь попытаться.

– Могу. Но зачем? Удовольствия-то уже не будет, – загадочно выдал тот и резко перевел тему: – Где здесь ванная? Надеюсь, у тебя такое вообще есть?

После длинной и очень выразительной паузы Селль все же ответила:

– Вон за той створкой коридор. Там вторая дверь слева.

– А первая?

– Кухня. Не вздумай ввалиться туда в таком виде!

И вдруг сообразила, что видок у мужика и вправду… того. Слишком неприкрытый.

– Погоди! – перебила она сама себя. – Секунду.

И, шагнув к стеллажу в углу, вернулась действительно почти сразу, но темный уже успел усесться в багажнике, свесив ноги через кромку. Судя по осторожному покачиванию, дело с их подвижностью обстояло уже получше.

– Прикройся, – она скомкала и бросила ему какую-то ветошь из стопки, приготовленной, чтобы протирать авто.

Подхватить тряпку тот и не подумал, дав ей все тем же мятым комом плюхнуться рядом.

– Зачем? – опустил он взгляд себе на живот. – Я это уже видел. И не раз. Да и ты, насколько помню, тоже. Смысл?

– Да как хочешь, – равнодушно пожала она плечами, на этот раз не позволив себя спровоцировать.

Темный это тоже оценил и едва заметно усмехнулся, словно признавая, что этот раунд за ней. Но тут же снова вырвался вперед по очкам, просто соскочив на пол и без намека на стеснение выпрямляясь перед ней во весь свой немалый рост. Взгляд Ленро все-таки отвела, не выдержала, но успела отметить, что на ногах тот теперь стоит достаточно уверенно.

– Проваливай куда хотел, – опять начала заводиться она вопреки твердому намерению этого не делать. – Или особое приглашение требуется? С реверансами и прочими… э-э-э… манерами?

– Манеры? От тебя? – Тот демонстративно прошелся по ней взглядом – так, словно голой здесь была она. – Нет, не обязательно, я же реалист. Ты только в носу не ковыряйся, ф-фея, не люблю.

– Не смей меня так называть! – не выдержала Селль. Увы, но приходилось признать – доставала ее эта сволочь влегкую и очень метко.

– А как? Белка? Или киска?

– Сам хорек!

– А вот мне похрен, рыжая, как ты будешь в этом плане изгаляться. Но лучше, наверное, Арделан, а то все остальное у тебя получается с каким-то уж слишком личным подтекстом, – и опять быстро выбросил вперед руку, но на этот раз всего лишь тронул ее выбившуюся из прически прядь. – Никогда рыжих не любил. Выглядит пошло до ужаса.

От визга она удержалась. И даже равнодушное выражение на лицо вернула почти мгновенно.

– Не представляешь, как меня это радует, – голос тоже не подвел. – Но еще раз так сделаешь… Арди, – пальцы сломаю.

– Ну, попробовать-то можешь, – хмыкнул тот. – А вот сломать – сильно вряд ли. Даже сейчас.

И свалил наконец в сторону двери. Поначалу пошатываясь и придерживаясь за крышу авто, но с каждым шагом все тверже и увереннее. Ленро, пристально пялясь ему в спину и стараясь не съезжать взглядом ниже костлявых лопаток, эти усилия оценила. Так быстро развернуть регенерацию, да еще и на тех крохах, что удалось вытащить из пары капель ее крови, – это надо было суметь. Но да… Его высокородное темнейшество, бесы задери, что уж тут говорить. Может, прибить все-таки? Пока окончательно не оклемался?..

– Поесть пока приготовь, – бросил тот через плечо, прежде чем захлопнуть за собой дверь. Но с таким расчетом, чтобы времени на ответ у Селль не осталось с гарантией. А потому она хмыкнула и записала себе еще одно очко – за маленькую, но приятную победу.

Ладно уж, пусть живет пока.

И вдруг сообразила, что вот так нарочито сверкая перед ней голой… голым всем, недобиток опять попытался ее достать. Вот ведь провокатор! Знает же, что сейчас зависим от нее полностью, а все равно по-другому не может. Вернее, как раз потому и не может. Высокородие, ага. Только какое значение это имеет теперь, после полного разгрома их армий? И даже как-то символично вышло, что вместо какого-то бродяги именно он оказался на алтаре во время ритуала, собирающего последние крохи силы, оставшейся после войны.

С продуктами в доме оказалось негусто, причем вполне ожидаемо – здесь Селль только завтракала. Иногда. Если успевала. А обедать и ужинать предпочитала в городе, чем боги пошлют. И где пошлют – привередливостью она не страдала с детства, со времен сиротского приюта, там подобные причуды лечили мигом. Но сейчас это вдруг стало проблемой: несколько яиц, пара луковиц да кусок слегка подсохшего сыра – вот и все, что нашлось в ее новомодном электрическом леднике. Ага, и еще немного сметаны… Причем она-то как раз свежая, как и молоко, доставленные рано утром прямо под дверь. В общем, на крайний случай, вроде сегодняшнего, сойдет… Тем более что его темнейшество, судя по отчетливо торчащим костям, тоже от привычки перебирать харчами должен был давно отучиться.