– Кто это? – Арделан нарисовался в гараже быстрее, чем Селль успела выйти из машины.

– Клиент, – буркнула она, не слишком довольная такой непонятливостью с его стороны. – Денег принес. Тебе на пижаму.

– Этот-то? – темный изобразил свою кривую ухмылку. – Разве что тебе на скрепки. На скрепку, одну. Когда ты только в людях начнешь разбираться…

Но вдруг резко сменил тему:

– Ты чего там так долго возилась? С воротами?

– Время тебе давала – с глаз убраться.

– Интересно, и на кого я, по-твоему, больше похож, – перестал тот ухмыляться, но серьезнее выглядеть не стал, – на дебила или на черепаху? То есть вот эти пять минут мне должны были понадобиться на то, чтобы сообразить? Или на то, чтобы с дороги уползти?

– Так ползи! Какого беса до сих пор тут торчишь?

– Даже не собираюсь. Послушаю лучше, чем ты со своим… клиентом заниматься будешь.

– Да исчезни же!

– Прекращай скандалить, рыжая. И коли уж притащила в дом аж целого клиента – иди и займись делом. Скрепки, если подумать, тоже вещь нужная. А вообще, – темный на секунду словно прислушался к себе, прежде чем продолжить, – сумеешь подойти к вопросу грамотно – так и душу его заполучишь. В придачу к скрепкам. Он заложит, это видно. Готов уже практически.

– На кой мне его душа? И… – Селль вдруг встрепенулась и уставилась на Арделана во все глаза: – Погоди, ты его чуешь, что ли?

– Конечно, рыжая. Темный он, хоть и очень слабенький. О-очень. Скорей всего, вообще выдает себя за нейтрала. И проходит это у него на ура, в том случае, конечно, когда поблизости нет темного князя. Для вас, светлых, разглядеть это без приборов – ни единого шанса.

– Адовы бесы!

– Занятно, ага. Но ты ему пока не говори, что в курсе этой маленькой подробности, подозреваю, так выйдет еще занятнее. И давай, иди уже, мне вот тоже теперь интересно.

Дальше пререкаться Ленро не стала, понимая, что времени на это уже нет, и поспешила открыть приемную перед парнем. За Арделана она больше не волновалась – не маленький, разберется, раз предупрежден. Встанет, скорей всего, за дверью на лестницу, чтоб не пропустить ни единого слова… Впрочем, неважно.

– Проходите, Пратенс. Нет, прямо сюда, в кабинет. Присаживайтесь. И вот теперь я вас внимательно слушаю.

– Понимаете, леди… – кажется, нескольких минут, что пришлось ждать перед входом, хонсову внуку хватило на то, чтобы привести мысли в относительный порядок. Но не справиться с нервами. – Это и правда судьба, что мы с вами встретились именно сейчас. Когда… когда со мной случилась эта неприятная история…

Селль очень хотелось, чтобы тот перестал мямлить и заговорил нормально, но торопить его она не рисковала – чувствовала, будет только хуже. Вместо этого заинтересованно уточнила:

– История?

– Да. Понимаете, – парень хрустнул пальцами, сцепив их в замок, – я пока еще толком не работаю. В архиве, в смысле. У меня еще как бы каникулы, но… Туда я уже хожу. Каждый день почти. Присматриваюсь, помогаю немного, разбираюсь…

Услышав это, Ленро не слишком удивилась. Что ж, парень явно дорожит будущей работой и приглядывает, как бы место от него не уплыло. Вариант-то и в самом деле не самый плохой, вполне могут найтись желающие подвинуть юношу, чтобы пристроить на теплое местечко кого-нибудь из своих.

– И? – напомнила она о себе, сообразив, что тот совсем уж задумался.

– И сегодня получилось так, что в зале для приема посетителей я почти весь день был один. Да, мне уже это доверяют! – Довольное выражение лица у него, впрочем, быстро сменилось растерянным. – И когда пришел этот человек, там со мной тоже никого не было.

– Какой человек? Вы его знаете? – Селль почувствовала, что они начинают наконец подбираться к сути.

– Тот, который потом украл бумаги. И сделал так, чтобы подумали на меня.

– То есть вы его не знаете?

– Нет, не знаю. Не знал, верней. Но назвался он господином Оршанлом. И был таким… ну, очень требовательным.

– Хорошо, я поняла, – на самом деле Ленро с этим здорово преувеличила, но парня требовалось подбодрить. – Продолжайте.

Дальше все звучало еще сумбурней, но в итоге она все-таки действительно разобралась в ситуации, хотя бы отчасти. Получалось, что этот самый Оршанл пришел с какой-то важной бумагой, дававшей допуск ко всему содержимому архива, включая закрытые хранилища. Прати хода в них еще не имел, но загоняли его насмерть, требуя то одно, то другое, а то еще и третье с четвертым, и непременно вместе… И да, заморочен он был настолько, что пару раз нырнул в ту секцию, куда заглядывать ему категорически не рекомендовалось. Ну так допуск-то был! У этого, у Оршанла, в смысле.

В итоге же тот просто наорал на «недотепу», сказал, что принесли ему совсем не то, развернулся и свалил, оставив Пратенса разгребать гору папок. А когда он ее разгреб, оказалось, одной из самых важных, из закрытого фонда, как раз и не хватает.

– Какой? – Селль почувствовала, что ответ на этот вопрос прояснит если не все, то многое.

– Комментарии комиссии по изучению темного Кодекса, – обреченно выдохнул парень, закончив едва слышно: – Одна из копий, конечно, но…

Ленро тоже выдохнула. И лишь чудом удержалась от грязного ругательства – ситуация складывалась паскудней некуда.

Сам этот Кодекс был полностью запрещен еще во время войны, и практически все его экземпляры, которых и без того было немного, – уничтожены. Несколько оставшихся хранились так, что подобраться к ним со стороны было совершенно нереально. Особенно для тех, кому он мог быть по-настоящему полезен, – темных. Но толстенная папка с выводами комиссии по его изучению – это почти то же самое, если не лучше. Потому как разбирали и расшифровывали там каждую строчку. И отнюдь не дилетанты, а люди, в своем деле кое-что смыслившие.

– Этот Оршанл, – поинтересовалась Ленро, совладав с нервами. – Он был темным?

– Нет. Светлый, – Прати убрал руки от лица и снова сцепил их в замок, почти ломая пальцы.

– Сильный дар?

– Средний.

– А то, что вы темный, он мог понять?

– Вряд ли, – парень даже не поинтересовался, откуда сама Селль это знает – ему, кажется, было уже все равно, думал он лишь о своей проблеме. – Леди, я даже не прошу найти папку, понятно, что такие бумаги крадут не для того, чтобы потом попадаться. Просто попытайтесь найти доказательства, что это не я. Иначе… Вы не хуже меня понимаете, где я окажусь. Со своим даром.

– А почему должны подумать именно на вас? – Ленро решила прояснить еще кое-что. – И вообще, почему вы уверены, что бумаг должны хватиться? Сдается, они не из тех, что у вас запрашивают каждый день.

– Но там же особая секция, – тот уставился на нее так, словно это все объясняло. – Погодите, вы и в самом деле не понимаете?

А сообразив, что так и есть, пояснил:

– Там на каждом стеллаже печати, их надо снимать, если что-то взял. Оставив оттиск своего жетона. И если взятое не вернется на место через двое суток максимум, сработает сторож. Ну, что-то типа сигнализации…

– Ясно, – протянула Селль. – Но ведь вы можете просто сказать правду – про Оршанла и его допуск. И пусть дальше разбираются официалы. А вам… ну влепят какой-нибудь выговор, что влезли куда не следует, и все.

– Да в том-то и дело, леди, что этот допуск видел только я. Как и самого этого господина. Не знаю, как так вышло, но он нигде больше не отметился. Я проверял. Совсем нигде! Не понимаю даже, как он вообще мог пройти в архив. А я темный, леди, как вы только что заметили. Полагаете, узнав об этом, кто-то станет разбираться дальше? Или предпочтут того подозреваемого, что уже есть?

– Н-да… – Ленро подумала, что при таком раскладе вариант с веревкой и мылом не выглядит совсем уж диким. – То есть вы хотите нанять меня для поисков этого загадочного посетителя?

– Да!

– Ясно. Только вряд ли оно вам поможет, – Селль предпочла быть предельно честной. – Даже если найти его удастся. То, что у вас темный дар… В таком деле это обстоятельство станет приговором – при любом раскладе. Вас не выпустят, даже если вы будете чисты аки горный хрусталь – просто на всякий случай. Особенно когда этот Оршанл от всего открестится. А он именно так и сделает, вы же понимаете?