Их новый дом, именуемый «Девять вязов», был полностью обставлен мебелью и подготовлен к приему хозяев. Этот элегантный особняк, построенный в стиле георгианской эпохи, полюбился и Нику, и Мелиссе не только сам по себе, но и тем, что был окружен чудесными лужайками и цветниками и находился на краю селения, расположенного всего в пяти милях от Беллвуда. Да и до Лондона оттуда было удобно добираться.

Конечно, новый дом уступал размерами и внушительностью Беллвуду, но обещал стать уютным гнездышком, поэтому им и не терпелось переселиться в него. До рождения ребенка они решили пожить в лондонской квартире в Челси – отчасти потому, что рядом с ней имелась больница, но в основном из-за желания въехать в новый дом всей семьей.

Как будто сговорившись со всеми прочими напастями, терзавшими Мелиссу, на юг Англии обрушилась редкая жара. Открытие чемпионата она смотрела по телевизору. Пусть эти тощие стервы – ее бывшие соперницы – суетятся там без нее, изнемогая от пекла!

Ник отправился в свою контору, Роза – за покупками по магазинам, выполняя поручения беременной дочери, поэтому внезапное появление Алекс внесло в одинокое времяпрепровождение Мелиссы приятное разнообразие. Филип Кейн выписался из больницы и теперь находился дома, под наблюдением сиделки. Ежедневно к нему наведывался опытный врач-физиотерапевт, но больной капризничал и нервничал, как и предчувствовала Алекс.

– Жаль, что Розы нет дома, – сказала она, усевшись напротив Мелиссы в гостиной с бокалом прохладительного напитка в руке. В комнате было свежо и приятно, несмотря на жару на улице: работал кондиционер. Мелисса заверила гостью, что мать скоро вернется из города.

– Что-нибудь случилось? – спросила на всякий случай она.

– Нет, просто я хотела узнать у нее, собирается ли она проведать сегодня папу, – пожала плечами Алекс.

– Разве она не делает этого ежедневно? – спросила Мелисса, чувствуя, что не это истинная причина появления Алекс: та держалась напряженно и нервно.

– Да, разумеется! Но, возможно, она поедет посидеть с Китти, если Джек и Лайза уйдут на стадион, – ответила Алекс.

Она опасалась, что Роза вообще перестанет приходить к ним с отцом: было похоже, что ею движут сочувствие и долг, а не любовь.

В минувшие месяцы Алекс отчаянно цеплялась за семейство Фаррелл, с усмешкой вспоминая порой свое отношение к этим людям на Рождество, когда Филип и Роза объявили о своей помолвке. Эйс был прав, она должна была бы радоваться тому, что ее приняли в эту семью. И конечно же, Эйс являлся связующим звеном между ними…

Он не выходил у нее из головы; как ни старалась она забыть его, стоило только ей взглянуть на отца в кресле-каталке, как ее охватывала слепая ненависть. Ведь именно из-за выходки американца отца разбил паралич! Но порой Алекс страстно хотелось ощутить нежное прикосновение пальцев Эйса. Он являлся ей во снах, всегда наполненных эротикой, отчего по утрам она просыпалась разбитой и неудовлетворенной…

Вскоре после его отъезда из Лондона Алекс стала встречаться, с благоволения Филипа, с Грэмом Питерсом. Филип видел в нем своего преемника и был бы счастлив, если бы молодой человек стал и его зятем.

Алекс была с ним знакома многие годы и теперь, после обретения, с помощью Эйса, уверенности в себе, умышленно пошла к Грэму домой после одной веселой вечеринки. Увы, едва лишь он позволил себе нечто большее, чем поцелуй, как в сердце Алекс возродились ужас и отвращение. Сославшись на усталость и недомогание, она уехала домой.

На вторую попытку у нее уже не хватило духа. И хотя Грэм по-прежнему частенько бывал у них в доме и несколько раз приглашал Алекс поужинать, она все сильнее утверждалась в мысли, что Эйс Делани единственный мужчина, способный удовлетворить ее в постели. Этот подонок не вылечил ее до конца, а лишь оживил в ней страсть, но только в отношении него – и никого более. Каков мерзавец!

Зазвонил телефон, и Мелисса взяла трубку.

– Алло! Привет, Кэти! Какие новости?

Алекс подошла к окну, не желая мешать разговору старых подруг, и погрузилась в воспоминания. Со времени приступа, поразившего ее отца, и внезапного болезненного прозрения ее самой, произошло множество событий. Она прошла курс лечения у специалиста и не страдала более от неприятных мыслей о прошлом. Верная слову, которое она дала себе в трудный момент, Алекс пожертвовала значительные суммы денег на благотворительные цели и даже стала опекуном десятка сирот из стран третьего мира – оплачивала их образование и лечение. У нее хранилось в отдельном ларце множество фотографий улыбающихся детей с разным цветом кожи, над которыми она взяла шефство при посредничестве специальных фондов. Ребятишки в письмах рассказывали ей о своих успехах, присылали рисунки.

Что же до преступников, похитивших ее в детстве с целью выкупа, то один из них умер в заключении, а двое других отбыли свой срок, но вскоре снова нарушили закон и поплатились за это очередным лишением свободы. Алекс не желала знать имена этих людей, мысленно похоронив их за решеткой.

Некоторое время ее сопровождали двое парней из агентства Ника: он угадал, что Алекс терзается страхом нового похищения, и обеспечивал ей надежную охрану на весь срок лечения у психотерапевта. С уходом болезни ушли и страхи, и она стала ходить повсюду одна, уже ничего не опасаясь.

Она наняла частного сыщика, чтобы тот навел справки относительно Магды. Детектив выяснил, что ее бывшая няня вышла замуж за военного, служившего в Германии, и уехала с ним в Штаты. Алекс написала ей письмо, пригласила в Англию. Приглашение бывшая няня отклонила, но переписка между ними продолжалась. У Магды родилось двое детей, ее не мучили кошмары, она была счастлива в браке. Алекс не теряла надежды встретиться с ней.

– Извини, – сказала Мелисса, закончив разговор по телефону. – Это Кэти Оливер, она когда-то давно меня тренировала. Сейчас другая ее ученица участвует в Уимблдонском турнире.

Тут она заметила, что Алекс не слышит ее, погруженная в раздумья. В ее внешнем облике многое изменилось. Прическа, одежда, выражение лица – все говорило о том, что на смену вызывающему стилю пришла иная, скромная и сдержанная манера одеваться и вести себя. Сейчас на ней была свободная юбка по щиколотку и длинный свитер.

– Тебе не жарко? – спросила Мелисса, когда Алекс наконец вернулась из размышлений к действительности.

– Нет, – резко повернулась к ней Алекс. На мгновение свитер плотно обтянул всю ее фигуру, и стало видно, как набухли ее груди и округлился животик.

– Да ты беременна! – ахнула Мелисса. Гостья раскрыла было рот, но поняла, что отрицать очевидное бесполезно. Она надеялась еще немного сохранить свою тайну, хотя бы до тех пор, пока Эйс не вернется с Уимблдонского турнира в Лос-Анджелес. Как она это потом объяснит, она еще не придумала.

– Да, но только никому не говори, заклинаю!

– Ладно, только и ты учти, что долго скрывать беременность невозможно. Ты была у врача? Когда ожидаются роды?

– В начале февраля, – солгала Алекс. Она не хотела, чтобы Эйс знал, что ребенок – от него.

– Не может быть! По-моему, значительно раньше, – недоверчиво покачала головой Мелисса.

– Возможно, в конце января, – стояла на своем Алекс. – Доктор лучше знает, он не мог ошибиться.

– Это верно.

Алекс была хрупкого телосложения, видимо, этим и объяснялось то, что полнота так бросалась в глаза. Спросить, кто отец ребенка, Мелисса не решилась.

– Вообще говоря, я не уверена, что мне нужно рожать…

– Ах, вот как! – Мелисса нахмурилась и поежилась, вспомнив о своем аборте. – Хочешь совет?

– Да, пожалуй, – потупилась Алекс, пожалев, что бестактно напомнила об обстоятельствах, толкнувших когда-то Мелиссу на опрометчивый поступок. – Роза рассказывала мне, что ты потом сильно переживала…

– Это и для тебя не пройдет без последствий, дорогая! Ты никогда не избавишься от чувства вины, учти это!

– Неужели ты до сих пор вспоминаешь об ошибке молодости?