Полупустой вечерний зал перед уик-эндом – кайф! Казалось бы, сыро, холодно, мокро. Куда ещё пойти? Видимо, народ выбирает «пожрать». Таки на здоровье!

Зато эллипсы свободны, дорожка пустая, а в самой вонючей из трёх комнат «домика» никого.

Телефон на лавочке. Глянуть что ли, как там: девчонки, мама, Ден. Ух ты! А который час?

Фига! Девять!

Ответить на эту «голубиную почту» одним куском или пусть мучается и частями читает, как я её «истерику»?

Ладно уж.

Накатала от души. Кто у нас на следующее?

И сюда отправила время и место. Просто «Король вечеринок», только без бульдога. Ха-ха!

Продолжаем разгребать завал. Бека на сладкое.

На очереди мама.

Уставшая и добрая мать – это трогательно невероятно. Как же надо было упахаться, чтобы написать «не очень поздно»? Стоило всего лишь «накормить, напоить», а спать уложится самостоятельно. А «целую»? Видимо, забота, ласка, доброта, терпение всегда возвращаются к дающему. Не ругались с ней без повода месяца полтора (поступление не в счёт)!

Пусть ложится. Им надо отдыхать.

Добрались до десерта, Бек.

Ага, за десять! Лучше сейчас, долгие гудки:

– Аля!

– Ден! Я в зале, полчаса ещё максимум! Могу ускориться и сократиться.

– Ух ты, заранее? Спасибо! Ускоряться не обязательно. Посидим у тебя. До одиннадцати, как правило, меня не выгоняют.

– Сегодня до упора некому гнать – отец на работе, мама спит. Заходи.

Двор – вырви глаз. Тусклые, сто лет не меняные разношёрстные лампочки в светильниках фонарей. Какие были, такие и ввинтили? Раскуроченная помойка и раздолбанные качели – дом, милый дом!

Ден угадывается только по силуэту – с такой прямой осанкой и широкой спиной может быть только Бек-Назаров. В нашей Галактике, по крайней мере.

Подойти или окликнуть?

От зала до подъезда двести – триста метров. Он ровно посредине – у качелей. Наших качелей. В первый раз Бек ждал меня там в июле. Сколько воды утекло?! Абсолютно другой мир вокруг, новая реальность. Как могло случиться, что в той иллюзорной жизни мы встретились?

– Денис! – кричу в темноту. Парень, похожий сейчас как две капли воды на героя Алека Болдуина из фильма «Тень», зашевелился и широкими шагами пошёл в мою сторону. В руках что‑то большое. Пакет какой‑то прямоугольный. Сразу не заметила. Надо зрение проверить.

– Аля! – обнял. Бережно. Даже чересчур.

– Ден! – обхватываю двумя руками под лопатки, утыкаюсь в кадык, делаю носом «запятую» через сонную артерию, «вывожу» под подбородок. – Пошли?

Весь напрягся. Подышал. Снял с моих плеч рюкзак с кроссовками.

Домофон пищит. Выходит Лёшка из двадцатой (копия Игоря Петренко) со своей девушкой Светой – высокой, не тощей блондинкой (ноги, грудь, крупные черты лица).

– Привет, Аль! – здоровается Светка.

– Вечер добрый! – улыбаюсь, но задерживаться не хочу.

– Вы туда, а мы оттуда! Познакомишь? – пристально, но с улыбкой протягивает Алексей. А Бек‑то его года на четыре всего младше. Каким взрослым, красивым, недостижимым тогда, в детстве, казался сосед.

– Денис, мой молодой человек. Алексей и Светлана – самая яркая пара нашего двора. Не побоюсь этого слова, района.

– Очень приятно, – Ден сдержанно пожал руку парня, выразительно и лукаво улыбаясь морщинками у глаз.

– Давайте, ребята! Хорошего вечера! – говорю и тяну Дениса внутрь.

Автоматически иду к лестнице.

– Аля, всё хотел спросить, почему ты перестала ездить на лифте? Не на втором и даже не на третьем живёшь. Фитнес – это похвально, но уже ж позанималась, и с «ягодичной» прям отлично?

Бек задал правильный вопрос, ответить нечего. Как объяснить, что наша коробка на тросе каждый раз напоминает о том злосчастном подъезде, зашторенном окне, продавленном компьютерном стуле и кошачьих лапах-утюгах преподавателя по переводу?

Передёргивает.

– Неприятные ассоциации. Лучше на двадцатый этаж пешком, чем – в этом! – киваю в сторону синих фанерок кабины.

– Когда захочешь – расскажешь, – нахмурился.

– Лучше колись, что в пакете? – перевожу тему.

– Увидишь! Давай перебирай ножками, – толкает ладонями под попу. Так и правда легче. Приятное с полезным!

Тихо, как мышка-норушка, отпираю металлическую, прямо‑таки сейфовую дверь квартиры.

В моей комнате горит зелёная советская настольная лампа, прикрученная к узкой этажерке в углу. Похоже, это единственный свет во всём доме.

Снимаем обувь. Прикладываю палец к губам. Ден пытается что‑то показать руками. Ни фига не понятно. Видимо, спрашивает, куда проходить, направо в крохотную кухню или прямо в «детскую».

По сложившейся традиции тыкаю пальцем в сторону своей спальни, шепчу одними губами: «Туда…»

Громче нельзя. Крохотная двушка в «панельке» обязывает: картонные межкомнатные перегородки, справа от входа «клетка-ванная», через бумажную стену с одной стороны «коробок-туалет», с другой – кухонька, строго по центру – гостиная, а наискосок – моя комната.

Раздвинутый диван занимает всю её целиком, за партой с компом и монитором не поместился даже стул. Да, в принципе, и не надо – платяной шкаф влез (один на всех членов семьи), ну и ладно. Нам с Деном так даже удобнее – легче объяснять папе, почему мы смотрим кино на «кровати». А где ещё?! Ха-ха!

В полной тишине отчётливо слышно мамино шумное сопение. Отцовский храп отсутствует. Бедный папочка, видимо, до завтра застрял в своём приёмнике.

Сажаю Дениса на край дивана, прямо в одежде. Обнимаю за голову, прислоняюсь животом:

– Мне надо в душ!

– Я так понимаю, чайник не ставить? – сгрёб руками, прижал крепче, улыбается.

– Опасно! И маму жалко будить. Я быстро, – говорю всё это, а саму так и распирает продолжить дневной телефонный разговор.

– Тогда жду.

С мокрой головой, в полотенце вползаю обратно в «норку». Кажется, кожа парит. Перегрелась.

Бек, уже без пальто, полулежит на незастеленном белье. В башке проносится: «То самое, в мишках, как в наш первый раз».

– Красивая, – коротко и ясно, не поспоришь.

– Спасибо…

Сбрасываю махровый «хитон». Чего стесняться? Он всё видел… трогал, и не только… Напяливаю вытянутую футболку и забираюсь с ногами на диван рядом с Денисом. Как начать?..